Отзывы на фильмы Владимира Бортко

Мне всегда очень сложно заставить себя смотреть советские фильмы – вроде бы знаю, понимаю и люблю, но не хочу/не буду. «Собачье сердце» я знаю по цитатам, но никогда не смотрела его полностью, и вот, наконец-то, время пришло.

Сказать, что это было легко не могу. Ещё в самом начале муж предупредил меня, что это будет нелегко, но я недоумевала, ведь знала только забавные моменты. А после я согласилась с ним фразой «пересматривать не буду». Страшно наблюдать, как что-то ужасное, буквально мерзкое, удушающее не живёт в чьей-то фантазии или же в прошлом, а вновь поднимает свою голову прямо сейчас. Эта история очень тяжелая, давящая, буквально депрессивная, но весь груз ты ощущаешь только после, когда понимаешь, что его уже с себя не снять, просто ты раньше этого не замечал. И хочется для облегчения хотя бы немного шутить и выставлять всё в весёлом свете, но такого запала не хватает надолго. Швондер уже не выдуманный персонаж, эдакий карикатурный человек из прошлого, а реальный человек, и не один; ты постоянно видишь многочисленные доносы, которые с радостью глотает и причмокивает гос.машина, но рядом нет Преображенского – ты один, хоть и знаешь, что рядом есть такие же, как и ты. Но где? Их страшно звать.

Это действительно было тяжело, но ещё тяжелее – после.

…часть вторая: образная устремлённость экранно-литературных характеров…

…что касается однозначных и неоспоримых достоинств телевизионного творения Владимира Бортко — они видны абсолютно невооружённым зрительским испытующим оком. Актёры, задействованные в постановке, пускай и не отвечают целиком и полностью авторской, книжной версии булгаковского первоисточника, всё же способны вызывать неподдельное восхищение. По всецело понятным резонам — наиболее отчётливые, густые и пронзительные характеры у прозаика Булгакова вышли таковыми же и у постановщика Бортко. Дебоширские, бесовские козни свиты Воланда создают неизгладимое впечатление. Демон безводной пустыни Азазелло (…Александр Филиппенко…), регент-переводчик Коровьёв-Фагот (…Александр Абдулов…) и озорной шут, кот-оборотень Бегемот (…Александр Баширов…) не смогли оставить равнодушными зрителей «Мастера и Маргариты», так же, как это случилось и с читателями романа…

…Азазелло исполняет роль карающей длани при повелителе тьмы Воланде, безжалостно и символически, почти ритуально убивая чекистского агента-осведомителя барона Майгеля (…Дмитрий Нагиев…). Также, персонаж Филиппенко непринуждённо понукает Маргариту к ведьмовскому перевоплощению. Экранный Азазелло отнюдь не напоминает книжного ничем, кроме котелка на голове и торчащего изо рта безобразного клыка. Несмотря на эти несоответствия, харизма и актёрский талант Филиппенко обеспечили телеперсонажу необходимую долю демонического нахальства, напористости и пренебрежения человеческими судьбами. Фагот-Коровьёв вырисовался у Абдулова образом бесовского скомороха, позера и фигляра, призванного вызывать смущение, стыд и вводить в заблуждение, высмеивая все пороки московского социума тридцатых годов. Падший рыцарь удался настолько колоритным, метко и невероятно плотно втискиваясь в сотворённый Булгаковым образ, что менее чем восторженного «браво!» ничего и не заслуживает. И, наконец, Кот Бегемот — ироничнейший из шутов, демон-оборотень, образец классического чревоугодия, то и дело вносящий саркастические переполохи в нарратив своими комическими выходками-похождениями…

…Сергей Безруков и его Иешуа до просмотра может представляться наиболее спорным актёрским решением. Но состоявшиеся факты упрямы. Вечный, после яркого дебюта в понятно каком сериале «Саша Белый», кажется поначалу совсем не отвечает роли нищенствующего пророка. И сложением не такой, и упитан сверх необходимого, и челом непомерно светел, и взором слишком ясен. Но спустя пару серий, Сергей Безруков, пребывая в кадре большей частью в неподвижной статике, пользуясь лишь великолепной колоратурой своих голосовых интонаций и выразительностью мимики, передаёт Иешуа Га-Ноцри просто сногсшибательно. А в паре с Понтием Пилатом, в исполнении Кирилла Лаврова, строго конечно же, не являющимся отражением печатного иудейского прокуратора, дарит приятный опыт проникновения симпатии в сторону тех персонажей, к которым в оригинале можно было чувствовать лёгкое и невесомое недоумение. Пожилой Лавров, в противовес булгаковскому средних лет кавалерийскому военачальнику, придаёт своему Пилату строгую, умудрённую внутреннюю силу и удивительную имперскую властность. Невероятно, как Безруков с Лавровым, находясь в самых сложных съёмочных условиях исключительно суровых крупных планов, смогли передать все эмоции и переживания своих Пилата и Иешуа. Право слово, подобное мастерство достойно исключительного уважения…

