Отзывы Clementine

Все маленькие городки похожи друг на друга, и не только американские. И секреты их — давно не секреты, потому что видели уже, знаем. Однако у британского "Бродчёрча", несмотря на типичность затронутых проблем, предсказуемость спрятанных в шкафах жителей скелетов и возможность догадаться, что убийца не дворецкий (я всё-таки больше люблю, когда думаешь-думаешь и всё равно оказываешься в итоге не прав), есть и свои плюсы.

В первую очередь, это, конечно же, атмосфера. Цветовая тональность, плавная съёмка, медитативные пейзажи морского побережья, пронзительные саундтреки — всё это работает на создание особого настроения, замешанного на грусти, печали и горечи, на сожалении о том, чему уже никогда не сбыться, и скорби о потерянном. "Бродчёрч" никуда не спешит, замедленное развитие сюжета позволяет как следует всмотреться в каждого персонажа, отбросить первоначальные подозрения, посочувствовать и поразмышлять над превратностями судьбы.

"Бродчёрч" сложно назвать детективом в том смысле, как мы привыкли его понимать. Да, здесь есть убийство и его расследование, есть детектив, который и сам поначалу человек-загадка, есть круг подозреваемых — и он не сужается до самой последней серии. Однако всё это — лишь ещё один повод заглянуть в шкафы и под кровати, в компьютеры и телефоны обычных необычных людей, вытащить их из своих уютных норок и под пристальным взглядом фотокамер провести по улицам городка вслед за 11-летним мальчиком, укатившем на скейте прямо в объятия собственной смерти.

Я, кстати, не зря сказала "в объятия", через тему объятий здесь раскрываются все человеческие отношения. Обнять в знак поддержки и утешения, в минуту последнего прощания, в момент слабости, чтобы выразить доверие и проявить сочувствие, показать свою причастность и заинтересованность в судьбе другого человека...
И метафорическое "я так тебя люблю, что готов задушить в объятиях", лишённое метафоричности...

Детектив Алек Харди, воспринимающий своё пребывание в Бродчёрче как наказание за совершённую когда-то ошибку, считает, что в определённых обстоятельствах на убийство способен каждый, и не доверяет никому. Его напарница Элли Миллер, коренная жительница города, уверена, что среди её друзей и знакомых по определению нет человека, способного убить ребёнка. Вместе они пытаются понять, что же случилось с Дэнни Латимером на ночном пляже, но, чем ближе подбираются к разгадке, тем меньше хотят знать правду... Потому что больно. Страшно. Несправедливо. Жестоко. А главное — непостижимо. И даже Алеку Харди, изначально готовому ко всему и подозревающему каждого жителя города, в конце приходится долго собираться с силами, чтобы назвать имя убийцы. Потому что какими бы внутренне одинокими и замкнутыми ни были люди, в определённых обстоятельствах они привязываются друг к другу.

"Бродчёрч" прекрасно сыгран. Крупные планы, эмоции на лицах, "игра глазами" — внутреннее прочтение персонажа удалось и Теннанту, и Оливии Колман, и Джоди Уиттакер (её героиня, мать погибшего мальчика, не раз провоцировала на хлюпанье носом и размазывание слёз по щекам), да и остальным тоже. Однако мне больше всего здесь понравился Артур Дарвилл, он словно светился изнутри на протяжении всего сериала, даже в те моменты, когда его причастность к преступлению казалась почти очевидной.

Не знаю, захочется ли мне посмотреть второй сезон, когда съёмки закончатся, но американский ремейк "Грейспойнт" заценю обязательно, там обещают другой финал, к тому же мне почему-то кажется, что у американцев эта история получится лучше.

По пятибалльной шкале у британского "Бродчёрча" твёрдая четвёрка.

Несмотря на то что идея "Изгнания" не блещет оригинальностью, фильм оказался серьёзным и впечатления оставил положительные.

