Отзывы на фильмы Владимира Высоцкого

- Ничего не выйдет. Могу взять только одного оператора.
- Как это так одного? Обои полетим!

Чистейшее искусство. С юмором, исторической правдой и справедливостью. Белые не уступают в уме и благородстве красным. Брусенцов вызывает уважение, а психопатичная комиссарша негодование. Деление по социальному происхождению условно. Попович Некрасов и «механический человек» Карякин оказались в одной упряжке и сражаются за победу мировой революции. А вот медсестра Саша не оценила момент и поставила не на ту лошадку, и теперь ей, очевидно, светит незавидная одинокая участь где-нибудь в турецком Синопе.
Музыка помогает разобраться, кто победил в этой битве. Зовущая в бой, мелодия при конном шествии наших, и отзвуки ресторанных напевов или полное отсутствие её, когда нам показывают беляков. Потерпевшие поражение офицеры беззвучно идут на смерть, погружаясь в Гнилое море - Сиваш. И от того, что в безмолвии, происходящее кажется ещё трагичней. Так высказать своё отношение к историческим событиям в то время мог не каждый. Для этого нужна была определённая смелость. Судя по всему, режиссёр Евгений Карелов был не трус.
С трудом пробираясь к истине через исторические дебри, мы сейчас оцениваем этот фильм по-новому, не так, как в год его создания. Тогда всё было ясно, теперь – не очень. Не хватило Белой Армии мудрых Брусенцовых в своих рядах, а то, как знать… Другой бы была сейчас Россия! И не уверен, что хуже.

Вот пуля пролетела и ага…

Нет теперь с нами ни Янковского, ни Быкова, ни Высоцкого. Но, то, что они создали за свою жизнь можно смело назвать примером таланта и гениальности. Люди будут вечно наслаждаться ролями великих актёров и память о них никогда не угаснет.

Трагедии про гениев
Интересно, как же можно испортить Пушкина? Практически невозможно. Вот и тут не получилось. Наверное, я надеюсь, такой цели у режиссера не было. Когда читаешь «Маленькие трагедии» по одной трагедии, не так замечаешь что же их объединяет. В этом трехсерийном фильме, при помощи неоконченной повести Пушкина «Египетские ночи» и ее персонажа, Импровизатора, режиссер и сценаристы помогли найти это общее. Это гений, свободный, не выращенный по строгому рецепту, а стихийно рожденный природой.
Начинается фильм со сцены из «Набросков к замыслу о Фаусте» Пушкина. Тут гений Фауст пойман в рамки договора с Мефистофелем, он вообще уже какой-то обескровленный гений, в этом его трагедия. Далее вступает «Египетская ночь», где господин из Италии, прибывший в Россию в неудачное время, в разгар эпидемии лихорадки. Его гений стеснен только средствами. Господин Чарский, к которому он пришел, оставил сочинительство, сдавшись на милость критикам, и теперь не понимает как возможно так блестяще импровизировать. Его собственный гений практически уже при смерти.
Но это все, как вы понимаете, еще не «Маленькие трагедии». Авторы фильма придумали, что их в «Египетской ночи» сымпровизировал Импровизатор. «Скупому рыцарю» пришлось подвинуться, а также пропустить вперед себя гостя из «Повестей Белкина», «Гробовщика». Правда, только фрагментом, где гробовщик еще только успел позвать к себе в гости покойников, а уж их приход остался за кадром.
Чарский, послушав импровизацию «Моцарт и Сальери», вышел подышать и пересекся с Сальери, тем, кем он мог бы стать для Импроыизатора, а может и станет потом, за пределами фильма. Сальери свой гений как раз вырастил по строгому рецепту и не восхищался, а ужасался гением Моцарта, который самим своим существованием рушил всю четко выстроенную систему выращивания гениев, в которой Сальери преуспел.
Первая серия это настоящий шедевр, без преувеличения.
А во второй серии как-то все стало съезжать на буффонаду. Один и тот же Иннокентий Смоктуновский, гениальный Сальери из первой серии, «Скупым рыцарем» оказался чрезмерно гротескным. Уж не говорю о Николае Бурляеве в роли его сына. Это же все-таки, хоть и маленькая, но трагедия. В «Каменном госте» из Владимира Высоцкого вышел очень неубедительный Дон Гуан, не бросайте в меня тухлыми помидорами пожалуйста, но это так. А что же тут с гениями? Гений и сумасшедший часто очень похожи друг на друга. Эти два персонажа, скупой рыцарь и дон Гуан, сошли с ума. Первый почти вначале своей маленькой трагедии, а второй почти в конце своей. Кстати, сумасшествие дона Гуана перенесли на третью серию.
Вы же понимаете, шарики за ролики заехали у дона, вот и примерещился ему убитый им командор. У всех любовников есть страх быть застуканным ревнивым мужем любовницы.
Последняя трагедия «Пир во время чумы» вообще сегодня может быть посвящена всем тем, кто сегодня не соблюдает карантин и прогуливается себе всей семьей по улице или парку. Не соблюдали карантин и заболели как один. Это я про персонажей «Пира во время чумы», конечно. Александр Трофимов, Гоголь и Ришелье всея СССР, сыгравший главного «ковид-диссидента», также был неубедителен,на мой скромный взгляд. Тут я, честно говоря, грешу на режиссерскую установку. Третья серия оказалась самой слабой. Она просто закончилась с «Пиром во время чумы», хотя просилось закольцевать историю с Импровизатором. Тогда бы сохранилась целостность, а так третья серия выглядит как будто с чужого плеча.
В любом случае, фильмы может быть даже со слабой режиссурой стоит смотреть, если в них присутствуют гениальные артисты. А в этом фильме их целая россыпь.