…с облегчением можно выразить искреннее восхищение портретной похожестью актёра Александра Галибина с книжным Мастером, в котором на протяжении всего текста угадывались черты самого автора Булгакова. Галибин дополнительно метаморфирует своего персонажа в чертах одновременно вымышленного Фауста и реального Гоголя. Мастер в его исполнении — размытый образ с исчезающими чертами. Внешне различимая душевная боль, причинённая одиночеством, самокопанием и самобичеванием, жестокой критикой и читательским непризнанием, позволяет Галибину синтезировать характер, боль и страдания которые зритель чувствует так, словно это близкий и родной человек. Его Мастер почти ничего не помнит о своей жизни до встречи со своей самой большой и самой главной, единственной любовью — Маргаритой. Словно до момента встречи и не жил по-настоящему…

…Маргарита же Анны Ковальчук настолько светла и чиста в своих намерениях и в своих чувствах трепетной любви, что за ней на экране всегда ощущается некий светлый ореол. Первый с её появлением эпизод, когда возлюбленная и спасительная муза Мастера является на порог тёмной подвальной каморки, приносит на экран вместе с ней поток тёплого и нежного солнечного света. Героиня Ковальчук, оказывается окружена сиянием, как некое прекраснейшее божество. Да в сущности она и является им для своего Мастера, единственным светлым лучом в его непростой жизни. Кроме того она воплощает в себе женскую смелость любить ещё и вопреки всем преградам и обстоятельствам. Маргарита привлекательна, дерзка, отчаянна и неостановима в своём стремлении воссоединиться с возлюбленным. История их взаимной и беззаветной любви демонстрирует нечистой силе, что и в этом мире обычных смертных есть самоотверженная, преданная и истинная любовь. Такой силы чувство, когда всякий любящий, самолично обязуется разделять хоть даже и самую нелёгкую участь своего возлюбленного…

…поэтичная и евангелическая фантазия с глубоким и противоречивым романтизмом…

…представитель высшей феодальной аристократии, чудаковатый и наделённый несколько ребячливым мироощущением княжич Лев Николаич Мышкин (…Евгений Миронов…) по дороге в родные места из швейцарской психиатрической врачебной институции сводит в вагоне поезда тесное знакомство с неким Парфёном Семёнычем Рогожиным (…Владимир Машков…), бесноватым и мажористым купеческим сынком. Последнему давеча фартово-внезапно и ретроспективно-незаслуженно досталось весьма обширное фискально-денежное наследство по причине безвременной кончины преклонного батюшки, также купеческих кровей. Диковато-буйный и несдержанный негоцианствующий лавочник скоропостижно выкладывает простоватому до клинических отклонений Мышкину автопритчу о своей безудержной страсти к нескончаемому кутежу, бессистемному бражничеству, гедонистскому разгуляйству и, напоследок, к прекраснейшей из местных прелестниц, земному воплощению девичьей красоты — Настасье Филипповне Барашковой (…Лидия Вележева…). Восхитительная барышня эта мало того, что необыкновенно хороша собой, русоволоса, ясноглаза, утончённа и изысканно грациозна, так ещё и умна, благородна и наделена очаровательной искоркой лёгкого сумасбродства, самую малость граничащего со свойственным прекрасной половине капризным безрассудством. Которое с начала времён и по сей день непрестанно, безбрежно и непрекращаемо будоражит мысли, взоры и помыслы мужского народонаселения. Сподвигая сильный пол на безумства и подвиги, преступления и действия равно необычайные, постыдные, благородные и поразительные…

