Билл Тодман мл.. Отзывы на фильмы

В чем прелесть ночных кошмаров? В их тотальной власти над разумом спящего, который порой не понимает, что видит всего лишь сон. Настолько все ярко, подлинно и животрепещуще в своей неизбывной кошмарности, которую человек не в силах контролировать. Сон — это и маленькая жизнь, и маленькая смерть в одночасье, вселенский лабиринт парадоксов, лавкрафтианское мучительное и мятущееся сосуществование необьяснимых деструктивных сил, и поглощение света тьмой, столь густой, что не остаётся воздуха вообще, тьмой постоянных ночей, которая прячет то, что невозможно выразить простыми словами.

Для небезызвестного Дэвида Линча как таковой реальности вообще нет, все покрыто инфернальным мороком, все внутренние пространства полны неправильной геометрией и любое докапывание до сути геометрически хаотично разбросанных вещей, что окружают нас, рождает полное и всеобъемлющее разрушение изначальной жизни, по Линчу, притворно-приторной в своей выхолощенной идеальности. Такова вселенная «Синего бархата», где среднестатистический американский Эдем оказывается наводненным демонами в человеческом обличье; Рая нет, есть лишь первый круг Ада. Но есть и Чистилище Твин Пикс и «Диких сердцем», где все ещё существует возможность к спасению или же просто к временному бегству, но куда? Беглецы все равно обречены на маяту в этом бесконечном сне разума, порождающего с завидной фертильностью чудовищ, у которых могут быть какие угодно лица, твои ли или же твоей любимой жены Элис.

Сызнова заигрывая с нуаром в «Шоссе в никуда», Линч как всегда берет лишь некоторые формальные мифологемы и архетипы жанра, но насыщая их сугубо своим, крайне аутентичным содержанием. Экспозиция фильма, где лейтмотивом будет звучать фраза» Дик Лоран мёртв», решена как история Фреда и Рене — им в сущности есть что друг от друга прятать. Вообще скрытое в сугубо хайдеггеровском понимании этого в «Шоссе в никуда» обретает зримую интонацию, ибо это скрытое демонстрируется с неким непритаенным вуайеризмом на видеозаписях, на первый взгляд запечатлевающих саму кристальную обыденность. Но она по определению своему лжива, искусственна, будто специально разыграна, чтоб показать наносную сущность брака Рене и Фреда, где царствует не страсть, уж явно давно угасшая, но тотальная анемия, некоммуникабельность, которая рано или поздно взорвётся вспышками насилия. Разрушив этот псевдоидеальный миф, Линч заворачивает свою историю в ещё более зловещее пространство, лишив обеих своих центральных героев всяческой первоначальной идентификации. В сущности Фред и Рене становятся теми, кем они и являются на самом деле — Питом и Элис. Режиссёр делает скрытую двойственность человеческой природы явной, но вот только света в мире тотальной тьмы Дэвида Линча не предвидится. Ад в картине кривозеркалит цикличностью, ад — это вечное возвращение на круги своя, к началу, и снова, и снова, и как и Фред был обречён на бегство в никуда, по апокалиптическому шоссе, дорога в фильме кажется буквально бесконечной, ведущей к самому входу в Ад, чтоб опять все началось, так и Питу суждено то же самое, так как он вкусил запретный плод, поддался искушению.

Но чем является это самое Никуда? Возможно, это и есть Nichtsein, ничто противопоставляемое Sein. Линч — художник небытия, veritas de raison в его фильмах, но в особенности в «Шоссе в никуда» не существовало даже на периферии. Его философия это всегда по природе своей потустороннее, кошмарное, просто сновиденческое, отторгающее или отменяющее обыденность, в которую не верит и сам режиссёр. Здешние никуда плоть от плоти, кость от кости всего невыразимого, и Линч вслед за Хайдеггером устраняет в «Шоссе в никуда», в «Малхолланд драйв» и «Внутренней империи», а также Твин Пиксе и «Синем бархате» сознание вообще, логику как таковую, парадоксально вроде бы делая иррациональное рациональным, а небытие новым бытием, в котором уже отменяются все игры в реальность. Запутывая до предела сюжет, подключая реальность кино(порновидео как портал в ещё одну преисподнюю), Линч очевидно наследует даже Алену Рене и его ouvre «В прошлом году в Мариенбаде», где на поверхности лежала мысль о человеческой памяти, застрявшей в полусне, коме.

