Отзывы kicking

Между снами и реальностью

Дебютный проект в полнометражном кино «Мой друг Зигмунд Фрейд» австрийского режиссера и сценариста Николауса Лейтнера, известного на родине своими многочисленными работами для телевидения, является экранной адаптацией тепло принятого романа 2012 года «Продавец табака» Роберта Ситалера, который стал бестселлером в Германии. Надвигается Вторая мировая война, главный герой ленты Франц (Симон Морзе) находится на пороге своего совершеннолетия и живет в кажущейся внешне спокойной Вене, где помогает в табачной лавке ее хозяину Отто (Йоханнес Криш, «На пределе»). Фильм Лейтнера в своих лучших проявлениях старается выдержать необходимую степень достоверности и рассказывает о том, как пересекаются личные отношения и политика, когда растет фашистская угроза, а Франц отчаянно хочет превратиться в мужчину и найти свою первую любовь. В «Мой друг Зигмунд Фрейд», который по всем признакам является мелодрамой об отношениях в сложные времена, есть попытка добавить небольшую порцию психоанализа через сны протагониста, которые герой Морзе начинает записывать после того, как познакомился и оказал поддержку стареющему профессору Фрейду (Бруно Ганц, «Небо над Берлином»), большому любителю сигар и обладателю частной практики для состоятельных клиентов. Бурные времена в истории небольшой европейской страны показывают, что в одночасье можно лишиться всего и проснуться в совершенно новой стране, приняв нацистский режим со всеми суровыми последствиями.

Первоначально Франц живет с матерью Маргарет (Реджина Фритш) без всяких тревог и забот в небольшом доме на берегу озера в горах. При самой первой встрече с главным героем Николаус Лейтнер демонстрирует тему погружения в воду, которая позже станет доминирующей в многочисленных снах Франца, и его последующее символическое, буквальное и эмоциональное, бегство от грозы. Центральный персонаж в «Мой друг Зигмунд Фрейд» обладает привычкой прятаться от окружающего мира под водой и стараться максимально удаляться от всех проблем. Когда любовник и благодетель Маргарет трагически погибает, из-за навалившихся финансовых трудностей она вынуждена послать сына в Вену, где он и становится помощником табачника Отто. Герой Симона Морзе первоначально пытается всему сопротивляться и с большим страхом и недоверием входит в мир большого города, но позже находит полное взаимопонимание и с Отто, и с большинством постоянных клиентов небольшого табачного киоска, который пользуется заслуженной популярностью. Знакомство со знаменитым на весь мир профессором Зигмундом Фрейдом помогает Францу начать лучше понимать себя и свои подсознательные страхи, которые Лейтнер метафорично демонстрирует в фильме при каждом удобном случае и делает это с очевидной психоаналитической убедительностью. Дружба молодого парня и ученого начинает расцветать, между ними растет и доверие, что проявляется в постоянном обращении Франца к светилу науки за советами, касающимися личных и очень интимных тем. Знакомство протагониста с темпераментной Агнешкой (Эмма Дрогунова), которая приехала в столицу Австрии из Богемии и танцует полуобнаженной в местном кабаре, разбивает ему сердце.

Фрейд оказывается в проекте Лейтнера, предпочитающем показывать процесс превращения мальчика в мужчину, немного в стороне, его роль ученого и знатока человеческих душ теряет всякое значение для бурного момента австрийской истории. Примечательно, что после оккупации Вены гитлеровскими войсками жизнь начинает меняться благодаря небольшим, но весьма ощутимым моментам. Местное население встречает нацистов с очень большой симпатией, и практически сразу же многие надевают на руку красные повязки со свастикой. Напряженные отношения и гонения на евреев оказываются намного более существенными, чем это можно себе представить. Табачная лавка Отто, где и до вторжения не приветствовались идеи национал-социализма, попадает под удар, впрочем, как и сам профессор Фрейд, еврейское происхождение которого заставляет его готовиться к эмиграции из страны в Великобританию. Пока Франц восхищается Агнешкой, находясь полностью во власти чар этой страстной и сексуальной молодой женщины, он не замечает происходящие в Вене перемены и старается дистанцироваться от них. Однако «Мой друг Зигмунд Фрейд» показывает, что нельзя удаляться от поля битвы даже если идет незримая война, которая способна вызвать арест свободолюбивого Отто и навести прицел на уважаемого профессора, знающего все о человеческих душах.

Эта идея о том, что каждый оказывается причастен к событиям в эпоху больших перемен, от которых нельзя спрятаться под теплым одеялом и отсидеться дома, становится решающей для дальнейших импульсивных движений молодого Франца. У героя Морзе начинает развиваться чувство ответственности за происходящее, он быстро взрослеет. После посещений кабаре, где выступает Агнешка, он сначала видит с каким сарказмом относятся местные жители к Гитлеру до оккупации, а потом, спустя всего лишь несколько месяцев, главный герой уже вынужден выслушивать шуточки про евреев для нацистской аудитории с красными повязками и в военной форме. Героиня Эммы Дрогуновой в этом случае оказывается для Франца тем самым флюгером, который быстро разворачивается в нужную сторону и подстраивается под обстоятельства, стремясь спасти собственную жизнь и не оказывая никакого сопротивления. Николаус Лейтнер в «Мой друг Зигмунд Фрейд» старается максимально закрутить спираль повествования и вывести ленту в область глубокой драмы. По мысли авторов фильма, сны Франца, которые представляются на экране в водянистой серо-зеленой цветовой гамме, должны в полной мере снять все вопросы относительно психологических особенностей главного героя. Все эти кадры, где протагонист отчаянно гребет на лодке по озеру, тонущие мужчины и коварные скалы, хорошо воспринимаются и без фрейдистского психоанализа, оказываясь понятными и очевидными. Ужасные реальные события ленты заставляют ощутить все сильные стороны этих символических жестов, действия становятся необратимыми, а эпоха перемен вот-вот готова проглотить и расправиться со всеми, кто имеет собственное мнение и обладает представлениями о порядочности и человечности.

Погоды и виды

Оценка 7 из 10

Результат творческого содружества двух живых классиков кино и литературы — Вима Вендерса и Петера Хандке — был представлен на Венецианском фестивале в прошлом году и не получил большой поддержки у критиков и членов жюри. Благодаря авторитету создателей «Прекрасные дни в Аранхуэсе» без большого труда стали фильмом-претендентом на «Золотого Льва». Эта лента тандема, создавшего когда-то сейчас уже эталонные «Небо над Берлином» и «Ложное движение», представляет претенциозное проникновение на территорию терапии творческого бесплодия. Любое авторство — штука очень непростая и сопряженная не только с вдохновением, но и с магией деталей обстоятельств: кому-то для создания шедевра нужен вид из окна, кому-то — запах свежего кофе, кому-то — и вовсе что-то совсем непечатное и непотребное. «Прекрасные дни в Аранхуэсе» — это камерная драма душевного эксгибиционизма главных героев, полная смыслов, диалогов и символов, где интеллектуальный вуайерист-автор стремится увидеть в потоке сознания и зафиксировать на допотопной пишущей машинке ускользающее главное.

