Жан Даниэль. Отзывы на фильмы

Больше всего в фильме привлекает уникальная красота кадра. Черно-белый, лаконично-детальный, чистый фильм. Даже нельзя сказать, что он просто черно-белый – такое ощущение, что он снят на пленке из света. Он изнутри светится.
Вторая удача после цвета и композиции – это актеры. И даже не инопланетная Литвинова, не аристократично-пыльная Демидова, не наполненная жизнью Русланова – главные звезды! Самая звездная звездочка этого кино – Георгий Делиев, настройщик с добрым лицом начинающего Остапа Бендера.
Фильм вневременной, стильный. Воздушный, приятно прозрачный. С каким-то странным намеком на достоевщину. Эдакий «ремейк» Достоевского в исполнении Бунина.
Настройщик душ. Работа лицом.
Лина – избалованный камертон. Утонченная, психованная блондинка. Любопытный ребенок, наслаждающийся каждой минутой наблюдения за собой и окружающими людьми. Она завзятый визуал, и на нее поэтому смотреть сплошное удовольствие. Любование в чистом виде.
Остальные герои – тоже вряд ли здоровы.
Впрочем… всё, как в жизни.
Люба (Русланова) – угар реализма. Женщина без мужчины на грани климакса – катастрофа и вокально-мозговой диссонанс.
Анна (Демидова) величественна даже во время уколов. Но от старушки-процентщицы все равно многое взяла.
Сцена в Банке – реверанс Кафке? Приятный абсурд в пастельных тонах.
Самое стильное действо - спуск Лины по абсолютно вертикальной лестнице на умопомрачительных шпильках.
В целом фильм – услада для глаз, елей для души.

Нет, я не поклонница этого фильма. Хотя арт-хаус иногда заходит, поэтому экспериментирую. На экране происходит стильный абсурд, достойный пера Бориса Виана. Кажется от зрителя даже не требуется понимания. Нужно именно не-понимание, неприятие. Люди в фильме нарочито разъединены, ещё чуть и начнут проходить друг сквозь друга, настолько параллельны. Все страдают и не слышат друг друга. Каждый на своей волне. Всё такие нарочитые, изломанные, пафосные и манерные. Они декламируют, завывают и принимают позы. Вот тут Литвинова с её фирменным стилем была особенно уместна. Вокруг трупы, хаос и загаженные подворотни, и только она - вся в белом, впрочем, как всегда.
Читала я у кого-то из отечественных детективщиц, про подпольную киностудию, снимавшую фильмы по особому заказу (даже помню, что у Марининой, вот только название книги не запоминала). Так вот при просмотре этого фильма у меня возникло похожее ощущение. Мертвечина смакуется, кадры с ней длятся, повторяются - женщина с перерезанным горлом в узком шкафу как в викторианском гробу - со всеми подробностями - смотри, не хочу. (А я и не хочу!), кошка тащит дохлую курицу с болтающейся головой на длинной ощипанной шее - бесконечно долго по бесконечному забору; девочка высыпает яд из мышеловки (яд? в мышеловке? зачем?!) в стакан воды для старика - труп мыши прижатый пружиной отвратительно свисает крупным планом для любителей полюбоваться падалью. Есть в фильме и удачные кадры, тонкий черный юмор, видна рука профессионала, я бы даже сказала эстета. Я могу это смотреть только для того, чтобы составить мнение, как член жюри, которому надо уметь смотреть самые разные фильмы, но на вопрос "зачем снимать такое кино"? могу только предположить, что для утоления определенного сорта нездоровых потребностей. Кому-то порнография, кому-то фильмы про путешествия, кому-то "Три истории" от Киры Муратовой и Ренаты Литвиновой, а кому-то "Зелёный слоник" зайдет.

В рутине жизни всегда найдётся место трагедии

Фильм напоминает рассказ Аверченко из сборника «О хороших, в сущности, людях»:

- Постой, — несмело остановил его Полторакин, поглядывая на забившегося в угол мальчика. — Неужели оставить его так? А, может, отвести его куда нибудь?… Обогреть, что ли?… Покормить?… Переодеть, что ли?..

- Так, так, — поморщился Вздохов, будто кто нибудь скрипнул гвоздем по тарелке. — Так, так… А завтра малютка проснется в теплой постельке, и над ним склонится твое бородатое лицо, и указательный палец неуклюже потянется к подбородку рождественского мальчика, с целью пощекотать оный… «Сюжетец»!…

- Экий ты яд, — пожал сконфуженно плечами художник. — Ну, в таком случае, пойдем.

- То-то. Да! Так о чем я тебе говорил? — О сюжетах же.

- Ну, вот. И имей в виду, что сюжет рассказа такая вещь, которую…

Голоса разговаривающих замолкли в отдалении. Мальчик в углу подъезда тоже замолк. Постепенно его темную фигуру совершенно занесло белым снегом.

И замерз он так, совсем замерз, не подозревая даже, что это — затасканный сюжет.

Проходящая мимо главных героев — брата и сестры — толпа — ни в коей мере не парад уродов: наоборот, они милы, нежны и предупредительны.. но исключительно со своими. Прочих же в лучшем случае банально не замечают, в худшем — используют, не оглядываясь на моральную сторону своих действий, а в исключительных — играют в филантропов не в ущерб себе и пытаются разрешить ситуацию самым идиотским способом:

-Да, девочка, я назову в твою честь…яхту. Только завезу тебя в неведомые гребеня и забуду там нафиг.

-Да, мальчик, я тебе денежек в курточку положил. Только оставлю под дверями… а ты жди, жди…за тобой придут… Что? Стоял мальчик? Убежал?.. А ладно, пошла подарки покупать.

-Ой. Вроде дети голодные стоят, а такой день… Кинуть что ль пару круассанчиков, пока хозяин не заметил? Что заметил? И не дал милостыни в такой день? Разражусь проповедью, но из своего кармана — не дам.

-Хотим, чтобы все были счастливы! На, мальчик, связку воздушных шариков. А то, что у тебя курточка бомжеватая и под глазами круги -дело-то житейское.)

При этом ничего нового в этой реакции нет: сами-то вы, дорогой мой среднестатистический зритель, много пригрели детишек с улицы? Но напомнить нам, относительно счастливым, о том, что есть на свете люди, куда несчастнее нас, Муратова смогла. А заодно и прошлась по актуальным для общества проблемам:

- моде на православие, которое само по себе для нравственности бесполезно: люди какими были, такими и остаются, разве что учатся проповедовать, всерьёз интересоваться чревоугодием и гортанобесием и читать стихи про Христа по навороченному мобильнику;

-социальному неравенству с его олигархами и бомжами;

-бездумному увлечению иностранщиной («кыш, кыш, чилдрены, клин-менеджер едет»);

-беспризорности (в том, что основная часть таких беспризорников впоследствии пополнит пенитенциарные учреждения, сомневаться не приходится);

-игромании;

-наконец, сменившегося строя, для которого напоминание про то, что «когда-то мы были солдатами и были в атаках равны» -не более чем пустой звук, а от песни «ты не увидишь ни горя, ни муки, доли не встретишь лихой» веет трагическим диссонансом.

В фильме нет ни особо драматичных сцен -сплошная рутина, ни особо ярких персонажей — обычные дети и обычные взрослые, за исключением разве что героини Нины Руслановой. Но это жизнь. Жизнь, в рутине которой всегда найдётся место трагедии.

9 из 10