…маститый постановщик Владимир Бортко, взявшись за бессмертное творение Достоевского, выстроил своего кинотеатрального «Идиота» в десять серий длиной и в непередаваемый янвайссовский тысячеэтажный дом в смысловом, глубинном и метафорическом ощущении. Там где в первоисточнике обнаруживался особенный авторский взгляд на действительность, практически фантастический, мистический и резковато исключительный, формирующий по восприятию густую и насыщенную «достоевщину», у Бортко кристаллизуется актёрско-характерная физиогномическая взаимопроникновенность, погружённая в натуральнейший бытовой и чуть ли не магический реализм. Однако именно этот приём позволил с минимальными потерями, вследствие нестыковки временных пластов середины двухтысячных и позднего девятнадцатого столетия, интегрировать исполнителей главных образов в чужеродную антикварно-костюмированную музейную действительность подпространства «Идиота». А кроме того — облегчить слияние кинематографической визуализированной постановки с километровой продолжительности, крупнотонажной тяжести и сверхсмысловой ценности диалогов и программных монологов, внутренних измышлений и сумрачных интертекстуальных видений вовлечённых персонажей…

…затмевает всё прочее, максимально естественно и предельно однозначно, чувственная линия Мышкина-Миронова с Настасьей-Вележевой с присовокуплённым, рудиментарно-преюдициальным, опоясывающе-инфернальным подсюжетным ответвлением Машкова-Рогожина. При этом Миронов воплощает практически идеального Мышкина, проецируя великолепную актёрскую игру в удивительно полнокровный, наэлектризованный и пронзительный образ молодого князя. С изумительно точными, подкупающими неподдельной искренностью интонациями и чувственными тональностями сначала по-детски естественными и несколько наивными, но после преобразующимися в настойчивую просительность, а под конец и вовсе в напуганно-тревожную затравленность. Тем не менее, оставляя в зрительском мнемоническом созерцании очертания Мышкина пленительного и обаятельного, искренне светлого, с подчёркнутой меланхоличной и печальной болезненностью…

…абсолютно безукоризненной соткалась у Лидии Вележевой фатально восхитительная Настасья Филипповна. Она одномоментно красива, фактурна и наполнена до краёв выразительно-лукавым с чертовщинкой темпераментом. Внешне и внутренне необыкновенно стильная и по домашнему привычная, а в её бездну оскорбленного самолюбия можно поверить даже в те моменты, когда ни одна из чарующих экпрессивно-чувственных реплик не слетает с прелестных коралловых уст. Но главное, что удалось передать актрисе — это чётко обозначить, что не властолюбие понуждает её мучить любимого ей Мышкина. В это удивительной силы истинное чувство искусно вплетаются и диковато-плотское влечение, и романтическое сладострастие, и сентиментально-возвышенной влюблённости и двойственной взаимоисключаемости спав безгрешной платоники и откровенного сексуально-физиологичного эротизма. Равно как и разъедающее её саму псевдо-ощущение себя осквернённой и недостойной взаимной любви, помноженное на обиду к своей сложившейся сути и одержимость презрением и ненавистью к своему владельцу-благодетелю Рогожину. Настасья Филипповна в исполнении Вележевой — чувственное, прекрасное и яростно-великолепное взаправдашнее «око бури». Удивительной эмоциональности вспышка сверхновой и невероятной силы взрыв любви и отчаяния, страстей и печалей, воодушевления и терзания, восхищения и светлых радостей. А более всего — страстная и воодушевляющая эксплозия, затрагивающая своими расходящимися волнами все прочие нарративные элементы и подчиняющая их своей воле, своему настроению, своим чувствам. Ведь какая же может быть, да и как вообще возможна истинная любовь без настоящих, пусть и сиюминутных, кратких и мучительных страданий?..

…натуралистично-кровавая иронично-ярмарочная нетленная классика…

…пересказывать, хоть даже и в общих чертах, сюжет хрестоматийной повести Николая Васильевича Гоголя «Тарас Бульба» из «миргородского» цикла — это, на самом-то, уже совсем «не это». Другое дело — художественный фильм, экранизирующий рекомую литературную повествовательность в редакции 1842-ого, отснятый режиссёром Владимиром Бортко в 2008-ом. И выпущенный аккурат на следующий день после двухсотлетнего юбилея классика русско-украинской литературы. То бишь —числа второго, апреля месяца, а года такого же, как и ранее сказано, только с девяткой на правом краю…