Одноименная пьеса Хандке 2012 года представлена в основе сценария «Прекрасных дней в Аранхуэсе» практически дословно с добавлением постмодернистской структуры в повествование. Некий Писатель (Йенс Харцер, «Реквием», «Страхование жизни») в красивейшем загородном особняке (для съемок использовался дом великой Сары Бернар) творит в красивейших видах в окружении глициний и роз. Главная интрига ленты — это диалоги материализованных для вдохновения писателя Мужчины (Реда Катеб, «Пророк», «Цель номер один») и Женщины (Софи Семен, уже снимавшаяся у Вендерса в «За облаками»), о которых ничего не известно в самом начале и примерно так же мало известно в конце фильма. То ли бывшие любовники, то ли супруги, то ли родные брат и сестра усажены за буржуазно-старомодный стол в красивейшем саду для драматичных диалогов, призванных дать еще одну порцию очень личных ответов на самые странные и интимные вопросы Писателя. Вендерсу удается представить не просто далекие от кинематографии диалоги Хандке, он разыгрывает трехактную драму вдохновения для Писателя со сменой шарфов, платьев и шляп, с материализацией старого друга Ника Кейва за роялем, который становится тем окончательным камертоном и позволяет настроиться на восприятие этой экспериментальной работы целиком и окончательно.

«Прекрасные дни в Аранхуэсе» сняты в одной локации и скупы на действие как таковое, тем не менее, выстраивание диалогов, наложение определенных правил на эти диалоги позволяют получить очевидный выход в виде поэзии самой ленты и неприкрытой эмоциональной правды. Камера Бенуа Деби ("Танцовщица», «Любовь «) становится инструментом, который добавляет динамики ракурсов в эти статические посиделки двух разнополых человеческих особей в персонифицированном раю. В действие вовлекаются не только люди: яблоко, кувшин с лимонадом и пара стаканов, собака и музыкальный автомат становятся бессловесными героями второго плана, которые позволяют ликвидировать дефицит действия в фильме и дают неожиданный эффект наряду с диалогами. Лента каждый раз размещает зрителя на расстоянии вытянутой руки и позволяет спроецировать разговоры, повторы слов и воспоминания об опытах на себя, настраивая не на мечтательность и созерцательность, а на сопричастность к темам и остроте вопросов для подготовленного зрителя. Мужское и женское, эмоциональность и рациональность, глубина и поверхность в виде интеллектуализированных эротических признаний и наблюдений за мелочами мира природы, за канюками, листьями шелковицы и Плеядами создают умиротворение и очередную уверенность в самом несовершенстве человеческой природы.

Все полтора часа «Прекрасных дней в Аранхуэсе» — это больше не желание авторов высказаться, а, скорее, попытка говорить со своим, далеко не случайным, зрителем, умеющим слышать и видеть все-таки немного больше, чем текст современной пьесы и действие экспериментальной киноленты. Отмечу больше, эта лента сознательно создана создана в формате бегства от суеты двух людей, где нельзя расставить четкие акценты и дать именно черно-белую оценку. В яркой картинке фильма есть чувства и рассказ о них, но нет препарации, есть истории, но нет морали, и есть большая авторская идея — показать дрожание момента, отделяющего обыденность от художественного шедевра. Мужчина и Женщина никогда не станут другими, они счастливы в этой гармонии противоречий, а Писатель… иногда это просто удачливый и талантливый соглядатай за реальностью, пусть и полностью придуманной. Все в наших руках.

Дозвон и уважуха

Оценка 7 из 10

Кто бы мог подумать, что франшиза «Звонок» получит такое неожиданное продолжение всего двенадцать лет спустя, изменяя формат видеобращений и уходя от зловещих VHS-просмотров. Технологии существенно изменились, изменились пути распространения и сам механизм работы проклятия. По сути дела, третья часть франшизы уже с названием «Звонки», сдавливаемая со всех сторон недоверием зрителей, скепсисом критиков и тисками самого жанра, показывает, что в отдельно взятом фильме можно пойти по своему пути. Ф. Хавьер Гутьеррес, снявший этот фильм, очень бережно обошелся с материалом двух предыдущих голливудских «Звонков» и развернул материал в большей степени в сторону мистики. Нынешние «Звонки» — это очень странная смесь хоррор-перезагрузки и мистического детектива, в которой есть уверенно рассказанная в рамках жанра история, демонстрирующая жанровую ограниченность.

Вполне очевидно, что история матери-одиночки Рэчел из предыдущих «Звонков» в исполнении Наоми Уоттс вряд ли могла иметь достойное продолжение после кассового провала второй части франшизы. Введение на главные роли Джулии и Холта в новой ленте Матильды Лутс (сериал «Пересекая черту») и Алекса Роу ("5-я волна», «Снайпер: Наследие») дает возможность для принципиального перезапуска сценария. История Орфея и Эвридики не только цитируется в сюжете, она претерпевает гендерную трансформацию, что идет ленте на пользу, и спасением заплутавшего в «семидневии» Холта занимается уже его возлюбленная. Поэтому основа для сюжета «Звонков» — это добровольная жертва-спасительница, идущая по следу в уже знакомой американской глубинке. Отдавая еще один белый шар в пользу Гутьерреса и сценаристов отмечу, что идея цепной реакции распространения вирусного видео и его экранного расползания вполне уверенно нагнетает страха и действует как пирамида смерти, где каждый ищет свою жертву-хвост для выживания.

Не надо бояться незнакомцев, куда опаснее, по версии «Звонков», университетские чудаки, ищущие существования души при помощи сомнительных зернистых видеонарезок. Именно Габриэль (Джонни Галэки, «Теория большого взрыва», «Время») вовлекает ничего не подозревающих студентиков в свой странный эксперимент и подсаживает их в машину смерти, именно он может претендовать на роль главного злодея этого фильма, нажимающего на все спусковые механизмы и охотно рефлексирующего по поводу сделанного. Винсент Д’Онофрио великолепен в своей роли слепого священника, великолепно говорит о самом себе в третьем лице и становится гвоздем всей истории. Для этого актера не представляет большого труда сыграть не просто святошу без прихода, а мрачное циничное зло без возраста, создателя своего персонального ада, по-паучьи цепкого к своим жертвам. В пользу Гутьерреса как режиссера говорит и то, что как он работает с классическим для «Звонков» визуальным материалом, все эти концентрические кольца, мухи, выползающие в нужных местах, зловещие надписи в склепе и рой цикад — в разряде маленьких радостей для искушенных ценителей подобных лент.

