Отзывы на фильмы Чулпан Хаматовой

Зорко лишь сердце (с)

Ведь все взрослые сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит (с) Антуан де Сент-Экзюпери

Маленький принц моя самая любимая книга с детства, я люблю периодически её перечитывать. Каждый раз воспринимается по-разному, а вроде и как всегда. Я и не мечтала о экранизации, а когда узнала о ней, то и обрадовалась, ведь я смогу увидеть любимую книгу на экране! и испугалась, вдруг они испортят то, что так дорого мне. А когда читаешь “по мотивам”, то вдвойне страшно, что там могут наворотить.

Но мои страхи оказались напрасными. Мне безумно понравилось. Мне было немножечко стыдно, что я взрослая сижу и просто не могу сдержать слез, особенно в конце, если вначале, в середине на каких-то моментов я сдерживалась или просто делала вид, что у меня насморк, то в конце слезы просто катились по моим щекам. Возможно дело в моей излишней сентиментальности, а может быть просто мультфильм настолько трогательный, что невозможно не плакать. Я посмотрела его давно, еще в самом начале проката, но мне так хотелось, чтобы на первых парах эмоции были только моими…

Всегда есть риск заплакать, если дал себя приручить (с)

Немного о сюжете. Маленькая девочка переезжает с мамой в новый дом, и мама ставит перед ребенком задачу поступить в престижную академию, вешает мегаплан на стену и жизнь девочки должна вертеться вокруг книг, она должна прилежно заниматься и несмотря на то, что сейчас лето должна сказать “нет” развлечениям и возможно следующим летом ей можно будет завести друзей, но строго в определенный момент и всего лишь на пару часов… Надеюсь я никогда не стану такой матерью.)) Однажды пока мама-трудоголик на работе к девочке в дом от странного дедушки-соседа залетает бумажный самолетик, на котором написан отрывок о Маленьком принце…И вот тут для нашей героини всё меняется. Серая и унылая жизнь маленького взрослого становится настоящим детством ребенка, таким каким оно должно быть, веселым и беззаботным.

Мультфильм настолько серый, мир где живут взрослые, одинаковые дома, одинаковые работы за столами с компьютерами и настолько же яркий, мир детей красочный и прекрасным. В мир девочки врывается старик-чудак и раскрашивает его настолько яркими красками, что тебе не хочется взрослеть, хочется быть таким же чудаком, как и они, жаль только одиноким...

Понравились планеты, которые посетили девочка и лис, я как будто попала в мир Бёртона (а я его очень люблю), иногда мне не нравятся рисовки мультфильма и по трейлеру мне показалось, что я буду не в восторге, но как же я рада ошибиться! После мультика чувство счастья и радости очень долго не покидает тебя. Таких мультфильмов определенно должно быть больше.

П.с. Теперь я безумно хочу себе такую же игрушку лиса как у девочки)))

Те, кто вырос хорошим взрослым, сразу поймут, о чем здесь речь.
Я не претендую на звание хорошей, я не претендую на звание взрослой.
Успела и слезу пустить, прикрываясь от рядом сидящих-спящих мамашек с детьми.
Для меня эти почти два часа прошли легко и в очередной раз вбили в мою голову:"берегите в себе ребенка!". Я не раз писала эту фразу в рецензиях к книгам, и мой внутренний ребенок, глядя вот такие вот мультфильмы, радуется - а это греет мне душу.
Так забавно, я не в восторге от детей, которые, например, вот так вот сидят рядом со мной в кинотеатре, пинают сидения, чавкают и прочее-прочее, я вообще не фанат детей. :) Но я очень люблю атмосферу детства, и всё время хочется ощутить её ещё и ещё.
"Стать взрослым не страшно". Всё нужно делать с умом и...с сердцем. Без сердца вообще тяжело быть живым, согласитесь.
Некоторые говорили: "просто примазались к книге". А по-моему, это и хороший повод напомнить всем нам об этом шедевре, и вещь с собственной философией. Если в книге ключевое "Мы в ответе за тех, кого приручили", то здесь "главное - помнить!".

