Франко Росселлини. Отзывы на фильмы

Не был знаком с творчеством Пазолини ранее, понятия не имел, как и что он снимает, поэтому не был морально готов к тому, что увидел. И я говорю не о сюжете (такое извращённое описание, напомнившее фильм "Крысятник" меня, наоборот, заинтересовало), а о том, как это всё снято.

Вначале я не понимал, у меня глючит плеер или это такой режиссёрский ход, что герои шевелят губами, но мы слышим только музычку. Окей, потом ситуация разрулилась, и я пришёл в себя. Но далее происходило то, что сложно было понять и описать с точки зрения логики. Видимо, я совсем не дружу с большей частью артхауса. Радовало одно - диалогов было не так много, а то я бы не вынес ещё вслушиваться в смысл их слов в этой ужасной русской озвучке.

Всё, что происходило в фильме - непонятные шатания персонажей туда-сюда. Как только они доходят\встречают\натыкаются на гостя с феромонами - происходит акт любви. Потом снова шатания до следующего акта. Потом гость уехал - и стало совсем всё непонятно. У каждого героя по-своему съехала крыша.

В общем, мне было, честно, ни черта непонятно. Что это было? Показать, что в каждом человеке бушует первородный грех? А этот гость - это эдакий дьявольский змей-искуситель?) Или же это фильм о смысле жизни? О попытках заполнить пустоту внутри себя? Или в чём тут глубинный смысл? Я сдался на середине фильма и бросил попытки что-то понять и тупо смотрел в экран. Хотя смотреть было особо не на что. Скучный, заунывный, странный бред.

Единственное, что мне понравилось - как парнишка на стёклах рисовал. "Никто не должен догадаться, что автор - идиот" - говорит он, желая, чтобы его странные наложенные один на другой рисунки сошли за шедевр, изобретая новую технику искусства. Интересно, не охарактеризовал ли Пазолини так свой фильм в том числе?

Фильм просмотрен в рамках Игры в классики. Тур № 6

- Вы спали с этой женщиной?
- Нет. Во всяком случае не помню

Иногда кажется, что если бы не воспитание и общественный статус, Феллини бы снимал только про секс. Ну может быть ещё про любовь. Но обязательно с сексом. И каждый раз, замыслив сцену с купанием очередной пышногрудой актрисы в фонтане, он тяжело вздыхает и снимает... А о чем он кстати снимает? Говорят, что "Сладкая жизнь" о бессмысленности жизни новой итальянской богемы. Или о Риме, в глубине узких улочек которого спрятан настоящий Рай. Ну или в крайнем случае о первом папарацци. А может об этом всем сразу. В любом случае как обычно никакого сюжета у Феллини нет, зато есть Иисус на вертолете, рок-н-ролл, пышногрудые актрисы в фонтане, Мадонна, морское чудовище и призраки в замке. Все как обычно, ничего лишнего.

- Твоя тетка - медиум?
- А ты не знала? Она говорила, что муж ее бросил, потому что все время находил в кровати каких-то призраков

Удивительно, но в трехчасовом фильме действительно нет ничего лишнего. Феллини действует чрезвычайно последовательно: шаг за шагом он вглядывается в жизнь Марчелло и его окружения и пытается понять, как их жизнь постепенно превращается в сюжет. Будучи под постоянным прицелом фотографов и журналистов, они не живут, а изображают страсти, обдумывая каждый свой шаг. Живые люди на экране начинают строить из себя актеров, стирая таким образом все условности кинематографа. Мы видим ссору двух людей, но не видим в ней искренности. Мы гуляем ночью по Риму, но не чувствуем жизни. Мы слушаем музыку, но в отражении видим, как движение рук не совпадает со звуками. Дети увидели Мадонну? Отличный сюжет. Застрелился человек? Узнаем о его трагичном последнем дне и получим сюжет. Если по Шекспиру жизнь - это рассказ идиота, то по Феллини жизнь - это сюжет папарацци.