Гутьеррес очень тщательно работает именно с атмосферой в фильме и создает страх при помощи эффектов и ракурсов, привлекая весь классический арсенал хорроров начиная от дизайна освещения и заканчивая тщательной редакцией звуковой дорожки к ленте. Каждый звук и звучок в «Звонках» нагнетают именно атмосферной жути: будь то неожиданно открывающийся зонтик или лай собаки. Интересна своеобразная цитата «Психо» Хичкока, которая и близко не подходит к оригиналу, но работает на общее настроение этого фильма. Муки создателей фильма просматриваются в основном в поиске адекватной идеи фильма для людей, не представляющих свою жизнь без сматрфона и соцсетей, где зло может накатывать просто из гаджета без громоздкой схемы с VHS-просмотром. Финал ленты навязчиво намекающий на продолжение истории и надеемся, что продолжение франшизы будет уже с применением облачных технологий и будет порасторопнее успевать за техническим прогрессом.

Персидские трещины

Оценка 7 из 10

«Коммивояжер» Асгара Фархади, этого яркого представителя иранского кинематографа, попал в шорт-лист «Оскара» в 2017 году как «Лучший фильм на иностранном языке». Вполне возможно, когда вы читаете эти строки, Фархади уже стоит на сцене, держит статуэтку в руках, благодарит Всевышнего, семью, съемочную группу и показывает всем своим видом, что в глобальном до последней точки на карте мире есть еще места, где могут снимать неоднозначное и свободное по духу кино. В чем секрет этого мужчины средних лет, фильмы которого способны вызвать в первую очередь вызвать эмоциональный отклик, а уже потом собирать награды на фестивалях и церемониях? Фархади снимает свободно, вне рамок жанров и не заигрывает с постмодернизмом, его работы поднимают актуальные темы, в них — только отличные иранские актеры международного класса и, самое главное, его фильмы остерегаются прямолинейной морали и полны нюансов. Поэтому «Коммивояжера» можно отнести условно по жанрам к мелодраме без музыки, к детективу без следователя и к триллеру без убийства.

Эта лента прагматично грезит Тегераном как локацией города рушащихся зданий, где красный цвет одежды и яркий макияж актрисы символизируют наготу в маленьком любительском театрике при постановке пьесы американского (!) автора и цензура режет не только сцены в постановке. Фархади удается показать эту просвещенную столичную приглушенность столичных интеллигентов, когда даже после очевидного криминала герои избегают общения с полицией и когда европейский внешний вид скрывает фундаментализм в душе. Вот здесь-то и поселяется тот страх, который не снился Хичкоку, вот здесь-то Фархади выходит в один лайн-ап с покойным Балабановым и его «Грузом 200», всаживая от души в иранского интеллигентика столько внутреннего разложения, что начинают трещать все общегуманитарные ценности. Мастерство автора «Коммивояжера» — это мастерство художника, который при помощи нюансов в каждом кадре и каждой реплике, оставляет зрителя один на один с тревожным чувством иррационально меняющегося мира. Фархади пускает историю не по классическому, традиционному для западной культуры, пути триллера мести Иньярриту в «Выжившем», он действует по-восточному мудро и выводит историю в отношения мужчины и женщины внутри их социальных ролей в современном Иране, в то, как внешнее насилие может их изменить навсегда.

Общество в «Коммивояжере» и его главные герои уклоняются от открытых контактов с правосудием, все это производит впечатление самоорганизующейся системы, живущей по своим законам. Главная героиня, Рана (Таране Алидости), попадает в больницу по сюжету, но мы не видим ни полицейских, ни адвокатов, ни священника, только соседи, которые ее знают совсем плохо. Фархади иронизирует над иранскими цензорами, потому что есть преступление, но общество и потерпевшая стараются его изо всех сил скрыть, молчание в этом случае — это самый лучший, самый умный выбор Раны, которая понимает что именно она должна оправдать этот странный приход постороннего мужчины. Удар по ее репутации женщины может быть нанесен куда более внушительный, чем по костям разбитого черепа. Режиссер дает точке зрения женщины привилегию и право на прощение, но старательно избегает исследования ситуации, давая зрителю расставить акценты правосудия самому в финальной части ленты.

Шахаб Хоссейни в роли Эмада очень точно передает образ рефлексирующего бородача-учителя, в котором прорастают семена беспокойства и мести, способные не только разрушить его самого, но и его брак с Раной, в котором еще до событий фильма было движение по инерции. Несправедливость мира либо требует возмездия, либо может быть исправлена через прощение, по мысли Фархади, жизнь продолжается. И режиссер в «Коммивояжере» выстраивает своеобразную гендерную развилку типичных карающего местью мужчины и прощающей преступника женщины, которые разъединены самим отношением к ситуации и стереотипами общества. Фильм искусственно намекает на многие проблемы, но не дает рецептов их решения. Во всей экзистенциальной нестабильности этой ленты Фархади выступает не только как организатор сложных моральных дилемм, но и как организатор соответствующей визуальной среды, которая каждым кадром соответствует духу сюжета.

Лондонский квадрат

Оценка 7 из 10

В активе опытного англиского режиссера Джима О’Хенлона есть огромное количество сериалов, в том числе и такие успешные как «Хемлок Гроув» и «Во плоти». Полнометражные фильмы до дебютного полного метра «Сотни улиц» О’Хенлон не снимал и можно сказать, что прививка привлечения сериального мышления на почву претендующей на серьезность драмы прошла без особых осложнений. В «Сотнях улиц» в поле зрения режиссера попадают взаимоотношения нескольких лондонских пар, проживающих по соседству, но находящихся в разных социальных слоях. Авторская позиция представлена как наблюдение банального, на первый взгляд, бытописателя за параллельными историями — браком на грани развода, творческим выныриванием с социального дна и последствиями убийства, наступившего по неосторожности. В общих чертах, «Сотни улиц» — это история о социальных взаимодействиях жителей мегаполиса, которая решена как драма нескольких городских историй.