И чем Фред/Пит и Элис/Рене не воплощенные сущности Загадочного Человека, но Бога ли?! Линч отчётливо показывает, что Архитектором в мире его фильмов является не Бог, но Дьявол, или кто-то мимикрирующийся под него, в свою очередь надевающий маски Головаластика (хотя он скорее дитя Сатаны в сугубо искусственном мире технократии), Фрэнка Бута, Мариэтты, безымянной Старухи. Вся киновселенная Линча корчится в судорогах собственной невозможности, в ней царствует кишащая монстрами невоплощенность, населенная развоплощенными архетипами. Приметен символ дороги в «Диких сердцем» и «Шоссе в никуда» — на простейшем уровне это путь в иной мир, мир мёртвых. Но если герои «Диких сердцем» бежали из этого мира кадавров, то зеркалящие своей дуалистичностью герои «Шоссе в никуда», объединённые и общим дуэтом Линч-Гиффорд, наоборот туда направляются из мира живых. Но шоссе в той же степени есть символом бегства, причем поспешного, в прошлое, к собственной прошлой жизни, забытой и стертой матрицей времени. Но она полна unding, Фред не может вымыслить то, что ему недоступно, а потому он обречен блуждать по своим кошмарам, петлять по уходящему в никуда шоссе. Его сознание разбито надвое, и остаются лишь unwesen, а не eigentliche. Дик Лоран мёртв, как уже и все вокруг, и круг замкнулся в триолизме Dasein — Existenz — Nichtsein.

«Пчелы – не то, чем кажутся»
Книгу я не читала, однако то, что фильм снят по произведению современной литературы – очень заметно. Постмодерновые штучки, махровый психоанализ, некая схематичность сюжета и героев при всей их симпатичности.
Что можно отметить?
Американское прекраснодушие, которым как соты медом сочится этот фильм. Всякую беду можно пережить рядом с хорошими людьми, хорошими и успешными людьми, найти свое призвание/любовь/место под солнцем – пара пустячков – раз плюнуть, просто не отчаиваться, верить своему сердцу, never give up! Каждому страдальцу – свой самаритянин, с большим домом и немаленьким капиталом. Добро уверенно побеждает зло. Скорее как в кино, чем как в жизни...
Религиозность. В фильме показана сектантская религиозность, показана умилительно, почти не раздражающе. Даже почти понимаешь как она возникла: желание скрыться в своем маленьком безопасном мире, менее жестоком и более дружелюбном, чем мир вокруг… Вообще, что нужно, герою пережившему травму – свой мир, свои люди, место, где можно зализывать раны, свой храм, своя стена плача…
Главная героиня невольная и невинная в общем-то убийца своей матери, нуждается в прощении и покаянии. Бог знает от кого она в итоге это прощение получает – скорее от себя, чем от Бога. Кроме себя, она прощает отца. Перестает идеализировать мать. Когда она разбирается в обстоятельствах жизни, получается, что она лишь жертва обстоятельств, что в ее истории нет святых героев, как нет и отъявленных злодеев.
Рассуждения о любви. В фильме много говорят о любви. Говорят, думают, переживают. В любви нуждается каждая травинка, каждая пчелка. В итоге приходят к выводу, что «в страшное время не бывает идеальной любви», - а время все-таки страшное, причем не то, конкретно, когда принижали права негров, а все протяжение человеческой истории. Но то малое из любви, что мы можем принять – питает нас, как бесконечно сладкий мед, – много не съешь, но, говорят, целительно.
Для семейного просмотра - вполне годится!

Жить – хорошо, а не жить – еще лучше.

Сонм вампирских фильмосериалов затопил информационные потоки и наши мозги в придачу. Чего мы только не видели! Были тут и Эдварды напополам с Беллами, и Блейды в обнимку с Дракулами, и китайские вампиры, и японские, и красивые, и уродливые, и смешные, и страшные. И каждый раз мы, неблагодарные зрители, морщимся и требуем кровавых зрелищ и свежего мяса хлеба. Свершилось! Глоток Настоящей крови - к вашим услугам.

Основа хорошего фильма о вампирах – «лежалый товар», как ни странно. История должна промариноваться, напитаться соками и критикой вездесущих читателей, прежде чем кто-то очень умный взмахом всесильной руки достанет её из закромов, как бриллиант с истекшим сроком годности (это как бэ оксюморон), и обрамит в платину. Что и сделал Алан Болл, перу которого принадлежат такие знаковые вещи, как «Клиент всегда мертв» и «Красота по-американски». Конечно, без телеканала HBOтут не обошлось (все знают, что «Секс в большом городе» - их детище?). Надо ли уточнять, что подобный тандем обречен на успех?..

