Martin, Trevor. Отзывы на фильмы

Было бы совсем уж банально искать в околоартхаусном кино какие-то неизведанные глубины и подсмыслы. Чай, не Кубрик снимал, посему в предвзятости меня (в данном случае) обвинить довольно сложно.
Надо заметить, на сеанс шел с абсолютно противоположными фильму ожиданиями. Да и кто мог подумать, что Питт способен играть в драме? И не просто лицедействовать, но показывать нам совершенную трагедию отдельно взятого человека в ситуации, реальной для любого из нас.
Лично я увидел две главные темы, хотя найти их можно великое множество, причем самая очевидная, навязанная ассоциацией с названием, о непонимании, совсем не главная, но начнем с нее. Образ вавилонского распада единого праязыка вряд ли использовался кем либо так искусно. Ведь не только языки разъединяют людей. И даже не традиции. Тебя может отсечь от других макая мелочь, как нелепая традиция или верование, религия, карма, в конце концов. Глухонемые способны общаться, окружающие не желают их понимать. Людей отгоняет от себе подобных неприятие и страх... Возможно, жалость... Каждый остается наедине с самим собой, слушает только себя, потому зачастую и не понимает даже своего соотечественника. Теряющие сознание американские пенсионеры, способные бросить мужчину со смертельно раненной женой в глухой деревне только ради собственного комфорта в моем понимании перестают быть людьми. Вернее, они лишь люди и ничего больше. Пустые потеющие и кричащие оболочки; они что-то кричат о своих правах и слабом здоровье, обрекают человека своей среды на мучительную гибель. А она только что была одной из них, такой же цивилизованной, белокожей и на ее месте по воле судьбы мог оказаться каждой. Они не способны проникнуться ужасными переживаниями мужчины в залитой кровью рубашке. Молодой араб смог. Он был с верным супругом до самого конца и не понял простого порыва со стороны американца отблагодарить его деньгами. Просто так, ради собственных идеалов, потому что по-другому не может.
И коль злосчастная пуля могла угодить в кого угодно, самое время вспомнить о второй идее - случайности. Дикое стечение обстоятельств, зацепки и колесики фатума связали воедино судьбы многих людей в разных концах мира. Режиссер следует старинной театральной заповеди - если на сцене висит ружьё, то оно должно выстрелить. Подаренная много лет назад винтовка послужила началом для роковой цепи событий. А может, решение семейной пары отправиться в путешествие? Или охота японца в дебрях Азии? Или... Чем дольше пытаешься найти исходную точку, тем глубже погружаешься в темную реальность неизбежности. Можно ли делать хоть что-нибудь, не опасаясь вызвать эхо в будущем? Самое время остановиться и прислушаться.
Своевременность поступков, даже слов, часто решает очень многое. Вовремя сказанное "да" ("нет") могло бы уберечь тысячи жизней, прозвучи оно когда следовало. Мы отгораживаемся и от самих себя, заслушаем разумом внутренний голос, древнее как сам человек предчувствие, а потом долго корим себя за собственную глухоту. Непонимание собственных мотивов ведет к непониманию окружающих,когда мы упорно гребем против течения, не взирая ни на какие обстоятельства. Потакаем, как та мексиканка, случайным желаниям или отдаем дань обычаям, а сами загоняем себя в угол.
Фильм страшен своей безысходностью. После увиденного трудно воспринимать собственную личность как нечто независимое. Тысячи людей каждый день творят нашу жизнь, влияют на поведению любого из нас тысячами различных способов и, возможно, поэтому когда-то кто-то очень мудрый придумал жизнь в одиночестве. Для чистоты кармы.

Я люблю фильмы, так или иначе связанные с христианством в целом и католичеством и католическими священниками, в частности. Не скажу, что смотрю их много, но стараюсь.

Фильм «Отпущение грехов» (1978 год, режиссер Энтони Пейдж) я смотрела первый раз очень давно, и в памяти осталась смутная детективная история и красавец Ричард Бёртон в роли священника — отца Годдара. Поэтому взялась пересматривать.