В первой истории — брак темнокожего когда-то успешного игрока в регби и харизматичного плейбоя Макса (Идрис Эльба, «Прослушка», «Лютер») и оставившей сцену ради семьи и подававшей когда-то большие надежды Эмили (Джемма Артертон, «Новая эра Z», «Охотники на ведьм»). Их попытки урегулировать семейные отношения на протяжении всего фильма несут мелодраматический груз «Сотни улиц» и дают зрителям возможность пронаблюдать за метаниями накачанного торса Эльбы в попытках склеить отношения в межрасовом браке с Эмили. Поэтому основной вопрос, который возникает к этой актерской паре — что могло занести таких относительно известных актеров в этот фильм? Драматическая зажатость и недоработанность ролей Эльбы и Артертон просматривается очень хорошо, Макс представлен как любитель женщин и кокаина, но и Эмили — тоже не святая и находит утешение в объятиях товарища по арт-колледжу Джейка (Том Каллен, «Аббатство Даунтон», «Танцующий в пустыне»). В итоге этой линии в фильме не хватает главного — не хватает причин конфликта для понимания ситуации этой уже раздельно проживающей супружеской пары.

Вопросы сценария Леона Батлера компенсируются второй и третьей историями, которые решены уже в ключе социальных драм. Чарли Крид-Майлз, известный по сериалам «Острые козырьки» и «Хроники Франкенштейна», в роли лондонского таксиста Джорджа несет в «Сотнях улиц» главный драматический груз. После ДТП герой Майлза размазан профессионально и опустошен внутри, кроме того, роль Джорджа — единственная, которая претендует на глубину изображения человека, получившего удар от такого устроенного и понятного мира и теряющего всякую надежду. Социальное дно в этой ленте представляет история несовершеннолетнего драгдилера Кингсли (по-прежнему подающий большие надежды Франц Драмех, «Грань будущего», «Сейчас самое время»), талантливого автора и исполнителя хип-хопа. Талант парня был замечен возрастным актером-оригиналом Теренсом (Кен Стотт, «Светская жизнь», «Хоббит»), но жизненный путь Теренса, как и начало актерского карьеры Кингсли, обрываются предсказуемо трагически, в стиле драмы светлого будущего.

Вообще, истории «Сотни улиц» не претендуют на большую оригинальность, они искренние, они заставляют усидеть на месте до конца просмотра, но они зажигают свет в конце тоннеля с предсказуемостью мыльной оперы. Странно, но О’Хенлону не удалось выстроить фильм как внятное высказывание в рамках социокультурной риторики, актерские работы убедительны, но градус эмоций ленты — вполне в рамках сериала в середине трудовой недели. Проблема фильма — это повествовательность и отсутствие хорошего сцепления между сюжетными линиями. Вопросы бедности, подростковой преступности и социальной ответственности просто сосуществуют в фильме наряду с проблемами брака и воспитания детей и вытянуть уверенное оригинальное режиссерское высказывание на темы жизни в современной Англии из всего этого не удается. В итоге «Сотни улиц» стали соединением историй одной квадратной мили, рассказанными с предсказуемостью сериала.

Справедливость лысых

Оценка 6 из 10

Звезда тинейджерских фильмов "Безумные преподы" и "Новые приключения Аладдина" Кев Адамс неожиданно решил стать взрослым и серьезным. Именно он был ответственным за сценарий "Друзей общества", ленты в которой сочетается юмор, криминал, социальная ответственность и онкология. Идею сценария подбросил Эдуард Плювье, который писал ранее диалоги для популярного сериала "Сода", где начинал свой звездный путь Адамс. Кроме того, Плювье стал режиссером "Друзей общества" и главным мотором этой весьма неоднозначной ленты, которая вошла в список номинированных на "Сезар" в 2017 году. "Друзья общества" - это редкий и трудный сплав криминальной комедии и социальной драмы с припадающим на обе ноги сюжетом, но огромной искренностью и узнаваемостью главных героев.

После взрыва на одном из химических гигантов в Тулузе в 2001 году Бен (Пол Бартел, "Михаэль Кольхаас") смертельно болен раком, он проходит, как и множество других горожан, курс химиотерапии в клинике. Брат Бена Лео (Кев Адамс), который работает рекламным режиссером, организует для него исполнение последнего желания - шуточное ограбление банка, заранее оговоренное и отрепетированное. Но по дороге благих намерений Лео и вся честная компания впутываются не в постановочное, а самое настоящее гангстерское действие и берут самый настоящий французский банк. Везет новичкам и дуракам, поэтому дальше "Друзья общества" начинают метаться в дебрях неправдоподобного, едва внушающего доверие сценария. Серьезная тема, связанная с массовыми раковыми заболеваниями, сменяется легким комедийным тоном, превращаясь далее в расширенную драму о бесправии и ненужности пострадавших от аварии в Тулузе французов и справедливых лысых (!) Робин Гудах, которые восстанавливают социальные компенсации из украденных денег.

Странно, но историю "Друзей общества" во Франции посмотрело более 800 тысяч зрителей, не думаю, что эту ленту можно позиционировать только как развлекательную. Это еще фильм о боли, неизбежности и справедливости, когда люди с соседней улицы становятся благородными гангстерами и грабят, чтобы помочь выкарабкаться тем, кто еще жив. Проблема этой ленты - низкая степень убедительности для зрителя, которому преподносят то ли комедию о незадачливых грабителях, неожиданно вошедших во вкус, то ли драму о социальном протесте всеми возможными способами и привлечении внимания к проблеме. Поэтому все эти каламбуры, парики, переодевания, неожиданные и очень удачные набеги начинают с определенного момента выглядеть фальшиво, смешиваясь с сентиментальностью авторов. Лента Плювье и Адамса пубертатна по исполнению, она рассчитана на подростков и их родителей, в ней много энергии, мата, лозунгов и драйва, но нет четко выраженной позиции.

"Друзья общества" вполне справляются с показом великодушия и юмора, но реализуют все эти экранные перепитии с какой-то духовностью и нравоучительностью. Кев Адамс бережет свою репутацию миленького мальчика, без всякой похоти, избегающего сексуальных сцен. В итоге лента с претензией на нестандартное социальное высказывание превращается в сладкий сироп для детских утренников в финале. В остатке этого фильма - идея о справедливости для всех, которая реализована с энтузиазмом больничных клоунов. Юмор заставляет улыбнуться, но пациент скорее мертв, чем жив.

