Hoveland, Erika. Отзывы на фильмы

Такие фильмы я отношу к разряду ужастиков-детективов: происходит что-то ужасное и непонятное, но главная героиня перероет все архивы, украдёт нужные документы, будет выпытывать ответы из живых свидетелей и стучаться в двери прошлого, пока не сумеет логически объяснить, почему в её жизнь явилась неведомая ебани пардон, неведомое явление. В сущности, таких ужастиков очень много, сходу могу назвать всем известный "Звонок", или "Маму" Гильермо дель Торо, или вот этот фильм, в русском прокате получивший название "Сомния". Или вот ещё есть замечательный триллер "Высокий человек", принцип построения сюжета немного другой, но детективный элемент тоже есть.

Страшные фильмы без детективного элемента я не люблю - такие, в которых появление и действия условной нечистой силы не объясняются хотя бы плохонькой легендой, или же объясняются сразу, с порога, и дальше единственный интерес - выживут ли герои. Но и те ужасы, которые совмещают мистику с детективом, зачастую делают это только ради того, чтобы потянуть время и сделать фильм подлиннее (во всяком случае, такое складывается впечатление). Вот, например, тот же "Звонок" - столько мытарств, розысков, такой долгий путь в поисках чёртова колодца - и всё, по сути, напрасно и ни к чему не привело. Меня огорчают такие концовки даже не отсутствием хэппи-энда, а отсутствием смысла в действиях героев. Знаете, есть такая компьютерная игра "Сайлент Хилл", и там вроде бы в конце игры твой персонаж в любом случае умирает (мне так рассказывали). Я не стала бы играть в такую игру - уберегать персонажа от смерти, чтобы в конце он умер, кажется мне бессмысленным.

Ну так вот. "Сомния" - образец детективного ужастика, который даже больше детектив, чем ужастик. Он не особенно страшный, так, немного бу-эффектов, но сделан красиво. Сны мальчика, воплощающиеся в реальности - идея замечательная, и пусть я согласна с теми, кто пишет, что её осуществление до идеала не дотягивает, всё-таки за саму идею уже хочется поставить высокую оценку. Главная героиня занимается своими расследованиями с полной отдачей, и результат её поисков переворачивает всю модель "ужасного" с ног на голову, а также полностью согласуется с данными, полученными в начале фильма из случайных, казалось бы, разговоров. Я удовлетворена :)

Единственное, что портило мне впечатление от фильма - актриса, играющая главную роль. Кажется, за весь фильм её лицо ни разу не поменяло выражения. Она испугана, она взволнована, она счастлива, она в депрессии - догадаться можно по ситуации, но не по её лицу. Даже ребёнок играл намного лучше, хотя ему-то как раз были бы простительны небольшие огрехи.

Не советовала бы этот фильм, если ищете жуткую жуть и настоящий хоррор. А вот если что-нибудь лёгкое, с хорошим концом и даже местами трогательное, просто завёрнутое в мистический антураж - тогда да, посмотрите "Сомнию".

Молодая привлекательная женщина Эстер Вудхаус, будучи глубоко беременной, после ультразвукового обследования возвращается домой и, к несчастью, становится жертвой жестокого нападения, в результате чего Эстер получает сильнейшую травму, физическую и психическую. Дабы излечить эти травмы, Эстер обращается в группу реабилитации, даже не предполагая, что кошмар для нее только начинается.

Может ли gore быть философским? Возможно ли вообще в фильме ужасов, переполненном до краев своих безжалостным кровавым насилием и брутализмом быть что-то более осмысленное, нежели просто жесть, кровь и мясо? До определенного времени вопросы эти, витающие в воздухе в среде ценителей и почитателей хоррора, считались далеко не риторическими, а просто открытыми, без явного внятного ответа или положительного утверждения, ибо мясная массакра, создаваемая как американскими, так и европейскими режиссерами разной степени известности и культовости(от немецких некрореалистов до итальянских трэшмейкеров и американских кинобракоделов, на поименное перечисление которых не хватит ни времени, ни места) и поставляемая с чрезвычайной регулярностью на экраны, априори не несла за собой флер осмысленности и интересной драматургии.

Однако в 2013 году один из участников этакой «Frat Pack» от американского инди-кинематографа и современной некоммерческой волны фильмов ужасов, состоящей из Тая Уэста, Джо Сванберга, Адама Вингарда и еще парочки амбициозных молодых персон, американский режиссер, сценарист и монтажер Зак Паркер в своей четвертой по счету полнометражной картине, впервые широко представленной публике в рамках международных кинофестивалей в Торонто и Остине, хорроре «Доверенность» решил по-новому взглянуть на gore и фильмы о рождении одержимых и проклятых детишек. Выдержанный в статичной, напряженной манере, фильм Зака Паркера есть по сути жесткой и кровавой «поэмой без героя», которая лишена центрального персонажа как такового. Впрочем, удивляет фильм не только этим, ибо «Доверенность», которой не откажешь в наличии специфической мрачной эстетики в отличии от аналогичного, но куда более силлогичного и экстремального «Внутри» 2007 года Бустилло и Мори, лишена ординарных поворотов сюжета и вообще любых шаблонов: фильм, начавшись несколько тривиально, как весьма стандартный триллер о маньяке вскоре превращается в психопатологический пыточный хоррор, украшенный эксплицитностью грайндхауса, а в финале и вовсе предстает экспериментальным психоделическим макабром, искусно играющем на поле сюрреализма Дэвида Линча и его «Головы-ластика». Причём изощренная жестокость, доминирующая в начальных мизансценах, фактически отступает без капитуляции, и её место займёт шизофреническое, алогичное и силлогичное повествование, выписывающее традиционные па современного инди-муви с привкусом мамблкора.

Формальной главной героиней становится беременная Эстер Вудхаус, в образе которой можно прочесть намеки к небезызвестной Вудхаус Розмари из книги Айры Левина, и фильма Романа Полански, ибо Зак Паркер предпочел не сосредотачиваться исключительно на одном персонаже, а создать в картине целую галерею героев, претендующих на равных на собственное место под окровавленным солнцем в шокирующем мире «Доверенности».

И история, рассказанная в фильме, обретает черты сложносконструированной постмодернистской притчи о сути материнства как такового, о беременности как испытании веры, о рождении новой жизни через боль, кровь, невыносимые страдания и чудовищные акты постижения самосознания и самокопательства. Подчеркнутая условность происходящего и при этом нарочитая броская кровавость делают фильм не гиперреалистичным, а надреалистичным, этаким погружением в мир ночных кошмаров и бесконечных фрейдистских снов, от которых не дано очнуться никому, даже зрителю. Два часа Зак Паркер будет играть с ним в ребусы, плести паутины интриг и спутывать жанровые карты, при этом всегда оставаясь в выигрыше. Это контролируемый художественный хаос, в котором нет очевидности. И рожденный в неизбывных муках ребенок, долгожданное появление которого было оплачено слезами, кровью и сотнями истерзанных трупов, оказывается ни Антихристом, ни самым Сатаной, ни даже полубогом. Вселенским ничто, истинная история на котором не завершается, а начинается. Первый круг Ада пройден успешно.