Посмотрите.
А я отправляюсь на поиски подобного лиса, уж больно захотелось :)

Вывернутая красота

Медицинский «Синдром» как совокупность симптомов для установления болезни и театральный «Петрушка» как один из самых популярных кукольных героев. Одноименный роман Дины Рубиной, выступившей соавтором сценария, сложно экранизировать целиком. Проще выдернуть что-то большое и достойное 100 минут экранного времени. Выдернуть что-то глубинно-смыслово-сокровенное, но доведенного до широкого зрительского ума.

До просмотра фильма не знал, кто такая Дина Рубина, не читал ее книги, не знал что такое «Синдром Петрушки», поэтому только имена Евгения Миронова и Чулпан Хаматовой могли привлечь внимание к этой работе. Как выяснилось позже, после знакомства с самим романом, сюжетная линия сознательно упрощена и адаптирована для кино. Замечательно, что основная линия фильма связана с тремя очень близкими людьми. Мастер, Муза и Психиатр. Удивительный треугольник. Неудержимый в своем творчестве внешне непримечательный Мастер, яркая во всех смыслах Муза и всепонимающий Психиатр. Удивительно, что при таком странном наборе главных героев Елене Хазановой удалось снять такой шизофренично-искренний фильм об очень непростых отношениях трех очень талантливых людей.

Первое, что приходит в голову при просмотре — это история Пигмалиона и Галатеи. Но — это поверхность. В глубине — конфликт мужского и женского начал, одинаково сильных как в своих экранных проявлениях, так и в реализации своих смыслов. Во многом этот фильм снят ради актеров, исполняющих главные роли. Синдром Миронова-Хаматовой. Мастер — герой, способный вдохнуть жизнь в марионеток, умеющий воплотить самые безумные идеи, тщеславный и жаждущий совершенства. Но так ли это? Номер, который исполняет Мастер сначала с Музой, а потом и с ее эрзацем — броский, техничный, рассчитанный на публику, но внутренне пустой. Да, героев кружит роковая танговая страсть. Муза — женщина, мечтающая о простом и понятном счастье, об обычном здоровом ребенке, что заставляет ее несколько раз пройти через такие привлекательные врата психиатрической лечебницы. И Психиатр, который способен подобно клею связать опять отношения Мастера и Музы. На это способны только очень большие друзья. Камерная и местами почти клаустрофобная история.

В картине отсутствуют напрочь сюжетные провалы. В игре актеров — огромный драйв и искренность, но… Почему-то не очень верится в эту марионеточную историю. Жизненная драма главных героев выглядит такой же вздернуто-кукольной. Нарочитый оптимизм финала и многозначительность предтитровых символов усугбляют многоточие экранизированной истории.

6 из 10

Я посмотрела три экранизации этого романа, но сейчас расскажу о нашем, так как первым я посмотрела именно его. Актёрский состав великолепен, хотя некоторые характеры, сыгранные в фильме, не схожи с книжными. Например, Лара (Чулпан Хаматова) она же совсем иная!
Моя беда была в том, что я сначала посмотрела наш фильм, а потом прочла книгу. И уже не могла оторваться от образов, которые создали актёры. Отец – Тони. В книге он совершенно другой! Фильм чётко передаёт атмосферу жизни героев, но режиссёр видит героев другими, не такими, какими их описывает Пастернак. Может, для нашего фильма (там смотрятся все гармонично) это в порядке вещей, но мне всегда было интересно получить кино, близкое по содержанию, без режиссёрского домысла.
Но, не смотря на все эти недостатки, фильм мне понравился. Наверное, всё-таки актёрский состав. И пусть образы героев не совпадают с книжными, атмосфера книги передана - страдания, скитания, искания, крах и тяготы. Одна только жизнь доктора в лесу у партизан что только стоит!
И пусть некоторые моменты опущены (дочь Юрия и Лары), некоторые герои добавлены (Шурочка Шлензингер – откуда она появилась и зачем??? непонятен, вернее понятен и даже очень Алаверов со своим малолетним сыном, но в книге его нет ).Много упущено, много придумано. Наш фильм по духу ближе книге, чем два других (Дэвид Лин, 1965 и Кампиотти,2002г), которые я посмотрела. В тех экранизациях - акцент больше на чувствах героев, но чувства здесь не самое главное. Они лишь дополнение, они лишь свидетельство того, что главные герои ещё живы…
И тем не менее, наш сериал мне тронул душу, и если говорят о постановке «Доктора Живаго» у меня сразу возникает ассоциация именно с постановкой Прошкина.
Выводы: книгу читать обязательно! И сначала читать, а потом смотреть.
Другие постановки смотреть.