Балканские бега

Оценка 7 из 10

Преданные фанаты творчества Эмира Кустурицы ждали его новую режиссерскую работу долгие 8 лет. В новом фильме «По млечному пути» их терпение будет с лихвой вознаграждено, но для всех остальных зрителей эти «три истории и множество фантазий в основе» станут неплохим введением в творчество балканского мастера. Говорить о нем можно только в контексте его фильмов, он ярок, узнаваем по неповторимому авторскому почерку, силен и естественен в том магическом реализме, которым начинена и его последняя лента от первой до последней минуты. Все, показанное в новейшем опусе, живет и развивается по своим законам, далеким от рациональности реального мира и заданным Кустурицей на уровне поэтики образов, узнаваемых и предсказуемых. Уже в очередной раз режиссер преломляет для фильма события войны в бывшей Югославии, поэтому «По млечному пути» складывается как гротескная трагикомедия, сочетающая в себе яркую странную демонстрацию прифронтовой жизни с приключенческим экшеном, презирающим все законы реальности, во второй половине фильма.

Допуская для себя симпатию к режиссеру «По млечному пути», отмечу, тем не менее, избыточность и многословность авторского языка, благодаря которому чудеса и образы, иногда пририсованные при помощи нехитрой компьютерной графики к концу просмотра теряют свое очарование и начинают выглядеть уже фальшиво. Для своих поклонников Кустурица мастерски реализует проверенный рецепт — горные виды гармонично сочетаются с вертолетным треском и звуками беспорядочной стрельбы из всех видов оружия, идиллию белоснежного стада гусей нарушает свиной визг, странному молочнику-музыканту, который больше разговаривает с животными, чем с людьми, пришивает ухо на суровую нитку роковая женщина. События боснийской войны показаны через сказочную любовную историю между прифронтовым сербским молочником Костой (сам Эмир Кустурица) и его странным объектом желания итало-сербского происхождения без имени. Моника Беллуччи в роли Невесты напоминает нам о любви режиссера к итальянскому неорализму. Она постоянно смотрит неизвестно откуда взявшиеся «Летят журавли» Калатозова, быстро адаптируется к ведению домашнего хозяйства в прифронтовой деревне и проворно разливает молоко по флягам.

Да, Невеста была любовницей генерала миротворцев из Лондона, да, свела довела его до тюрьмы. Но героиня Беллуччи, как и Коста — люди с уже потерянным прошлым, зыбким настоящим и только любовь, за которую они хватаются как за колодезную цепь, дает им силы выживать для будущего всеми возможными способами. Они продираются в прямом смысле через метафоры и поэтический полет фантазии Кустурицы позволяет им спасаться. Но голова режиссера — предмет темный. Грезы об убийственных часах на станционной башне, змее, которая напивается молоком и вырастает до огромных размеров, взрывающихся овцах на минном поле и будто бы сошедшей с постера из 80-х знойной заслуженной югославской чемпионке-гимнастке Милене (Слобода Мичалович) располагаются внутри «По млечному пути» самым естественным и проверенным образом.

Проблема этого фильма — в неуверенности самого авторского высказывания. Да, он и Белуччи демонстрируют неплохую физическую форму и сноровку для своего возраста, да, вся кричащая пестрота на месте, да, авторская фантазия неуемна, даже реализм — и тот дает прикурить магичности. Но «По млечному пути» не хватает химии между главными героями и не хватает настоящей, а не придуманной эмоциональности, невозможно почувствовать ни трагедию, ни страсть из-за фантастических совпадений и волшебных вмешательств. Фантазия режиссера работает против любого развития характеров, потому что каждый раз, в каждом затруднительном положении все решает небольшая толика неожиданного волшебства будь то полет по воздуху, падение в водопаде или сдувание преследователей с горы. Красота женщины для Кустурицы становится в этом фильме куда более разрушительной силой, чем длительная братоубийственная война, на которой выживают вопреки, а не спасаются.

Моченый лось

Оценка 7 из 10

Создатель успешной трилогии о Факерах и Бернсах ("Знакомство с родителями», «Знакомство с Факерами», «Знакомство с Факерами 2») сценарист Джон Гамбург не стал испытывать судьбу и вывернул наизнанку свой же сюжет в новейшем «Почему он?». Эту ленту Гамбург уже снимал единолично, заручившись поддержкой гиперактивного и матперематного по сюжету Джеймса Франко ("Интервью», «Оз: Великий и Ужасный»). В центре «Почему он?» — конфликт поколений, конфликт аналогового и цифрового, конфликт мощной бензопилы и «умного» унитаза. Бен Стиллер, который благодаря Гамбургу абсолютно точно знает как правильно знакомиться с родителями, продюсировал фильм и не попал в кадр, но, тем не менее, смог вывести фильм в совершенно другую плоскость, с совершенно другим по концепции юмором. Плоскость «Почему он?» — это плоскость сезонной рождественской фарсовой комедии, накрывающей искренними высокооктановыми непристойностями и взрывающими зал при просмотре.

Атмосфера «Почему он?» менее изящна, чем «Знакомство с родителями», она сразу бьет ниже пояса в самом начале фильма, когда тайное становится голозадым явным и не самым лучшим, пусть и виртуальным, ингридиентом для обывательских юбилейных посиделок. Вопрос «Для кого растили-кормили-учили-лелеяли нашу кровинушку?» виснет в воздухе на секунду и дает мощного пинка развитию ленты. Герой Франко — Лэйрд Мэхью — самовлюбленный мужчина-ребенок сделал состояние в Силиконовой Долине, создавая хитовые компьютерные игрушки, в Мэхью все гипертрофированно выпячено, его искренность и желание понравиться бьют через край и поначалу вызывают сомнения. Девушка Лэйрда Стефани Флеминг (Зои Дойч, «Дедушка легкого поведения», «Академия вампиров») с абсолютной легкостью демонстрирует и послушную пай-девочку для родителей, и в меру похотливую бестию для любимого. Стефани обожает этого татуированного сумасброда, его странности и трюки, ценит его реальность и его стремление окружить себя единомышленниками и по-настоящему близкими людьми.

Очевидность конфликта между олдовиками-родителями Стефани и этим напыщенным, странным наростом цифрового мира Лэйрдом в «Почему он?» прозрачна. Но так же по-фрейдистски прозрачно Стефани намекает отцу Неду Флемингу (Брайан Крэнстон, «Афера под прикрытием», «Операция „Арго“), что со всеми своими прибабахами цифровой хипстер Лэйрд — вылитый папаша в молодости, когда закадрил мамашу на концерте Kiss. Франко без труда удается вся эта эквилибристика животного человеческого магнетизма. замешанного на новейших технологиях, а Гамбургу очень точно удается показать человека, умеющего пускать пыль в глаза на светской публике и ставящего во главу угла презентацию самого себя. Лейрд не настолько глуп и зациклен на собственном члене, он естественен и демонстрирует издержки воспитания, ухлестывая, как это может показаться, за матушкой Стефани Барб (Меган Маллалли, „Чего ждать, когда ждешь ребенка“, «Как я встретил вашу маму»). Его нутро — это тяга всеми возможными способами к обычной семейной жизни, к скучному налаженному быту, а все эти шедевры современного искусства и обилие животных совокуплений на стенах — просто эпатаж для самого себя, чтобы просто соответствовать.