«Мамой» героев абсолютно новой, истинно вампирской эры стала писательница Шарлин Харрис. Пожалуй, серию романов о Сьюки Стэкхауз можно считать апофеозом её творчества, но и в этом есть свои плюсы. Шарлин сумела создать целый мир, – детально проработанный и продуманный – в который вот уже который год погружаются любители темной романтики. Харрис отошла от типичных канонов таинственных детей ночи, что незримыми тенями шныряют в темных переулках, за что ей отдельное спасибо.

Сюжет хорош, как морской бриз на раскаленном пляже. Милая, наивная, хорошенькая официантка Сьюки Стэкхауз встречает сурового, неулыбчивого, но очень сексуального вампира Билла Комптона. А вампиры, они же, как комары – так и норовят налететь всей стаей, подлецы этакие. И рядом с одним хорошим парнем неизменно восседает парочка плохих. Впрочем, и конфетка Сьюки не так проста, как может показаться – девушка прет к цели аки самосвал, а по ходу дела читает мысли окружающих, за что её, мягко говоря, недолюбливают. А что на выходе? Все, что душе угодно – любовь, предательство, нечисть, тайны, скандалы, интриги, расследования… Смотрите – узнаете.

Обязательно нужно упомянуть об одном весьма неоднозначном моменте – количество секса в сериале зашкаливает. Кому-то это нравится, а кому-то нет. С каждым новым сезоном сцены становятся все откровеннее, а ситуации – сексуальнее. Много гомосексуализма, групповушки и тонких намеков на толстые обстоятельства. Процентов 30-40 от каждой серии занимает секс во всей своей красе. С одной стороны – это, конечно, круто, что вампиры не только пьют кровь, но и радостно предаются любви в различных вариациях. Но с другой стороны - как-то оно все надоедает в определенный момент. И лучше бы показали острый конфликт, драму какую-нибудь, в конце концов. Все-таки реалии мира и биографии героев позволяют. Ан нет, все зиждется на сексе. С моей точки зрения, это существенный минус, но (если что) я вам об этом не говорила - по той простой причине, что мину этот совершенно не помешал мне раз и навсегда влюбится в наикрутейший американский сериал.

Актеры хороши, но не идеальны. Сперва я очень сильно противилась Сьюки в исполнении Анны Пакуин. Мне совсем не нравится её внешность, да и манера исполнения какая-то чересчур слащавая. Сопельки, слюньки, слезки… Я представляла Сьюки другой – да, милой, да, нежной, да, невинной, но не такой «бабской». Героиня сильная, целеустремленная, уверенная. Почему же тогда в первом сезоне на экране размазня? Но это все ничего, правда. Чем дальше – тем лучше, и вот уже Анна перевоплощается почти в книжную девочку, которую я так ждала и хотела увидеть. Она прекрасна в своей слабости – чем беззащитнее она выглядит, тем сильнее становится внутренне. Стойче, даже мощнее. Это образ, которому веришь и подражаешь, который берешь в закладки памяти в качестве ролевой модели. Даже если тебя тошнит от розового цвета, цветуечков и поцелуйчиков.

Девушкам, вероятнее всего, хочется узнать, как там с мужчинами дела обстоят, и я их понимаю. Мужчины в сериале на любой вкус, цвет и кошелек. Они прекрасны все без исключения – хорошие, плохие и мечущиеся. Билл Комптон придется по вкусу романтичным барышням, Эрик Нортман – страстным особам, Сэм Мерлотт – хорошим девочкам и любительницам животных, хе-хе. И так далее.

Вообще, и герои, и актеры подобраны на ура. Каждый образ продуман до мелочей, отшлифован и выверен. Подача героя, его «я», мечты, мотивы и желания остаются где-то за легкой дымкой неопределенности – совсем, как у живых людей. Киношники частенько грешат типажами, словно высеченными из тяжеленной скалы – только хороший, только плохой, только добрый, только злой. Но так не бывает, поэтому супердобряки и суперзлодеи выглядят, мягко говоря, куце и неубедительно. Да и какой интерес в нечто абсолютном? Другое дело, когда хороший парень Билл вдруг раскрывает свою темную тайну и превращается в циничного мерзавца, а плохой парень Эрик неожиданно показывает нежность, заботу и верность. Это так по-человечески.