Зыбкие отражения миллионов оконных зеркал разбились на осколки звёзд, но светлее от этого не стало над ночной спящей Москвой. Не спалось в это залитое белесым лунным светом время молодой девушке Рите, её мысли были слишком далеко, они тяготили её своей непритаенной безысходностью; выхода нет. Не явился сон и молодому человеку Риты, Алёше, чьё тело нещадно саднило от побоев, а синяки наливались чернотой плоти, до пьяну напиваясь ещё не высохшей, задеревеневшей кровью. И не было сна у танцовщицы с экзотическим именем Яя — эксцентричной, глухонемой, наивной и поразительно чистой, невзирая на всю окружающую её грязь безо всякой мудрости. Яя пребывала в сладостно-багряном блаженстве мечтаний о Стране глухих, куда она однажды все равно попадёт.

Если б знаменитый шведский режиссёр Ингмар Бергман был русским и жил в постперестроечной России конца девяностых годов прошлого века, то он определённо снял бы такое кино, как «Страна глухих» — один из самых интересных образцов кинематографа того смутного и беспутного времени, воспринимаемый ныне и как прямой документ эпохи, её концентрированный слепок, со всей этой грязной романтикой падения, и как абсолютно универсальный фильм об общечеловеческом дисконнекте, некоммуникабельности и непонимании. Причём поначалу в общем-то кажется, что фильм Валерия Тодоровского является пускай и нарочито эстетской, вычурной и эдак по-литвиновски манерной, лишенной даже намека на чрезмерную предсказуемую чернушность, зарисовкой из криминального междумирья, где правят бал Сатана, металл, деньги, блэкджек и шлюхи. Но определенная необычность главных героев — Риты, Алёши, но в особенности глухонемой Яя -, которые оказались в сущности заложниками нового времени, делает «Страну глухих» картиной не о новых хозяевах жизни, хотя ни режиссер, ни авторы сценария не скупятся на меткие характеристики дихотомичной русской каморры, но о людях как таковых, которые, оказавшись в бесконечном вихре искушений и борьбы за место под радужным солнцем лихих девяностых, не в силах преодолеть собственную чуждость и чужеродность к этой среде, переступить через себя, они слишком нездешние, неприспособленные, слишком объективно совестливые и терзаемые, герои вне того времени, со слишком очевидно саднящим нервом не то Достоевского, не то Куприна.

И главным олицетворением этой невовлеченности, странной иноприродности становится Яя. Она видит обретение всеобщего взаимопонимания, идеальной справедливости и бесконфликтности, умиротворяющей и созидающей гармонии в девербализации окружающего её мира — враждебного, склизкого, мерзкого. В том чтобы по Годару, распрощавшись навсегда с речью, очистившись от словесной шелухи (слова — яд, слова — ад, слова, слова, слова, слова… Их так много, чересчур душно от этой пелены болтовни!), вырвав язык и погрузившись в тотальный мир молчания, постичь истинную и неприкосновенную суть жизни, вещей, суть каждой мелочи, что делает нас нами, hoc est quod. Несуществующая Страна глухих, рай, обьятый пламенем тотального невосприятия слов, речи, безьязыкий мир где все хорошо и всем хорошо. Но так не бывает, так просто не может быть. Иллюзия мечты и иллюзия надежды.

Основным катализатором драматургического конфликта ленты становится война между двумя мафиозными кланами, глухонемых и слышащих, внутри которой нечаянно оказываются и Яя, и Рита, и Алёша. Доведя сюжет до тотальной метафоричности, Тодоровский крепкими и меткими режиссерскими мазками показывает что слышащие то по сути утратили возможность говорить, лишились и сами лишили себя права на диалог, тогда как глухонемые их и вовсе не способны понять. В сущности слышащие герои фильма, те, кто принадлежат к бандитскому микрокосму, немы, немы по своей воле, а сами глухонемые или излишне юродивы, блаженны, или слишком опасны. Общее в них лишь вера в право силы, но не вера в право на диалог, на разговор, на исповедь, в то, что предоставила Яя Рите, впустив в свой космос, сотканный из мириадов волнений, экспрессий, мечтаний.