Не думаю, что «Почему он?» могла бы понравиться такому тонкому драматургу как Чехов, но, перефразируя классика, можно сказать, что если вы показываете в первом акте стеклянный куб с утопленным в собственной моче американским лосем, то в третьем акте гениталии этого консерванта должны сыграть злую шутку с одним из персонажей. Местами непроходимо грубый юмор может показаться тупым, но кто и когда знакомился с родителями жениха/невесты без приключений, шаблонно выстроенный ужас знакомства сменяется управляемой импровизацией, которая заставляет вспомнить опусы еще одного смеходела Джадда Апатоу, много работавшего со Стиллером. При просмотре становится ясно, что шуток было на съемках еще больше, чем в самой картине, а высмеивание тупиц, созданных обществом потребления и работающих на него, доставляет Гамбургу не меньшее удовольствие, чем работающие абсолютно на слом мозга и реальности и визуализированные для старперов участники Kiss в роли самих себя. Ожидание веселых сказок на Рождество, даже таких матно-фривольных как «Почему он?», важнее сбывшихся на следующий год надежд. Финал — за простой романтикой без гаджетов, но с проверенными чувствами.

Дорожные дураки

Оценка 6 из 10

Сложно прогнозировать, но новая работа «Без тормозов» француза Николаса Бенаму, отца «Superняней», не обречена на огромный успех у зрителей по трем причинам как минимум. Во-первых, тема взбесившегося и вышедшего из-под управления красного китайского минивэна раскрыта через ненавязчивое «голосуйте кровным евро за отечественное». Во-вторых, Бенаму не дает своим героям никаких, даже малейших, шансов на развитие по сюжету, хотя эти саркастичные слепки со среднеклассовых соотечественников и их отпрысков ему, безусловно, удались. И, в-третьих, режиссер не отодвигается ни на дюйм от традиций французского комедийного кинематографа и размещает в фильме весь набор клише об абсурдных и смешных дорожных приключениях. В итоге «Без тормозов» можно отнести к дорожному фарсу, разыгранному на скорости 160 км/ч, в меру находчивому и в меру предсказуемому.

В жизни пластического хирурга с не совсем французским именем Том (Хосе Гарсия, «Полный привод», «Иллюзия обмана») все хорошо и устроенно. Ботокс сгладил все неровности в его жизни — личные, семейные и финансовые. Этот самодовольный краснопиджачный попугай средних лет — сын стареющего плейбоя Бена (ветеран французского кино Андре Дюссолье), который способен в любой красотке, даже на автозаправке разглядеть «подружку» типа Мелоди (Шарлотта Габрис, работавшая с Бенаму в «„Superнянях“). Жена Тома — по сюжету на последнем месяце беременности уже третьим малышом и психиатр по профессии — обречена терпеть выходки попугая и павиана, оказавшись с ними в одном замкнутом пространстве. Благодаря Бенаму в одном автомобиле „Без тормозов“ оказываются инфантильный нарцисс, истеричка, еще один, более возрастной, инфантил, пара детей и синеволосая припанкованная попутчица.

Думаю, не составляет труда догадаться, что на ситкомовском юморе в полном метре не проехать и сотни километров. И-бац, отказывает круиз-контроль этого умного и красного, в цвет пиджака, водителя авто. Вот тут и начинается настоящий сумасшедший дом на колесах с гонками по автобану, с героической, почти фюнесовской, парочкой жандармов, с лихачом-цыганом на желтом (!) BMW, с капитаншей жандармов, страстно любящей пинг-понг. Не лукавя, в «Без тормозов» Бенаму собирает большую часть уже виденных гэгов и дорожных шуток, не изобретая ничего, но подавая это в нужном месте и с нужной динамикой. Кстати с динамикой в фильме все в порядке, как режиссер-максималист Бенаму снял фильм без большого количества комбинированных съемок и в прямом смысле на большой скорости.

Благодаря чисто внешним жанровым клише фарса, «Без тормозов» освобождены от многослойности социальной сатиры. Бенаму дает в течение полутора часов всем героям сказать, что они думают друг о друге, открыть все секреты отношений, показать профессиональные издержки пластхирурга и вывезти всю историю в предсказуемый и спасительный финал. Накал страстей, коллекционирование дорожных несчастий и небольшая порция туалетного юмора ожидаемо позабавят зрителей. Уверен, что трудности перевода «Без тормозов» не грозят, так много в них понятных без поправок на французские реалии классических мувисцен. Дороги во Франции есть, слепо доверяющие технике идиоты — тоже, а невезучесть — это карма, а не состояние души.

Просеянная нация

Оценка 6 из 10

Молодой американский режиссер Майкл Дж. Галлахер в основном известен благодаря ужастику для подростков «Смайли». Благодаря инновационному проекту YouTube Red этому режиссеру удалось снять вторую, более удачную, полнометражную ленту «Отсев» о жизни американских тинейджеров спустя какие-то близкие X лет. Обычная прогностическая задача о перенаселенности нашей планеты в обозримом будущем по-разному решается в разных странах, в Штатах по фильму — ежегодно 5% не слишком способных и натасканных в науках ребятишек отправляются на утилизацию как не оправдавший надежд общества биоматериал. Дожить до 18 лет, еще надо побороться за это право проживания в обетованном и полном благ потребительском рае, куда двоечников не берут совсем. Галлахеру удалась как режиссеру убрать из «Отсева» излишний и очевидный налет социальности и снять простой для восприятия антиутопический триллер о справедливости для всех.

Сюжет «Отсева» крутится вокруг обмана, в котором очень много узнаваемых моментов, когда общественная элита любой «демократии», «свободного общества» или «общества равных возможностей» может себе позволить немного больше, чем простые смертные. Ну, совсем немного больше, когда речь идет о не совсем даровитых собственных отпрысках. Галлахер и Стив Грин уже работали над совместным сценарием к недавней «Звезде Интернета», поэтому смогли найти общую позицию в «Отсеве» и построить фильм на вполне реальной дилемме, которая способная вызвать отклик у зрителей и сделать ленту волнующей и интригующей. Сюжетные повороты и само развитие вполне предсказуемо, но сценаристы не боятся раздвинуть рамки и демонизировать роль полицейского государства. Для такого видеохостинга как YouTube создание подобного фильма в платной подписке — в первую очередь является стремлением подыграть вкусам молодой аудитории, где понятны и переживания, и тематика самого фильма.