Журналист Том Ронстадт, уставший от жизни циник, ищущий забвения в случайных связях и наркотиках, однажды теряет работу и, не зная, что делать с самим собой дальше, возвращается в родной город, где не был 18 лет и где обнаруживает, что его отец давно страдает болезнью Альцгеймера, а младшая сестра, посвятившая себя уходу за ним, выглядит и чувствует себя намного старше самого Тома. Возвращение домой — всегда шаг в прошлое, а над прошлым Тома тяжким грузом висит нераскрытая когда-то тайна, нелепая и безумная ссора с отцом, единственный раз в жизни поднявшим на сына руку, слабость мальчишки и побег из уютного мира детской в противоречивую и сложную взрослую жизнь. Том разочарован в себе и, чтобы понять, как и почему он стал тем, кого каждое утро видит в зеркале, ему необходимо вернуться назад, в события тридцатилетней давности, и понять, с чего всё началось.

Естественно, Том поначалу к этому не готов, система его нравственных ценностей искажена, и, чтобы выбраться из пропасти собственного падения, ему нужно время ... и люди.

"Изгнание" — кино скорее внутреннего плана, событийный фон здесь не особо богат, зато линия отношений больного отца и блудного сына более чем насыщена "событиями", как, впрочем, и линии других отношений, в которые вернувшийся Том вступает волей-неволей. Здесь и встреча с другом детства, чья жизнь не похожа на твою собственную как небо не похоже на землю, и внезапно сложившийся любовный треугольник, который при ближайшем рассмотрении лишается всех своих углов и превращается в чёткую прямую линию, и запутанное журналистское расследование, чьи результаты страшны и непредсказуемы, и плевок на ещё свежую могилу как итоговый шаг к окончательному принятию окружающего мира. При этом — никаких пороговых ситуаций, всё до жути обыденно, просто и узнаваемо.

Весь сюжет "Изгнания" крутится и замыкается на безнадёжно больном отце Тома, чей персонаж в исполнении Джима Бродбента вызывает бурю самых противоречивых эмоций — от раздражения до жалости и восхищения. И, вряд ли ошибусь, если скажу, что игра Брондбента в данном случае кажется намного интересней, чем игра Симма. Брондберту веришь с первого взгляда, от его персонажа сложно оторваться, он чертовски живой, до мурашек.

Что касается Симма, то его способность вживаться в самые разные роли сомнению не подвергается. Хотя, если присмотреться, в Томе Рондстате есть что-то и от моего любимого Сэма Тайлера. Во всяком случае, в финале фильма Том достигает уровня человека, рядом с которым хотелось бы остаться навсегда. Правило Сэма — "в каком бы странном месте ты ни оказался, сделай его своим домом" — срабатывает и с Томом, да и в их историях есть немало общих моментов. И тем не менее, это не повторение, это другое, и Джон здесь хорош по-другому.

Так что фанатам Симма я бы "Изгнание" обязательно посоветовала, равно как и тем, кому интересна проблема самоидентификации и погружения в прошлое.

Стивена Кинга сложно экранизировать — и как бы грустно это ни прозвучало, большинство многосерийных киноверсий его романов оставляют желать лучшего. Хотя, казалось бы, его истории так и просятся на экран. В чём причина — не знаю, но на общем фоне неудачных экранизаций новый сериал "Под куполом" смотрится на одном дыхании и по-настоящему захватывает.

Общую сюжетную идею новой не назовёшь: историю людей, оторванных от внешнего мира и не по своей воле запертых в ограниченном пространстве, мы видели уже не раз, в масштабе телесериала в том же LOSTe, например. Однако "Под куполом" отличается от своих предшественников именно тем, что это типично кинговская вещица. Так, зритель, знакомый с творчеством Мастера, сможет просчитать событийный ряд уже с самых первых кадров. Вот на маленький городок в излюбленном писателем штате Мэн падает огромный непроницаемый купол и отрезает его жителей от всего остального мира. Откуда он взялся — не так уж и трудно догадаться. По ходу развития сюжета догадка подтверждается. Купол, оказавшийся в определенном месте в определённое время, само собой явление неслучайное. Люди, попавшие в его западню, тоже не просто так оказываются заложниками ситуации. Одному из главных героев истории — бывшему военному Дейлу Барби Барбаре — оставалось проехать каких-то пару метров до падения прозрачной стены, чтобы оказаться по ту сторону, но он, конечно же, не успел. То же самое с однополой семьёй, везущей дочь в закрытую школу.