Примечательно, что Валерий Тодоровский невольно зарифмовал темой бегства, по сути исхода в никуда, «Страну глухих» — фильм-притчу с «Интердевочкой» Петра Тодоровского — фильмом-прозой перестроечной еще, не менее смутной и мутной поры. Но если для Тани Зайцевой бегство из нашей тяжкой, нервической, постыдной, астенической жизни было конкретиризировано нордической Швецией, то Страна Глухих Яи — это кристальная, невозможная, наивная утопия, придуманная ей в качестве спасительного круга от того смрада, что её окружает, но не заражает. При этом образ Яи противопоставляется героиней Чулпан Хаматовой, Ритой, и обе девушки по сути начинают одинаково спасать себя, ища друг в друге понимание и, хоть это в картине и остаётся невысказанным, любовь. Рита преображается в отражение Яи, которая транслирует в нее свой эскапизм, а Яя по-настоящему, через призму рефлексии Риты, видит истинную цену своих мечтаний, понимает их несбыточность. Рита и Яя к финалу уже представляют единое целое, авторский монолит взгляда в том числе и на нормы поведения женщин в условиях дикого нового времени — и взгляд этот оптимистичен, предлагая раскованность, неприкрытую непохожесть, свободу как синоним крика любовных страданий и страданий более прозаических, приземленных. Обладать, принадлежать, не слышать, жить…

Безумно мне понравилась эта интерпретация сказки про Маленького принца, я готова её теперь пересматривать снова и снова. Это как последний фильм с Джонни Деппом про Алису в стране чудес, она вроде бы и сказка, но благодаря разносторонним актерам и попыткой сделать фильм и для взрослых, "Алиса..." приобрела новый смысл, много интересных цитат и многослойное повествование. Так рассматривая слой за слоем, узнаешь что-то новое о происходящих событиях и смысле фильма. В "Маленьком принце" я так много увидела ситуаций, схожих с жизнью. Здесь и зубрежка, и жизнь по расписанию, и трудоголизм, и потеря мечты, и взаимоотношения между родителями и детьми, и неправильное оценка "по обложке", а также многое другое. Эта сказка так многогранна, что успев просмотреть её 2 раза, я делала во время просмотра фильма разные выводы и поняла, что в первый раз упустила из виду несколько моментов. Мультфильм очень добрый, сострадательный, мечтательный и сказочно-реальный. Я до сих пор не уверенна, что поняла смысл "Маленького принца" до конца. Кроме того, я не уверенна, что смогу рассказать, где в мультфильме грань между сказкой (выдумками стариками) и реальностью (что на самом деле происходило в этой истории, на яву).

Старые-новые детали утиной охоты

Просмотр «Райских кущ» вызвал двойственные впечатления: с одной стороны, хорошо знакомая классика советской драматургии, а вот с другой — не покидало ощущение перешитости-перекроенности материала, перелицованности пьесы. Тот случай, когда «это не мое пальто». О художественных достоинствах вампиловской «Утиной охоты» написаны десятки исследований литературоведов, поэтому не будем говорить о сложности и неоднозначности образа Зилова. Остановимся на деталях экранизации.

Деталь первая. Место работы Зилова. Медиа-офис крупной девелоперской фирмы «Надежда». Место надежд и предательств Зилова почему-то располагается не современном деловом центре, а в старинном строении с оштукатуренной кирпичной кладкой. Здесь Зилов и сотоварищи сочиняют весьма успешные фотошопсказки. Должно быть для народности такое здание, должно быть все офисные центры крупных компаний в не очень далекой от Москвы провинции выглядят именно так, по сценарию.

Деталь вторая. Алкоголизм Зилова. Складывается впечатление, что Зилов — ЗАПОЙНЫЙ. Он пьет непрерывно. И как только таких делают топ-менеджерами.

Деталь третья. Зилов никого не любит. Даже себя. А женщины его любят. Они любят подлецов. И мужчины тоже дружат с таким плохим парнем, несмотря на все его предательства. Но, к сожалению, очень слабо показана вся эта темная сторона главного героя, вся эта ползучая двуличность.