Наверное, надо что-то написать про нечисть, но я не буду. Лучше напишу про дружбу. Вот она – священная альфа и омега «Настоящей крови». Любовники друг друга предают, чужаки не в свое дело лезут, но дружба непоколебима. Сьюки и Тара, Сьюки и Сэм, Тара и Лафайет и т.д. и т.п. – это Друзья с большой буквы. Честные, искренние, заботливые, самоотверженные. В огонь и в воду, все для друга. И пусть они частенько шлют друг друга лесом, орут и дуются, это все ерунда и простительно детство – мы-то знаем, как же круто, когда хоть где-то кто-то натурально готов отдать все и всех, чтобы ближнему было хорошо.

Взлет такого субжанра всего мирового эксплуатационного кинематографа в целом и еврокульта в частности как nunsploitation в 70-х годах прошлого столетия можно лишь объяснить тем, что в те славные времена всеобщей распущенности, эмансипации и отрицания старых норм и догм религия перестала являться той незыблемой бессмертной священной коровой, которой надо лишь молиться, кланяться и бояться. Настало время отправить эту корову на убой, чтобы потом сделать из нее вкусные сочные бифштексы, и кинематограф стал одним из первых смелых кулинаров, осмелившихся перед тем плюнуть в лицо Папе Римскому и его красным девицам-девстенницам, заточенным в неуютных монастырях и раздираемых изнутри и снаружи самыми разными страстями, но большей частью — перверсивного характера. В конце концов, любые духовные скрепы рано или поздно проржавеют и плотину, собранную из бревен страха и ненависти, прорвет с самыми непредсказуемыми последствиями. Однако с наступлением 80-х годов жанр извращенного кино про монашек, в свою очередь играющий на жанровом поле WIP-кино с его темами заточения в тюрьму, тамошними пытками и тамошним лесбийским промискуитетом вдоль и поперек, пошел на спад ввиду того, что кажущейся бесконечной благодатная тема, успевшая быть освоенной и Хесусом Франко, и Бруно Маттеи, и Джо Д, Амато, и Полом Нэши, исчерпала себя окончательно в мощном киновысказывании Хуана Лопеса Моктесумы «Алюкарда», ставшем главным обвинительным приговором против диких нравов католических монастырей и их узниц, подчас не по своей воле(ясное дело, что «Дьяволов» Кена Рассела, «Мать Иоанна от Ангелов» Кавалеровича и еще пару фильмов авторского плана в расчет не берем ввиду их непринадлежности к киноэксплуатации). И лишь ныне изредка мотивы монашеских ужасов всплывают в творениях новых деятелей грайндхауса, которые решают тряхнуть стариной по собственной удалецкой молодости забывая, что повторить так же броско едва ли получится.

«Голые монашки с большими пушками» 2010 года от небезызвестного режиссера Джозефа Гузмана на первый взгляд являются попыткой возродить спавший интерес к nunsploitation, причем Гузман в своей второй по счету полнометражной режиссерской работе решил самоочевидно слепо следовать уже не классикам жанра, а его деконструкторам, в особенности Роберту Родригесу, выдав не столько полнокровный оммаж, сколь бескровный постмодернистский коллаж, собранный наспех и явно без задора, что для любого мало-мальски невменяемого грайндхауса смерти подобно, но, по-видимому, именно так было Гузману удобно. Впрочем, «Голые монашки с большими пушками» лишь взял от nunsploitation антураж, при этом перевернув его с ног на голову, демифологизировав в большинстве случаев все знакомые штампы. В картине с лихвой хватает и монашек, сходящих с ума в заточении, а потому увлекающихся изучением собственной сексуальности, и насилия более чем достаточно, не говоря уже о парочке звериных оскалов современных церковных порядков, но удивительнее всего то, что Гузман взял эти клише и посмотрел на них сбоку. Безумная грудастая монашка с симптоматичным именем Сара становится роковой мстительницей и соблазнительницей в одном соблазнительно-вульгарном теле, а сам Храм Божий предстает истинным вместилищем разврата и райским местом, где можно прикупить пару сот кило кокаина-героина и прочих вкусных галлюциногенных веществ. Образ Храма как мафиозной структуры и монашек, обслуживающих интересы Босса, по определению кощунственен, но Гузмана это не останавливает. Он столь рьяно чтит неписаные законы грайндхауса о том, что все в принципе можно и почти ничего — нельзя, что «Голые монашки с большими пушками» приобретают слишком провокативный антиклерикальный характер даже для первобытного трэша.