Обожаю фильмы Хейфица на бытовые темы. Среди них «Подсудимый», «Впервые замужем», «Единственная». Полное раскрытие сущности героев – вот главное, что привлекает в его работах.

Таню Фешеву видно за версту. Сразу ясно и понятно, что она из себя представляет. Такой тип женщин противопоказан для семейной жизни. Она никогда не будет чувствовать себя виноватой. Она никого не обманывает, честна перед самой собой, делает то, на что её зовёт сердце. Только вот мужу-то от этого не легче. Положим, и сам Николай это понимает. Да вот поделать ничего не может. Человек он недалёкий, малообразованный и слегка наивный со своей мечтой-идеей уехать на БАМ.
Другому претенденту Борису в роли Высоцкого многого не надо. Урвать, ущипнуть кусочек счастья. Руководитель самодеятельного хора – это всё, чего он добился в жизни. Ущербное существование в захолустном городке накладывает определённый отпечаток. Мы видим второстепенного музыканта, обиженного обстоятельствами. Он бодрится, изображая из себя непризнанного гения.
Ещё нам показывают Журченко и директора автобазы Татаринцева. Первый – профсоюзный жук, влезающий во все дыры. Массовик-затейник, типичный карьерист советского прошлого. Второй – босс, якобы озабоченный проблемами людей. «Вас много, а я один» - фраза эгоцентриста-дурака прекрасно характеризует данного руководителя. Разочарованный, убитый изменой жены Касаткин открывает ему душу, а тот читает мораль и называет всё это дурью.

Каким образом Николай вернётся к нормальному существованию уже понятно. Такое окружение не поможет, не решит вопрос и новая жена. Поможет одно. Время. Оно лечит.
И никакая это не дурь! Это жизнь со своими поворотами, колдобинами и ухабами. И тот, кто не пройдёт через эти препятствия, так о ней ничего и не узнает.

Занудное мыло

Пётр Великий здесь действительно велик. Будь это серьёзное историческое кино, и Алексей Петренко составил бы серьёзную конкуренцию знаменитому Симонову Николаю, но здесь его персонаж поставлен в изначально идиотское положение: ему бы с его данными сына собственного в пенитенциарное учреждение отправлять, а не интимные проблемы арапа решать. Арап — это вообще не арап. Это Высоцкий в гриме. И воспринимается он по большей части как Высоцкий, ну в крайнем случае, как наш современник, увлечённый поэзией Пушкина, а не как лицо ненашего века. Пожалуй, наиболее интересный образ — это образ крепостного, сыгранного, кажется. Золотухиным, который умудряется вытворять такое, чего ни один нормальный владелец не потерпел бы, но шут и стихийно бунтующие народные массы в одном флаконе вообще плохо сочетаются.

Похоже, что Митту испортили:

1. Его пиетет перед творчеством Пушкина,
2. Победивший феминизм и зашкаливающий романтизм.

Первое не позволило ему сесть и как следует подумать: стоило ли продолжать творить за творца? Ведь если сам Пушкин своего «Арапа» благополучно бросил, доведя до пары-тройки эпизодов, в которых Ибрагиму Ганнибалу доводилась, главным образом, роль статиста, значит, так и было нужно. Ну не сложилась в начале 19-го века традиция исторических романов, а лав-роман для освещения эпохи явно не подходил.

Второе изначально толкнуло его на неверный путь. Сама тенденция прислушиваться при замужестве непосредственно к мнению девушки существует не так давно: где-то с 20-го века и времён победившего феминизма. А до этого, в том числе в 18-м галантном веке, женщина была не более чем живой товар, предпочтительно не б/у (это, пожалуй, самое главное условие), красиво упакованный, обладающий определённым функционалом и приятными бонусами, но товаром, у которого спрашивать согласия было бы по меньшей мере странно. Гораздо более логичным шагом было получить согласие продавца — родителей или посредников-сватов, и уж если оно получено, то поверьте, товару с романтической точки зрения крупно не повезло. Вот и у Пушкина: Пётр решил, арап не препятствовал, родители случая не упустили, девушка опять-таки покорилась жребию своему, а инцидент исчерпался, не успев перерасти во что-то более драматичное, при всём том, что в реальной жизни он вообще не существовал.

Но даже если допустить, если вопреки историческим реалиям допустить возможность такового выбора, (да с Луны что ли арап свалиться должен, чтоб ему пришло в голову вот такое?) то из кого режиссёр предлагает выбирать:

Первый благородный герой, но по национальности негр, что не очень красиво,
Второй красавец-ариец, но по совместительству тупой мажор и хам.

А больше кандидатов и нет, разве что один Пётр остался, но во-первых, ему конкретно вот эта девушка совершенно безразлична, а во-вторых он слишком занят, чтоб примерять на себя роль героя-любовника.

Ну и с кем прикажете остаться неглупой девушке, чьи убеждения далеки от расизма? Казалось бы, тут ответ на поверхности, но нет — давайте изведём несчастных зрителей занудными рассуждениями на пустом месте и психоанализом а ля Фрейд, а потом приведём к тому, что давно ясно из названия.