Деталь четвертая. Все персонажи вопиюще бездуховны по мысли авторов фильма. Одержимы элитной недвижимостью, выпивкой, мелкими интрижками. Пожалуй, одна Галина, жена Зилова, хочет вырваться из этого и порвать с Виктором навсегда. Плохо только одно — вся бездуховность героев просчитываемо-одномерна как прямая дорога без поворотов.

И, наконец, деталь пятая. Попытка поставить героя Зилова и всех остальных в современные условия. Очень искусственная попытка смены декораций и попытка раздвижения пространства. Все эти топ-менеджеры, студенты-активисты и элитные новостройки смотрятся карикатурно, порождая сарказм.

Картина — на очень большого любителя отыскивать отличия в известной пьесе. Не очень удачная попытка освежить хрестоматийность.

Алексей Герман-младший стал говорить о грядущей большой войне тогда, когда это еще не было общепринятым «модным» трендом, когда агрессивная риторика была лишь просто риторикой, грозным сотрясением наэлектризованного докрасна/добела воздуха, а за воинственными, но сугубо популистскими по духу Словами не шло марширующей бодрой походкой Дело. Задуманный еще в конце первой десятилетки сытых нулевых, задолго до массы тектоническо-политических(преимущественно) сдвигов по фазе и просто в сознании обывательском, фильм «Под электрическими облаками» пал жертвой Судьбы и Бога художественности, и лента-предостережение, лента-предсказание, смотрящая в сиреневую даль глубинной исторической и социальной перспективы, стала лентой-констатацией, творением, вписанным даже излишне нарочито, если судить по первой реакции после премьеры на Берлинале, в этот всеведущий фактор страха текущего момента, что, бесспорно, является крайне непредусмотрительной, сужающей до фактического минимума, точкой зрения на представленный Германом-младшим(любовно выпестованным, меж тем, в ступе глобальных кинематографических традиций, включая и изыскания собственного отца, гиперралиста Германа-старшего) в «Облаках» многослойный кинематографический материал.

Кто-то по определению не преминет сказать, что «Облака» есть суть то же самое, только выполненное в нарочито гиперэстетизированном виде, что и «Трудно быть Богом» Стругацких и Германа-отца; пессимистическая трагедия-антиутопия, обращенная не в будущее(оно, впрочем, в «Облаках» не столь далекое), но в само настоящее, в саму гущу гадкой современности, и говорящая о неизбежности возрождения тоталитаризма и крахе гуманистических идеалов на фоне тлеющей в собственном угаре Империи, России, дрейфующей в безвестность на плоту собственных невоплощенных фантазий и политических оказий, архитектура и искусство которой подчеркнуто монументальны, давящи, гнетущи, подавляющи, но хрупки. Ведущими символами всей ленты, чье хронотопическое пространство попеременно скачет из одного отрезка истории в другой, ведь исключительно будущим 2017 годом сюжет фильма не ограничивается, а семь новелл в стиле Ругон-Маккары, Достоевского, Чехова и прочих классиков, в финале образуют единый портрет эпохи, становится как недостроенный многоэтажный дом, олицетворяющий тотальную разруху и апатию не снаружи, но внутри, многоэтажка, которая буквально стремится ввысь, к небу, но земля ее притягивает все больше, так и поверженный, укутанный одеялом снегов монумент Ленина, который появляется в кадре всегда неслучайно, всегда с авторской иронией, с намеком на острую политическую сатиру, и как главное напоминание о грядущем и неминуемом свержении идолов прошлого, которые для некоторых героев фильма по-прежнему остаются идолами, теми, кто создал из небытия империю, которую тщатся возродить в свою очередь герои фильма. Впрочем, предчувствие беды, предвестие грозы, ощущение краха стоит за каждым кадром «Облаков», за каждой из семи историй, в которых сплелись воедино в тугой узел человеческие слабости и радости, низость и достоинство, неподдельная любовь и омерзительное предательство. Хотя в той же степени в фильме Германа-младшего считываются мотивы и «Хищных вещей века», и «Града обреченного», ибо Герман-младший с неприкрытой авторской издевкой в «Облаках» показывает нынешнее русское общество потребления, застрявшее на полпути в собственном развитии, духовно исковерканное и телесно извращенное, забывшее, что Плоть и Дух должны быть едины и неразделимы и запамятовшее их истинную суть на фоне града авторитарного, а потому неизбежно обреченного. Но это лишь один голос из множества. Голос социальной фантастики, утопающий в причудливых контурах не-мира, не-страны, отныне существующей на стыке реальностей, на сломе эпох, на переломе перемен.