Здесь все как я люблю: католическая школа для мальчиков, красивые костюмы с галстуками, суровый (это не люблю) учитель-священник, в исполнении ставшего очень красивым к старости Ричарда Бартона. При всей напускной суровости он очень любит (это я тоже люблю) одного из своих учеников Бенджи Стэнфилда и крайне не любит другого — калеку Артура Дайсона. В общем, уже дело швах. Дальше все нарастает.

В окрестностях школы поселяется бродяга по имени Блэки, лучший ученик школы Бенджи сводит с ним знакомство, и, с его подачи, начинает раскачивать лодку, признается своему наставнику в несуществующих грехах, нарушает дисциплину, а затем, внезапно, пользуясь тайной исповеди, рассказывает Годдару, что случайно убил этого самого бродягу. Священник бросается в лес, находит там чучело, рвет, мечет, негодует, но получает еще одно признание, на этот раз уже правдивое. Считая своего любимого ученика убийцей и будучи связан тайной исповеди, святой отец наконец теряет свою суровую броню и начинает метаться в жутких размышлениях и попытках спасти мальчика. Дело внезапно осложняется еще и тем, что второй мальчик — калека Дайсон — таинственно исчезает. На этом, собственно, нагнетание сюжета заканчивается. Дело стремительно мчится к развязке — она оказывается довольно проста.

Но, прежде чем она произойдет, доведенный до предела священник сам совершит смертный грех, но окажется связан по рукам и ногам все той же исповедью. Ему придется выбирать между пожизненной тюрьмой или такой же пожизненной психлечебницей. Но это лишь внешний выбор. Внутренний ад ему откроет тот самый Артур Дайсон. Тот самый нелюбимый ученик, произнесет самый страшный монолог во всем фильме, предоставив отцу Годдару на всю оставшуюся жизнь мучаться не телом, а угрызениями совести и осознанием того, что только он сам — тот, кто был призван растить, укреплять и вести душу к свету, помог ей уйти во тьму. Финальные кадры очень символичны — отец Годдар снизу вверх смотрит на Распятие, а на него печально смотрит темный лик Христа. И крик: «Господи, помоги мне!» превращается в устах человека в тихий бессильный шепот. Впереди у Годдара слишком долгий путь, туда же, куда ушел упущенный им ученик. И совершенно не факт, что они оба оттуда выйдут.

Очередная драма, которая полностью выдержана в стиле Алехандро Гонсалеса Иньярриту. Его герои — это маленькие частички одного большого паззла, которые складываются постепенно в общую картину. Но я все-таки выделю этот фильм среди прошлых его работ («Сука-любовь» и «21 грамм»). Схема построения фильма не изменилась, но масштабность происходящих событий стала гораздо шире, что уже понятно из названия. Сюжет развивается в трех странах. Можно еще в этот список добавить США, но американцы лишь маленькое звено в этой цепи. Сама история берет свои корни из Японии, где глухонемая девушка пытается оправиться после самоубийства матери, борясь со своим одиночеством. В Марокко два мальчугана решили пострелять из ружья и случайно попали в автобус, в котором ехала пара американцев, чьи дети остались под присмотром няни-эмигрантки. А она решила взять их с собой на свадьбу сына, поскольку оставить детей не с кем.

Обычно в фильмах Иньярриту меня больше всего интересует та самая точка пересечения разных сюжетных линий. Здесь этот момент продуман лучше всего. Сама идея того, что события, происходящие в одной стране, повлияют на судьбу людей, живущих в другом конце планеты, поражает своей глобальностью. Плюс смесь разных языков усиливает эффект. Но в отличие от остальных работ режиссера этот проект попахивает коммерцией. Кстати, именно линия с Питтом и Бланшетт мне понравилась меньше всего. Гораздо интереснее было наблюдать за няней и японкой. В общем, хороший фильм, который стоит посмотреть, но всего лишь на один раз. Пересматривать его не захочется, потому что все разжевано и разложено по полочкам. Но за наглядную демонстрацию любимой теории хаоса однозначно респект создателям.