У папарацци особая миссия - они видят жизнь через призму фотоаппаратов и преподносят ее именно так, как мы привыкли видеть. И жизнь разбивается на осколки, все вокруг превращается в сюжеты, в не более чем темы для разговоров - отношения, искусство, религия, и даже сам человек. Даже рассуждения Штайнера, которые как кажется в какой-то момент выбивают Марчелло из привычного круга вещей, ничего не могут изменить, поскольку являются такой же фикцией, как и все остальное. А сам Марчелло предпочитает смотреть на мир через очки, лишь изредка пытаясь вглядеться в него своими глазами. И на своей последней вечеринке вместо того, чтобы попытаться вырваться, он ещё глубже погружается в это сумасшествие, выкрикивая в отчаянии, что у него есть ещё много сюжетов для игр. Превратив мир в иллюзию, он и сам перестает существовать. Кажется кто-то видел Мадонну, но мы успеем только на постановку. Кажется кто-то слышал призраков в замке, но до нас доносится только эхо. Кажется девочка видела Марчелло на том берегу, но он ее уже никогда не услышит.

Наставь нас в истине этого мира, гласящей, что её в нем нет. И ниспошли нам силы жить достойно этой несравнимой истине.
Альбер Камю, "Калигула"

Порнопеплум "Калигула", скандальный выход которого стал приглашением на закат разнузданности семидесятничества, по сути подвёл итог над всей тогдашней эпохой вызова, революции и бунта, но и совершенно неосознанно довел до состояния механистичности постмодернистские тенденции, при этом тщетно опираясь изначально на традиции классического исторического кино в древнеримском антураже. Гор Видал, автор оригинального скрипта к ленте, в общем-то едва ли скрывал, что основа всех драматургических коллизий его произведения лежит в том же философско-историческом пространстве, что у Альбера Камю в его одноименной четырехактной пьесе; для Тинто Брасса, чья кинокарьера началась с экспериментальных, нарочито подражательно неореалистических работ, "Калигула" должен был стать входом в сонм Авторов, а не подмастерье, тогда как для Боба Гуччионе многострадальный эпик нужен был лишь для демонстрации порнографии в самых диких количествах. Оттого на выходе фильм и получился столь неоправданно жанрово неопределённым, тяготеющем не столько к философской рефлексии о роли личности в истории(хотя и не без этого), сколь к дотошному воссозданию свершающегося торжества сношающегося тоталитаризма. Фильм существует на стыке кинобиографии, порнофильма, хоррора и декаденствующей драмы упадка, при этом частота жанровых колебаний в кинокартине столь велика, что производимый ей эффект отторжения, шока, отвращения и кошмарной мучительности сродни землетрясению. Лирика с лёгкостью обрубается натурализмом, а порнофрустрации порой утопают в эстетических фетишах; спустя пару лет такой метод взаимодействия со зрителями будут применять и Дерек Джармен, и Питер Гринуэй. В "Калигуле" маниакальное авторское вожделение насытить кадр водопадами контрастов видится чистой случайностью.
И торжество это будто специально лишено флёра некоего священнодействия, привычные ритуалы общечеловеческого бытия и политикума как таковые искажены, преподнесены в преувеличенной, гротескной форме, начиная от пасторальных забав в лесу, где свершается инцест, и завершая таинством брака и вхождением Калигулы на властный Олимп. Уверенной поступью он попирает в фильме основы общества, где все и так подчинено патернализму, но уж никак не демократии. Есть лишь её наносная форма, слишком очевидная фикция, за которой таится тотальный диктат, подчинение и подавление. Хотя будем честны: диктатура необходима хотя бы в противовес тем или иным демократическим веяниям, крайности позволяют так или иначе взрастить гомункулус мыслящего общества, которое нужно в условиях размягчения и разжирения кидать то в пучину хаоса и анархии, давая испить до дна чашу свободы, священный Грааль раздольной воли-волюшки, то в омут бесконечного террора, насилия, наушничества, предательства, лишая человека всего - лишь таким, нагим, беззащитным и зачумленным, он способен понять и признать чего лишился.
Практически неприкрытые аллюзии на "Откровение" Иоанна Богослова в первую очередь на уровне визуальной эстетики, звучащее на контрасте адажио Чайковского, откровенно псевдоисторическая декоративность, подчеркивающая, что здешний Рим принадлежит кинематографическим условностям, а реализмом не пахнет совершенно; броская, китчевая, переусложненная эффектами театральности атмосфера, которой дышат не исторические герои, а в сущности современники создателей ленты... Бесхитростно притворяясь пеплумом, пускай и откровенным до предела, фильм тройственного творческого союза Гуччионе-Брасс-Луи(Гор Видал к тому времени давно уже в гробу видал final cut картины), оказался аутентичным той исторической эпохе, в которой был создан, при всей очевидной вторичности и выпирающей костями эксплуатационности. Если "Сало, или 120 дней Содома" Пазолини являлся антифашистским кровавым плевком, "Частные пороки, общественные добродетели" Янчо киноязыком чувственного письма говорили о неминуемой кончине Австро-Венгерской империи, а "Сатирикон" Феллини обнажал крах самих основ человечности, равнозависимый от этих кинотекстов порнопастиш Брасса вскрывал вены диктатуры hoc est quod, появившись исключительно к месту, как фильм, дерзко ухвативший саму влажную плоть текущих исторических моментов. Семидесятые - эпоха как свержения старых диктаторов, так и прихода к власти новых или укрепления тех, кто её захватил ещё в 60-х годах. Иди Амин, Аугусто Пиночет, Фердинандо Маркос, Муаммар Каддафи, Пол Пот...Список почти бесконечен, и кто-то из этих диктаторов принес лишь регресс своим государствам, а кое-где железная рука с кинжалом взвела механизм прогресса, на жертвенном алтаре которого лежали трупы, на чьих останках, как у Камю, формировалась неопровержимая философия насилия тирана. И кинематографический Калигула не столько близок к своему реальному древнеримскому прототипу, сколь к великому множеству героев исторической хроники тех смутных, бурных и буйных лет sex, drugs & rock'n'roll. И выплеснувшаяся на экран эта свобода обернулась против её рачителей; круг замкнулся, тирания захлебнулась, исторический процесс начнёт свой ход заново.