…сюжетно последнее на момент написания этих строк киновоплощение «Тараса Бульбы» находится в рамках настолько незначительных отличий от оригинала, что просто невозможно самим этим фактом не восхититься. И в случае дожития, в чисто предположительной плоскости условных допущений, естественно же, писателем до появления данной картины в районных кинотеатрах близ какой-нибудь Диканьки, Гоголю творение Бортко сотоварищи могло бы, наверное, и понравиться. Поскольку парадоксальность и гротескность ленты 2009-ого всецело соотносится с противоречивым и антиномическим чувством юмора именитого литератора-демиурга…

…Николая Васильевича здесь зачитывают с экрана не просто уже предложениями или там абзацами, а цельными двухстраничными разворотами. Но, несмотря на щедрый избыток программных монологов персонажей, атмосфера которых ощутимо порой отдаёт митингами, если не партсобраниями, когда очередной вольный запорожец вскарабкивается на импровизированный постамент и толкает чувственно-патриотические речи, не меньше экранного времени занимают удивительной гармонии и красоты батальные увертюры. Что правда, даже погибая в ратном и неравном как правило бою, любой из основных героев декламирует, как правило, патетичную и сосредоточенно-наставленческую прощальную речь. Данный эффект безмерного, но положительного и даже умиротворяющего пафоса суммируется и подкрепляется закадровым гласом Сергея Безрукова, каковой время от времени вступает на правах солиста в общий хор и декламирует особенной важности цитаты из оригинала…

…однако в осовремененном «Тарасе Бульбе» нашлось место и разнообразным сценарным вольностям. Например — клубничные, голливудской стилистики и костюмной эротики сценки с польской панночкой Магдаленой Мельцаж. С зеркалами, открытыми окнами, выпученными от возбуждения глазами полковничьего сына Андрия, на простынях и при свечах. Или, допустим, карикатурно-показательная, предельно-тщательная экранизация картины великого и тоже русско-украинского живописца Ильи Ефимовича Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». В которой визуальная составляющая иллюстрируется весьма фривольными казацкими речёвками из реального исторического документа той эпохи…

…тем не менее, творение Бортко выполняет ещё одну, очень, думается, важную задачу. Его «Тарас Бульба» реабилитирует Гоголя равно в глазах как молодого, нынешнего поколения зрителей, так и всех тех, нещадно прогуливаших в советское время уроки литературы, из ипостаси скучноватого автора бесконечных и пространных жизнеописаний степной украинской флоры и сечевой казацкой фауны, возвращая Николая Васильевича на одну ступень с модными нынче баталистами Генриком Сенкевичем и Морисом Дрюоном. Ведь внутри подпространства ленты 2009-ого кроме двух с лишком часов великолепной историко-костюмированной трагической драмы и драматической трагикомедии нашлось с избытком места и для штурма крепостей, отрубленных голов и прочих конечностей, озёр крови, нескончаемых пыток, истязаний и членовредительства. И даже для Михаила «Д’Артаньяна» Боярского. Без шляпы и вообще до пояса практически раздетого, зато с рельефной мускулатурой, шашкой наголо, занятого тут в незабываемой роли бесшабашного казака по кличке «Шило»…

…к счастью, Гоголь у Владимира Бортко вышел крепкий, степенный и подавляющей частью неразбавленный. Как всегда великолепен Богдан Ступка в роли старого уманского казачьего полковника Тараса Бульбы. Сотворённый им ослепительный образ матёрого казачищи теперь, по всей видимости, вполне способен без посторонней поддержки сделаться взаправдашним эталоном в кинематографе. Небезосновательно и приятно удивляет и Владимир Вдовиченков, со своим персонажем — старшим сыном Бульбы Остапом. Казнь его экранного воплощения шокирующа и драматична настолько, что прекрасных представительниц зрительской ложи в этот момент хронометража лучше всего отвернуть взором от показанных Бортко палаческих членовредительств…

…по итогу разбора можно удовлетворённо констатировать — гоголевский литертурно-мифологический, фольклорный в значительной мере микрокосм с бумаги перенесён на экраны за малым только что не идеально. Действо происходящее и сказочно, и нереально, и смешно, и поэтично. Ну, и снабжено изрядно переборами пафосной патриотики, хотя куда нынче без этого. И всё же — мир тут по-настоящему гоголевский, с золочёной луной, сияющей над посеребрёнными просторами украинских степей. И за это можно простить авторам едва ли не все явные и скрытые крайности…