Впрочем, фильм Гузмана жанрово тяжело отнести лишь только к одному nunsploitation. Это вновь и беспощадная история мести, и даже mexploitation в его наиболее адекватном в нынешних условиях прочтении. Фильм меняет собственные вектора перманентно, начавшись как мрачная и порнографическая история одной мексиканской монахини, которая истово верит в Бога, хотя и видит вокруг, что божья обитель превращена в обитель зла, а Бога нет даже на задворках, но она верит, как лишь может верить в нечто эфемерное фанатик, безумец или святой. Но чем дальше, тем больше Гузман увлекается жанровой многослойностью, впихивая в ленту и элементы гангстерской драмы, и изощренной черной комедии, и брутального хоррора с расчлененкой во весь экран, но так толком не сумев определиться, а что есть такое его собственный фильм. Оттого даже за финальной резней-грызней и поркой с мексиканскими орками не стоит ничего, кроме желания сделать безыдейное кино еще более безыдейным, утопив в крови и силиконе не только режиссерские потуги, но и всякие амбиции на возрождение ныне уже уснувшего беспробудно-пьяным мертвым сном жанра эксплуатационного кино о голых монашках с большими пушками, маленькими душками и садистскими потрахушками.

Современный homo sapiens все больше превращается в homo erectus, homo virtualis и homo technologis. Рабы компьютерных мощностей и социальных сетей, сменившие преимущественно увлекательную жизнь в реале на искусное мифотворчество и воссоздание самих себя в виртуале как симулякров. В сети легко надеть маску, прикинуться кем-то большим, чем есть на самом деле, предстать в гораздо более привлекательном и харизматичном виде. Однако бездонные глубины мировой паутины притягивают к себе и смерть; здесь ее можно купить или продать по сходной цене, лишь посмотрев пару шокирующих роликов с издевательствами и снаффом, причем едва ли это будет кино постановочное. Это будет жестокое действие онлайн, в прямом эфире, и Вы проглотите эти геростратовы пилюли и даже не подавитесь. Попросите даже добавки и подсядете как кокаинист на чужую боль, бесстыдно транслируемую на Youtube и прочих хостингах. И сочувствия к реальным, а не виртуальным жертвам едва ли будет Вами владеть.

Перспективный дебютант в мире ужасов, американский режиссер и сценарист Захари Донохью в своей первой полнометражной работе, фильме «Смерть в сети» или же просто «TheDen»(по названию сервиса онлайн-чатов) 2013 года, затронул тему человеческой зависимости от социальных сетей и не только. Главная героиня фильма, амбициозная студентка Элизабет, не представляющая свою жизнь без виртуального общения в соцсетях, решается на глубокомысленное и глубоководное исследование повадок людей в виртуальной реальности, взяв за основу новосозданную сеть TheDen, однако научное изыскание приобретает мрачный оборот прямой снафф-трансляции.

Вящая малобюджетность картины и несколько тривиальная режиссура без особых новаторских находок и визуальных экспериментов тем не менее успешно компенсированы для зрителей ненавязчивым мультиэкранным повествованием, приближающим фильм Захари Донохью к самому что ни на есть своеобычному онлайн-чату, и актуальностью описываемых в картине сугубо вымышленных, но при этом и искусно ложащихся на современную реальность непридуманных шок-видео. Режиссер, рассказывая историю о смерти в сети, не столько бросает осуждающие взгляды в сторону современного общества, издавна подсевшего на героин адреналина и острых ощущений, общества, жаждущего хлеба и зрелищ, крови и плоти, сколь просто показывает концентрированный субстрат гораздо более ужасающей реальности. Это уже типично и из века в век ничто не меняется под кровавой луной; трансформируется лишь бэкграунд, а человек по-прежнему движим неистовой жаждой и инстинктами, раздирающими его изнутри аки ксеноморф. В «Смерти в сети» есть лишь грустная констатация неизбежного факта, что насилие в виртуале уже давно вышло за все рамки разумного, доброго и вечного, превратившись в бесконечный сюрреалистический дивертиссмент, этакий воплощенный кроненбергский «Видеодром», в котором каждый из нас обитает по собственной воле. И покидать уютные пределы его никто не желает: здесь слишком хорошо, чтобы очнуться на миг, здесь слишком тепло. Лакуна собственного эгоцентризма, микровселенная, построенная по принципам желаемого действительного, макромир мимишности и жести.