Как же сейчас в мире злободневна, поднятая в данном фильме тема борьбы за роскошную жизнь, за славу быть знаменитым и охотой за деньгами. Когда реальную жизнь проще заменить иллюзией, а счастье на одноразовые удовольствия.

Как лучше, чем в этом фильме это преподнести даже себе не представляю.
Вот что значит настоящее вдохновение, которое может возникнуть у режиссера и его помощников. Это когда на ум приходят такие потрясающие смысловые истории. Федерико Феллини смог создать потрясающе-двусмысленный фильм. Он этим фильмом показал свое отношении к богатенькой "элите", светской киноиндустрии, молодежи 50-х годов. Показал всю бессмысленность и презрения к их жизни. В начале фильм воспринимается как развратный, а потом при его осмыслении понимаешь какой он гениальный!

Это фильм о попытке нахождения главным героем - Марчелло Рубини смысла жизни в светском мире, в мире роскоши и богатства, фальши и интриг. В мире так называемой "элиты" или богатеньких кинозвезд.
Режиссер всеми способами нам показывает, что счастье не в роскоши, не в деньгах и славе, а в первую очередь в нахождении самого себя. Марчелло искренне в начале пытается найти свое счастье: рядом с невестой - Сильвией, у друга Энрико Стейнера, рядом с отцом - но везде разочаровывается и в итоге поддаётся соблазну и отдается в плен к сладкой жизни, которая ему мешает и не дает найти правильный путь в жизни. Этот фильм о том, что человек не может найти место в этом разлагающемся, разваливающемся и развратном мире. И поэтому Марчелло ничего не остается, как опуститься до уровня остальной малохарактерной и развратной молодежи, собственно так он и поступает. Есть только иллюзии, сюжеты: Иисус на вертолете, призраки в замке, морское чудище, танцующие девушки, рок-н-ролл....

Сцены с простой девушкой, не замешанной в киноиндустрии пытаются напомнить главному герою его предназначение, правильной путь; но главный герой в конце фильма уже так растворился и вжился в новую сладкую, легкую и иллюзорную роль - роль фальши и обмана, что перестал слышать о нормальной и счастливой жизни - жизни полной настоящего счастья и любви!