Дальше события развиваются в жанре социального триллера — в замкнутом пространстве человеческий социум подвергает себя проверке на прочность, переживает самый настоящий кризис гуманизма и впадает в средневековое мракобесие вплоть до показательных казней с наскоро возведенной на главной площади виселицей. На первый план выдвигается одержимый жаждой власти злодей, который с тонкостью, присущей большинству тоталитарных лидеров, склоняет напуганных и растерянных жителей под свои знамёна. И противостоят ему — опять же типично по-кинговски — в первую очередь... дети (узнаваемые кинговские дети, подростки, чем-то похожие на тех, что мы когда-то видели в "Оно" или в "Ловце снов"). Изначально разные, имеющие слишком мало общего, чтобы когда-нибудь стать друзьями, они оказываются связаны куда более прочными узами, чем кажется на первый взгляд. Более того они — идеальные составляющие ка-тета, ключевого понятия в творчестве Кинга (обычно это группа людей, объединённых волей судьбы; постепенно они обнаруживают сильнейшую эмоциональную связь друг с другом и действуют сообща, выполняя некую особую миссию, недоступную для понимания обычных смертных.) У стандартного ка-тета есть лидер, определяющий как вектор движения, так и внутреннюю составляющую, ось, на которой и держится единство его участников. Среди подростков "Купола" лидера нет, в данном случае он человек со стороны, и на его поиски отведена часть первого сезона — и Джулия, и Барби, постепенно вступающие в уже очерченный "Куполом" круг избранных, одинаково подходят на эту роль, и только в последней серии настоящий "монарх" выходит на свет.

Между ними, кстати, развивается своя история — типичная история мужчины и женщины, неожиданно столкнувшихся друг с другом и обнаруживших, что они двое и есть те самые, которым уже никогда нельзя потерять друг друга. История со скелетами в шкафах, с "трудностями перевода", с преодолением и надеждой. Красивая, между прочим, история, особенно если хочется киноромантики и чтобы "они всё-таки поняли друг друга и остались вместе".

Да, и о Барби. Не знаю, как там в оригинальном варианте, но в сериале это ... ну очень привлекательный персонаж. Ему бы тоже не помешал вытатуированный на плече иероглиф со значением: "Он с нами, но он не один из нас". Барби вообще из серии идеальных героев — героев как есть. Смотришь на него — и понимаешь, что в реальности такие люди вряд ли возможны, но в мире художественном, живущем по другим законам, где обязательно должен быть конфликт добра и зла, столкновение общественных формаций, проблема выбора лидера и направления в развитии социума, такой герой просто необходим. Необходим как необходимо провозглашение торжества гуманизма над антигуманизмом и свободы личности над её порабощением. В общем, мой персонаж, всё, что я люблю, в нём есть, и на "невозможность Барби в нашей действительности" я просто закрываю глаза.

Как итог: первый сезон "Купола" оставляет приятные впечатления. Он в меру лёгкий, не перегруженный философской и психологической составляющей, но при этом увлекательный и захватывающий. В него быстро погружаешься и залипаешь надолго. Его даже хочется посмотреть сразу, не отрываясь, потому что размышлять особо не над чем, а за сюжетом хочется следить на уровне: "ну же, ну же, чего там дальше". Жаль, что второго сезона ещё нет, потому что буду ли я его смотреть, после того как прочитаю роман, не знаю... Хотя ради чудо-деток и Барби с Джулией всё-таки, наверное, посмотрю.

Второй "Хоббит" обрадовал Леголасом. Что делать, люблю я этого киноэльфа, а тут предыстория, серьёзный папа-эльф, особенности воспитания, влюблённость с оттенком несбывшихся надежд, фотография маленького Гимли в тонких эльфийских пальцах, усмешка и насмешка, а главное — лук и стрелы. Смотреть не насмотреться. (Круче, круче, чем "Во властелине колец" и ярче.) Так что я восхищалась и аплодировала — и работе гримёров, и таланту Орландо Блума. Достойное возвращение получилось.

А теперь собственно о фильме. "Хоббит" ведь, как ни странно, и не о хоббитах вовсе. Потому что вся история — от начала и, подозреваю, до конца — посвящена гномам. На их легендах, их менталитете, повадках и привычках заостряется внимание зрителя. Мы погружаемся в их прошлое, наблюдаем расцвет и падение расы, узнаём "почему" и "как" целый народ, занимавший в мире не последнее место, лишился пристанища. Вместе с ними мы идём домой, возвращаемся к истокам, обретаем надежду и из воров и скитальцев превращаемся в подданных Короля-под-горой, который и сам-то себя по-настоящему вспоминает только в пути. И хоббит-"взломщик" воспринимается нами всего лишь как спутник, как ещё одно звено в цепочке, связывающей нас с родным пепелищем.