Забавен ролик из «Отсева», когда детям в виде доступной анимации рассказывают, почему не может Мать-Земля прокормить столько американышей и почему они должны быть лучше и лучше. Вот и звезда американских сериалов Мэттью Глэйв был подобран похожим как две капли воды на действующего губернатора Техаса Рика Перри и сыграл в итоге злодея-губернатора из Техаса будущего. Очень хорош Логан Пол в роли сынка губернатора, способного и на высокие чувства, и на то, чтобы кинуть ради любви такую замечательную левацкую фишку родному папаше. А на что прикажете молиться после окончания «Отсева» смазливой заучке Лэйне (18-летняя Пейтон Лист), которая лишена высокого покровительства и сияет как бриллиант только своими знаниями. Конечно, не обошлось и без героини от американской педагогики, которую сыграла уже подзабытая Стейси Дэш, звезда «Бестолковых».

Вместе с тем «Отсеву» не хватает как воздуха мастерски выстроенной напряженности, характерной для настоящего триллера. Местами фильм скатывается в антиутопическую мелодраму, застревая где-то в стыке жанров, где есть и продажные чиновники, и таинственные охранники в масках, и передовые технологии. Но сама любовь — вне времени, она не будет ни футуристичной, ни старомодной, она есть или нет, и она снижает градус фильма, которому не хватает убедительности тона и по-настоящему жестких сцен. Тем не менее, «Отсев» не лишен харизмы и очарования не будучи шедевром кинематографии. Через клише триллера и мелодраматическую тинейджерскую линию авторам все равно удается высказаться на злободневные темы коррупции и ограничения рождаемости в рамках условного диалога с сегодняшним обществом.

Служа целям света

Оценка 7 из 10

Интернациональный альянс австралийского режиссера Джастина Курзеля и исполнителей главных ролей в «Кредо убийцы» немца Майкла Фассбендера и француженки Марион Котийяр сделал странный, с точки зрения логики, поворот. В 2015 году эту троицу прославила без меры кроваво-мрачная экранизация шекспировского «Макбета», номинированная на Золотую пальмовую ветвь в Каннах. Но маятник качнулся в другую сторону — и уже экранизация культовой видеоигры «Assassin’s Creed» с полным искренним следованием ее мифологии. Работа Курзеля показывает попытку большого режиссера перенести атмосферу «Макбета» в блокбастер и наполнить его сумашествием и бешеной энергетикой. «Кредо убийцы» — это странное сочетание фэнтэзийности и научно-популярного боевика, с неминуемым столкновением двух крайних идеологий тамплиеров и ассасинов и демонстрацией чудес технологии в освоении генетической памяти.

Есть ли смысл комментировать сюжетную основу «Кредо убийцы»? Это вопрос больше к фанатам самой игры, чем к зрителям. Лучше говорить о тех находках, которые могут понравиться при просмотре этой ленты. Великолепная операторская съемка Адама Аркпоу, работавшего, кстати, и над «Макбетом», воспроизводит мрачное Средневековье через головокружительный воздух открытых пространств погонь и полетов. Паркур, трюки и клаустрофобные поединки Агиляра (Фассбендер по-испански) и Марии (Ариана Лабед, «Лобстер», «Перед полуночью») с превосходящими и не уступающими в силе и ловкости тамплиерами держат на себе экшен ленты и внимание зрителя. «Кредо убийцы» имеет последовательный сценарий, баланс между диалогами и поединками разделен очень четко: Средневековью — зрелищное, 2016 году — глубина замыслов и экспериментов, моральное оправдание многовекового существования могущественного ордена.

Изощренность и последовательность современных тамплиеров показаны через пытки потомков анархистов-ассасинов в стерильной тюрьме Abstergo Industries. Анимус — главный аттракцион по выбиванию показаний из Каллума Линча (Фассбендер по-английски) мало чем отличается по изощренности от более приземленных методов средневековых инквизиторов. Между лидерами проекта явный конфликт: Риккин (Джереми Айронс) — больше тамплиер, жаждущий славы и господства, и София (Марион Котийяр) — больше талантливый ученый, со всей ответственностью, несмотря на весь научный цинизм и ложь, чем тамплиер. По сути, в «Кредо убийцы» сталкиваются два мифа — о тамплиерах-государственниках, жаждущих мирового господства и попирающих гражданские свободы патерналистах, и суровых, но романтично-справедливых ассасинах-освобидителях, средневековых и современных анархистах-беспредельщиках, которые отформатированы суровым кредо. Ничто не верно, все разрешено.

Основное столкновение в «Кредо убийцы» — не мелочный конфликт о территории, деньгах или социальном престиже, это, ни больше ни меньше, битва за свободу человеческой воли. Поэтому столкновение между задернутыми легкой дымкой крестиками-ноликами исторической фантазии и гладким современным научно-фантастическим миром, разрушающим привычные размеры и залезающим не в душу, а на несколько веков назад, больше похоже на примитивную Матрицу. Лента далека от политики, но, тем не менее, передергивает акценты, хорошие ребята-ассасины вне религии по фильму, а на стороне зла — все официально добродетельное: Ватикан и Организация Объединенных Наций. В этом вся условность и все достоинства фильма — восхищение гордостью и силой на уровне внятного и точно одного из лучших блокбастеров последнего времени. В очередной раз в «Кредо убийцы» подана далеко не оригинальная мысль, что человеческая история — это история насилия.

Мы едем, едем, едем…

Оценка 8 из 10

Норвежский режиссер «Пассажиров» Мортен Тильдум ("Игра в имитацию», «Охотники за головами») реализует уже второй крупный проект в Голливуде. Да что там реализует, благодаря ему и рисковым инвесторам из Sony наконец-то был экранизирован сценарий Джона Спэйтса ("Доктор Стрэндж», «Прометей»), почти десять лет томившийся в блэклисте сценариев. Сценарий и постановка ленты доводят до ума обычных зрителей мысль, что на оригинальную идею сценария можно в духе постмодернизма нанизывать абсолютно считываемые и местами даже затасканные образы типа бармена-андроида Артура (Майкл Шин, «Под покровом ночи», «Вдали от обезумевшей толпы») в стиле привет-«Сияние»-Кубрик. Историю Тильдум размещает во вполне визуально обновленных, стерильно холодных, правильных, как будто футуристичных, декорациях. Но «Пассажиры» — это, в первую очередь, условная фантастика камерного мелодраматического триллера и только во вторую — фильм-катастрофа, который, собственно, и ожидается.