Кто-то скажет, что «Под электрическими облаками» с легкостью вписывается и в остросатирический контекст Курта Воннегута, ибо взгляд Германа-младшего на окружающую его действительность во многом созвучен и «Сиренам Титана», и «Времятрясению», причем мотивы второго угадываются больше всего. Именно такое времятрясение, катаклизм не столько внешнего, сколь внутреннего порядка, произошел в одной большой стране, потерявшей координаты собственной эволюции, вошедшей в состояние пике, а потом — комы, превратившей всех персонажей фильма в марионеток, и лишь немногие живы и вменяемы, ищут пути выхода из этой бездны, куда тянет страну власть, подточенная всеми существующими пороками(в этом своем ожидаемом обвинении Герман-младший, увы, оказался не первым и не последним, и фильм становится вписанным в ряд с «Левиафаном» и «Дураком», разыгранным, правда, на фоне предельно стильной будущности, а не концентрированно сгущенной, нашей сегодняшней реальности). И хоть технический прогресс ушел вперед, люди все те же. Немногие жаждут перемен, хотя эти перемены уже неизбежны и трагичны. Режиссер же, хоть и мыслит категориями помрачения и помутнения, как и Воннегут, тщится найти в своих многочисленных героях что-то оптимистическое, спасительное, что-то, что делает их живыми в слепящем мире победившего конструктивизма и политической целесообразности, в мире, где дисконнект и невозможность прямого диалога возведены в степень абсолютизма.

Но можно ли «Под электрическими облаками» именовать лишь только сатирической фантастикой, эдаким Воннегутом по-русски? К счастью, масштаб германовского киновысказывания намного обширнее, а для фильма характерна многофактурная романная структура, причем роман этот каждым зрителем будет прочитываться сугубо по-своему, исходя из собственных мировоззренческих представлений и жизненных опытов.

Кто-то, в конце концов, скажет, что «Под электрическими облаками» слишком нарочито пользуется типологией «лишних людей», и тут тяжело не признать эту правоту. Втискивать героев фильма лишь только в рамки классической русской литературы, делать из юродивой Вали новую Соню Мармеладову, из Дани — нового Рудина, из вихрастого Петра — нового князю Мышкина или Чацкого, а из Николая — нового Ставрогина, к примеру(ко всем героям ленты так или иначе подходят чуть ли не все типажи русской классики, что является определенной сценарной ловушкой, формализованным по сути универсализмом, дающим столь много толкований, что возникает ощущение намеренно созданной петли Мебиуса) — это попытка к бегству, к посредственной усредненности, к превращению фантастического и в то же время реалистического мира «Облаков»(условного ровно настолько, что политические аллюзии кажутся прозрачнее некуда) в аппликацию архетипов, существующих лишь только ради выкристаллизовывающейся авторской идеи о крахе и дисконнекте, в лишение персонажей права на жизненность. «Под электрическими облаками» фактически сумма слагаемых самого Германа-младшего, совокупность его кинематографических идей и философских воззрений, и та же Валя в исполнении Хаматовой рифмуется с Аницей из «Гарпастума», возникает тема разделенной любви и конфликта между долгом и чувством на фоне катастрофы, Петр и Николай одинаковы в своих взглядах, как и Николай и Андрей из того же «Гарпастума», а модернизированных Паулей Фишбахов ХХI века оказывается много больше, чем один. Даже «самоцветная» советская эпоха, воспетая в «Бумажном солдате», в «Облаках» эффектно отыгрывает свою партию. Даже имена всех героев «Облаков» синонимизируют именам всех персонажей из предыдущих фильмов младшего Германа, который таким образом связывает их в единый морской узел, пишет маслом обобществленную галерею, как Демиург, создает свою Вселенную, движущуюся, впрочем, к Звезде-Полынь в фиолетовом тумане облаков, искрящихся электричеством, на фоне двуличных солнц, идущих к закату, и не менее двуличных лун, грезящих об иной реальности.