И главная протагонистка ленты Донохью, Элизабет, сродни другой студентке, ученице киношколы Анхелы из «Дипломной работы» Алехандро Аменабара, ведь обе любопытные девицы в итоге своего пытливого ума постигли, что насилие в любой его форме, извращенной или откровенно упрощенной, чересчур притягательно для человека. Однако, если Анхела нашла таки искомого монстра, разоблачила зло и его истинную сущность девиантного синефила, то Элизабет, к сожалению, пала жертвой множественности обличий зла в зыбкой и вязкой паутине социальных сетей. В 90-х годах зло еще можно было идентифицировать и аннигилировать, а уже в нулевых сие оказалось не так-то уж и просто.

Конечно, фильму определенно не хватает динамизма, некой выдержанной стилистики и вообще стилистики как таковой, а саспенс как доминирующий элемент фильма моментами впадает в примитивизм и тривиальность. Однако ждать от фильма «Смерть в сети» гиперреалистичных ужасов не стоит, ибо Захари Донохью предпочел препарировать жестокую реальность в мрачную инвективу и вызов современному социуму, существующему в симуляционных параллельных мирах. Интрига оказывается менее изощренной, чем сладкая в своей привлекательности и неизбежности смерть в сети, смерть онлайн, смерть под всевидящим оком Большого Брата.

Мутация. Для нас это самое непостижимое явление в мире. Мы обычные люди и считаем себя высшей ступенью цепи эволюции, но ведь бывает и такое, что среди людей могут жить иные, не такие как все, в частности это мутанты, обладающие сверхъестественными способностями. Если бы мутант появился бы здесь и сейчас на нашей земле, то все бы ополчились против них, ведь как водится, если ты мутант, значит ты опасен для общества и тебя необходимо изолировать, а лучше всего уничтожить. Мы приземленные люди и никогда не сможем понять того, что выходит за рамки того, что мы знаем о мире, мутанты могут нарушать законы физики, которые для нас кажутся нерушимыми. Например, невозможно выжить после введения металла в тело, но здесь снова помогла мутация, регенерация здоровья сможет быстро восстановить поврежденные органы, но не все так просто.

Мир не примет противоестественное, даже если это не опасно и способно их защитить, из-за этого и начинается вся массовка. Событием, вокруг которого закручены все остальные является саммит на острове Эллис, который решит будут ли мутанты существовать с людьми или не будут. Все события фильма, да и не только этого, можно сравнит с шахматами. Америка- шахматная доска, есть две стороны- люди и мутанты. И есть два гроссмейстера- профессор Икс и Магнито, в миру Чарльз Ксавьер и Эрик Леншер. Оба пережили многое и знают почему опасно быть мутантом, знаете как-то легко оценивать первый фильм, если ты знаешь, что посмотрел все что сняли, включая не так давно вышедший «Первый класс», который рассказывал про начало дружеских отношений между Ксавьером и Лэншером. С первого взгляда вроде бы и не подумаешь, что эти взаимоотношения так важны, но после просмотра следующих фильмов, когда вновь возвращаешься к первым фильмам, начинаешь многое понимать. Так вот эти два гроссмейстера пытаются повлиять на ситуацию в стране и в мире. Один хочет войны, другой мирного существования двух представителей одного вида homo sapiens. Эта борьба началась давно, но толчок для развития она получила именно в этмо фильме.

А теперь перейдем к тому герою трилогии, который наиболее отличился- Росомахе. Этот персонаж обессмертил серию, дал ей больше брутальности, динамики, драмы и эффектных сцен. Его адамантиумные когти режут абсолютно все, а врожденная способность к регенерации не позволяют стареть, что и делает его таким обаятельным и одновременно загадочным персонажем. Зовут Логан, но мы то с вами, посмотревшие множество фильмов и мультфильмов знаем, что все куда сложнее и интересней. Именно на Росомахе и отношениях юных мутантов держится весь фильм.

Также хороши и другие герои серии- Джин Грей, Скотт Саммерс или Циклоп, Шторм или Ороро Монро, все получились хорошо, каждый из актеров постарлся. Особенно отмечу Хью Джекмана, Холли Берри и Джеймса Марсдена, первый и последний актеры понравились тем, что они хорошо сыграли соревнование за девушку, Шторм- рассудительная, справедливая и изменчивая, все делает в зависимости от настроения, если ей испортить настроение, она может затопить все вокруг.

Итог: «Люди Икс»- хорошее начало трилогии, многообещающее, мне понравилось. Ставлю девять за Росомаху и за два антипода в виде Профессора Икс и Магнито, которые как видавшие виды генералы ведут борьбу за выживание с эволюцией.