Поскольку «Пассажиры» — это продюсерское, а не авторское, кино, то вся философия фильма стыдливо упрятана на некоторую относительную глубину и вопросы этой ленты провисают в угоду зрелищности. Впрочем, сначала о пресловутой зрелищности. Пару, которая со скоростью 150 миллионов метров в секунду несется в «Авалоне» навстречу новой жизни в одной из земных колоний, сыграли Дженнифер Лоуренс ("Голодные игры», «Люди Икс», «Джой») и Крис Пратт ("Стражи Галактики», «Великолепная семерка»). И Пратт в роли инженера-механика Джима Престона, и Лоуренс в роли писательницы Авроры Лейн не показали никаких вершин актерского мастерства. Пратт мил, обаятелен, комичен и мастеровит, Лоуренс — умеренно сексуальна, истерична, но способна на поступки. Он — вызывает доверие своей естественностью и простотой, она — живая ролевая модель для повзрослевших вместе с ее фильмографией девочек-подростков.

То, что происходит между «Пассажирами» на экране скорее вынужденная, строго дозированная Тильдумом химия чувств. Он — пассажир второго класса, по сути, пионер новой жизни, который любит чинить, а не заменять. Она, естественно — в первом и сгорает от желания обессмертить свое имя в веках глубоким шедевром о межгалактическом путешествии туда и обратно. В реальной жизни прошли бы мимо и не посмотрели друг на друга, а то не встретились вовсе. С появлением в кадре Лоуренс начинает оживать очевидный архетип о Спящей добровольным сном гибернации Красавице. И это не удивительно. Вокруг досрочно вышедшего из анабиоза, простите, гибернации, Джима, ставшего обреченно-суицидальным Робинзоном в сонном «Авалоне», столько молодых и интересных женщин. Как не включить Змея-искусителя… Все-таки год осознанного воздержания, брадозарастания и задопоказывания.

Авторам «Пассажиров» нравится культивировать любовь как фатализм, как предопределенность, в какие-то моменты даже как основу для выживания. Хотя для понимания героев важнее все-таки говорить о драме их межгалактического карьеризма, когда Джим и Аврора бегут от собственной земной невостребованности, летят световые годы со счастливыми билетами и надеждами. Кроме того, любой зритель на большом экране будет наблюдать с удовольствием за всеми шевелениями в этом автоматизированном раю. Даже, когда ненадолго в кадре появится старина Гас (Лоренс Фишбёрн, «Матрица», «Апокалипсис сегодня») как связующее эту парочку звено, окончательно раскрывающее секрет сюжетного полишинеля ленты. Еще один стыдливая составляющая этой ленты — отказ от личного эгоизма в пользу ответственности, когда начинается настоящий корабельный апокалипсис.

О технической условности и космической декоративности «Пассажиров» можно говорить очень долго. Кое-где просматривается элементарное знание физических законов, но почему в суперзрелищной сцене с потерей гравитации героиня Лоуренс тщетно пытается покинуть водяной пузырь — загадка. Даже для механики сплошных сред. Впрочем, двухчасовая история «Пассажиров» — это все-таки движение в сторону рая совместной жизни на отдельно взятом космическом корабле от оставленного на Земле одиночества. Рай — вынужденный, стерпится-слюбится, жили долго и счастливо, девяносто лет одиночества.

Похотливые? Нет — счастливые

Оценка 6 из 10

Канадская комедия «3 похотливых поросенка», вышедшая на экраны, 10 лет назад вполне успешно нашла своего зрителя во взрослой категории. Искренность и искрометность фильма зашкаливали, шутки были не похабными, а пикантными. В общем, никто не ждал продолжения о похождениях трех братьев — Матье, Кристиана и Реми, которые с настоящим канадским темпераментом имеют все, что движется. Кроме гендерной тревожности старшего, Реми, не было никаких предпосылок для продолжения «Les 3 p`tits cochons». Но сиквел, теперь уже «3 счастливых поросенка» — это опять комедия сексуальных положений, имеющая на этот раз ярко-выраженный пансексуальный тон.

По сюжету фильма уже прошло пять лет после смерти матери братьев, но эти три неугомонных канадских парня в состоянии вечной эрекции продолжают свои похождения. На этот раз отцом экранных приапов стал Жан-Франсуа Пуле, известный по недавней анимационной экранизации «Снежная битва». Кроме того, в роли Матье снялс Патрис Робитейлл, который имеет четкую франкофонную локализацию. Сценаристы Клод Лалонд и Пьер Ламот, работавшие и над первыми «Поросятами», практически не имели на руках сюжетных козырей, способных оживить и добавить неожиданностей новой экранной истории. В итоге ожидаемых насмешек гетеросексуалов Матье и Кристиана над бисексуальным Реми не так много, а акценты смещаются в сторону похождений сексуально востребованного женами братьев 38-летнего малыша Кристиана.

Сиквел не изобилует огромным количеством совокуплений, показанных с юмором, и это не удивительно, бравые братья уже потеряли свежесть отношений со своими половинами, постарели и в прямой близости от эректильной дисфункции. Юмор новых «Поросят» поверхностный и абсолютно не ядреный. Пуле изо всех сил налегает на создание саспенса от смешного, но получается это на уровне команды КВН средней руки, которой вдруг разрешили взаправду пошутить над ЛГБТ. Слабо верится, что такие бальзаковские красотки как Доминик (Софи Прегент) и Женевьева (Изабель Рише) находятся в беспросветном сексуальном простое, иначе зачем все эти разговоры про то, насколько их хотят собственные мужья. То ли дело Кристиан — не отягощен большим интеллектом, мил, видит в женщинах женщин, а не партнеров, и самозабвенно предается разврату с Доминик.

«3 похотливых поросенка» не блистали художественным совершенством, но были живым, полным пестрых и не всегда однозначных ситуаций фильмом. Эта неловкость давала ленте шарм и естественность, героям Матье, Кристиана и Реми зритель вполне мог поверить. «3 счастливых поросенка» начисто лишены авантюры и художественных амбиций, они блуждают в лабиринте какого-то запредельного монреальского юмора и те места, которые могли стать сатирой в адрес жирнозадого банкира Рене, абсолютно мимо. Сиквел кое-как набирает динамику в последней трети и демонстрирует пару относительно смешных сцен. Даже интерьеры помещений, в которых разворачивается действие какие-то банально-стерильные, ни тебе зеркал во весь потолок, ни веселых машин удовольствий. Канадская концепция принадлежности к мужскому полу изменилась за эти 10 лет и «3 счастливых поросенка» приободрят после просмотра как сторонников традиционных семейных ценностей, так и пансексуальных новаторов.