Отзывы о фильме «Мир велик, а спасение поджидает за углом»

«Мир велик, а спасение поджидает за углом» 2008 года болгарского режиссёра Стефана Командарева, экранизация одноименного романа писателя Ильи Троянова — весьма не очевидный, в контексте современного кинематографа уж точно, пример относительных друг к другу многоуровневых простоты и глубины, не подразумевающих при этом ни излишнюю лапидарность, ни чрезмерную узорчатую метафоричность там где это нужно, но большей частью там, где нарочитая условность унавожена символичной многословностью, выглядящей суть ненужно, формально, хотя и бесспорно эстетично. Простота этой картины выражается в первую очередь в том киноязыке, который применяет Стефан Командарев для взаимодействующего и взаимопроникающего диалога со зрителем. Будто вычищенный начисто и соскобленный от любых проявлений постмодернизма, фильм Командарева не грезит инфернальностью, не бунтует нарочитой экспрессивностью, не кричит грязным матом натурализма/брутализма/реализма, как и не предрекает катаклизмы. Увы, нет. Апологет кристальной простоты и святой чистоты, Командарев очевидно манкируется под облегченного Кустурицу, но не потому, что режиссёр, имеющий опыт документалиста-фиксатора, не успел толком выработать свой стиль, а потому, что им движет стремление вписать «Мир велик, а спасение поджидает за углом» в куда как более значительный киноконтекст всего восточноевропейского современного кино, переживающего лёгкие шторма тамошних «новых волн», обладая при этом предельно доступным кинотекстом. Простота картины находится даже на уровне сюжета, претендующего не исключительную жизненность, даже в чем-то спекулятивность и конспективность. Командарев, впрочем, не столько тотально имитирует реальность, сколь просто позволяет ей быть не излишне жёсткой, скрадывая неизбежную трагедийность своеобразным ощущением того, что все пройдёт, а жизнь человека сродни долгой дороге, но, по Командареву, не в будущее, а в прошлое. Режиссёр, однако, не настолько тоскует по той, утраченной коммунистической Болгарии, ведь главным выразителем всех авторских мыслей становится Бай Дэн, чересчур неудобный персонаж для той поры за счёт своей незаидеологизированности. Своего вечного мироощущения свободы. Бесконечного полёта не во снах, но наяву..

Фильму, при всей неизобретательности его киноизложения в рамках роуд-муви, присуще многоплановое панорамирование, искусный переход от частного, личного к общему. Экспозиция фильма трагична — авария, смерть родителей, амнезия; (архе)типический сюжет, развитие которого будет весьма предсказуемо. Но тем не менее режиссёр лёгкими мазками обрисовывает характеры что Алекса, слишком обычного героя своего времени, прикованного к компьютеру будто пуповиной, мира не видевшего и не знавшего, замкнутого в себе и чересчур закомплексованного, что его деда, полной противоположности во всем. Возвращение памяти оборачивается длительным путешествием к самому себе, к своим истокам, корням, приводит к неизбежному раскрепощению и примирению, к пониманию того, что жизнь дана не просто так.

На периферии фильма, во флэшбеках, Командарев грезит прошлым, показывая историю бегства к лучшей жизни, прочь от тоталитаризма, всеобщего контроля и наушничества. Но при этом ничем хорошим это тоже не оборачивается, ведь спасение всегда находится не там, где нас нет, но там, где мы ещё не нашли свой плот и приют, там, где наша Родина, каковой она не была. Конфликт поколений, мировоззрений вырастает из истории одной семьи, где один брат предпочел ложь даже самому себе, а другой не пожелал меняться, оставшись у родных берегов. В конце концов, эта история ложится на все страны, где есть слишком очевидный водораздел между людьми по территориальному, ментальному, социальному, культурному, экономическому и прочим принципам, ведущим к тотальному разрыву прошлого с настоящим. Командарев же завершает ленту на поэтической ноте искреннего и истового гуманизма, когда память предков становится и твоей личной памятью, непреложным фактом сопричастности к этому большому миру, спасение в котором всегда ждёт за углом, у калитки родного дома, где уж давно слышен стук нардов о стол, а из окна доносится аромат карамели.