Да, мне как зрителю не хватало Бильбо. Не хватало его внутреннего мира, который был в сказке Толкина, не хватало его одиночества, его понимания собственной непохожести на спутников, его душевной борьбы, когда надо принимать решения — и жертвовать своими благополучием и защищённостью ради новых товарищей и Гэндальфа, дабы не подвести их и оправдать оказанное ими доверие. Того Бильбо, по стопам которого в будущем пошёл Фродо, мне не хватало. Однако к минусам фильма я это не отношу. Хотя бы потому, что кино, особенно такое кино, говорит на другом языке и живёт по-другим канонам.

А в этом плане в фильме всё просто отлично. Заданная в первой части планка не опускается, более того, вторая часть даже кажется более выверенной сюжетно, и, чего греха таить, более интересной. Конечно, пейзажей, тех, великолепных, от которых в "Нежданном путешествии" было не оторвать глаз, немного не достаёт, но ведь и общая атмосфера, и тональность фильма изменились — впереди война, краски сгущаются, небо затягивают тучи и Гэндальфу открывается истинный лик Зла. (Кстати, этот момент, он же просто прекрасен! Саурон — ещё один сюрприз второй части "Хоббита".)

Романтическая линия... ну, должна же она быть в кино, как иначе. А здесь у нас красотка Эванджелин Лилли, Леголас и влюблённый гном. Вот ни разу ещё не видела влюблённых гномов, а таких красивых влюблённых гномов — и подавно. Так что... пусть будут. Влюблённые, страдающие, трогательные — они "Хоббита" не портят, они просто делают его "киношным", и делают это хорошо.

Ну и, конечно, нельзя не сказать о главном. О Том, Кого Мы весь фильм Ждали. Личность получилась масштабная, сложная и интересная. Смауг харизматичен, ироничен, могуч. Лучший дракон из всех, когда-либо виденных мною в кино. И убить его — дело не плёвое. Так что гномам, жителям Эсгарота и Бильбо есть над чем подумать. А нам есть чего ждать.

Второй фильм о Голодных играх, на мой взгляд, получился даже лучше предыдущего. То ли актёры разыгрались, то ли режиссёры добавили драматизма, смотрелось кино на одном дыхании, и не без живого эмоционального отклика.

Дженнифер Лоуренс удалось показать изменившуюся, повзрослевшую Китнисс, чувствующую и вину за содеянное на арене первых игр, и страх перед будущим, и отчаяние от невозможности строить свою жизнь по своим правилам. Впрочем, лично меня и остальной актёрский состав порадовал не меньше. Вуди Харрельсон был по-прежнему правдоподобно пьян и также правдоподобно серьёзен в финале, Лиама Хемсворта загримировали так, что я даже не поняла сначала, откуда взялась въевшаяся в кожу синева, и только потом вспомнила, что теперь, по сюжету, Гейл работает в шахтах. Джош Хатчерсон, как и было задумано, не отступал от амплуа хорошего парня Пита, продолжая воплощать на экране единственное созидательное начало в истории. Хорошо смотрелись и актёры второго плана, а местами даже и лучше главных. Ленни Кравиц, играющий стилиста Китнисс Цинну (кстати, мой любимый персонаж в этой истории) сыграл так чисто и просто, что невольно заставил плакать на «том самом моменте», а Мэгз в исполнении Линн Коэн была настолько прекрасна и во всех своих эпизодах вызывала такие искренние симпатию и сопереживание, что её решающий шаг навстречу ядовитому туману вызвал всё те же слёзы.

Понравилось и то, как деликатно создатели фильма обошлись с любовной линией и пресловутым «треугольником» в картинах подобного плана. Здесь он не выдвигается на первый план, и хотя занимает при этом не последнее место, в общую сюжетную канву вписывается вполне гармонично. Главный же акцент, на мой взгляд, всё-таки сделан на противостоянии системы и человека, на формировании народного единства и осознании населением дистриктов своей силы. Во всяком случае, я сама слышала, как кто-то из зрителей после сеанса назвал вторую часть «Голодных игр» фильмом «о том, как начинаются революции». И, в принципе, согласна с таким определением.