Baiestorf, Petter. Отзывы на фильмы

Судья не самых честных правил некоего безыменного бразильского городка в три аршина, коррупционер, вор и насильник поручает похитить местному наркодельцу какую-нибудь девицу не самого лёгкого поведения для собственных утех и для утех своего окружения, состоящего из священника-педофила и доктора. Когда дело было сделано, жертва оприходована во все места и выброшена за ненадобностью, списана со всех счетов, и даже не слишком жива, месть казалась в таком положении чересчур фантастической перспективой. Но у Госпожи Смерть уже были свои планы на троицу насильников при власти.
Свою кинематографическую карьеру независимый бразильский режиссёр, актёр и сценарист Петтер Байерштоф начал во второй половине 90-х годов, выпустив в 1995 году в возрасте двадцати лет свой первый полнометражный фильм 'Овощной монстр из космоса', ставший в сущности пускай и нарочито любительским, но при этом довольно таки смешным оммажем классической американской кинофантастике 50-60-х годов и лентам Роджера Кормана. Год спустя последовали продолжение приключений Овощного монстра, некрореалистическая короткометражка 'Зомбио', а также пара откровенно радикальных и безвкусных лент, как нудистский сплаттер 'Кровавые секс-шлюхи', каннибальский псевдоснафф 'Они сожрут твое мясо' и сатирический вариант всем известных rape & revenge фильмов под незамысловатым названием 'Я помочусь на твою могилу'. Все эти картины, мгновенно приобретшие славу в кругах подпольщиков, принесли Байерштофу культовый статус, во многом надуманный, ибо особыми достоинствами его полнометражные и короткометражные экзерсисы не обладали. За исключением четкого отсутствия жанровости, ибо Байерштоф весьма успешно научился смешивать стили и жанры, своеобычно пачкая их, впрочем, кровищей во весь экран.
'Я помочусь на твою могилу' отличается от очень многих фильмов субжанра 'насилие и месть' в первую очередь за счёт того, что картина напрочь лишена любой серьёзности как таковой. Даже дикое изнасилование судьей, священником и доктором несчастной жертвы выглядит не жутко, мерзко или просто омерзительно, а крайне гротескно, нелепо, и излишняя натуралистичность всего действа производит обратный эффект. Для режиссёра по сути страшны не кровь и извращенный секс, не некрофилия и каннибализм, а самые обычные грехи универсального характера, как коррупция или наркоторговля, потому Байерштоф выдвигает на первый план своей картины не насилие и месть, а сатирическое высветление характеров грязной троицы из некоего условного бразильского города. Антагонисты столь карикатурны, что фильм невольно воспринимаешь в ключе ярого издевательства над всеми власть имущими, которые, дорвавшись до бесплатного и народного, хотят ещё и ещё, и чтоб повеселее... Потому извращения и насилие уже являются последним деградирующим фактором абсолютной развращенности от абсолютной же власти. Но, как известно, за все придётся платить, и фильм Байерштофа, застрявший между стилистикой слэпстика и семидесятническим грайндхаусом, не предлагает ничего нового для насильников из системы власти. Но именно в мгновения восстановления справедливости антагонисты понимают, что зря они воровали, насиловали и убивали столь много. Раскаяние приходит, а жертва уже не склонна быть купленной, ведь изначально её брали бесплатно. Её жизнь не стоила ни песо, но так же ничтожной оказалась цена жизни её насильников. Впрочем, финал ленты Байерштофа рифмуется с ее началом; он столь же глубоко несерьезен, сколь и кровав. Режиссёр нарочито цитирует Джона Уотерса и Ллойда Кауфмана, превращая на выходе свой короткометражный ревендж-муви 'Я помочусь на твою могилу', в кустарный по режиссуре аттракцион изощрённой политической сатиры, понятной не только жителям сельв и фавелл, но и всем и каждому. Тогда как в остальном данная лента является типичным подпольным творением, мало чем отличающемся от оного из Германии, Японии или Италии, ведь совершенно не зря Петтера Байерштофа успели прозвать 'бразильским Андреасом Шнаасом'. Только у Байерштофа таки нет ощутимых проблем с чувством юмора, и его фильмы воспринимаются намного легче, невзирая на реки крови и кучи мяса.

Все истории любви начинаются одинаково, особенно в кинематографе, и завершаются там же они своеобычно на грустно-веселой и счастливо-несчастной ноте. Но не в андеграунде, естественно, где все происходит не то что по-человечески, а скорее бесчеловечно. Так будет и в этот раз.

Молодая парочка, смуглый бразильский юноша и томная девица, решили отправиться проветрить мозги и продуть детородные органы на милый маленький необитаемый остров посреди пахнущего водорослями озера. Но миг блаженства завершился быстро, а мозги — еще быстрее покинули пределы их буйных головушек, ведь в подворотнях их ждал маньяк, а вскоре к нему присоединились и орда восставших вследствие ведьмовского ритуала пересушенных и перегнивших зомби.

Бразилия воистину это государство-мем. Уютные просторы Копакапабаны с золотым песком и изумрудным океаном, упругие попки местных сексуальных бомб — национальной гордости. Взирающий с небес на землю Иисус на Корковадо и аромат мангровых зарослей, полных загадок. Эх, Рио, Рио, где не ступала нога гражданина О. Бендера и бурлящий Сан-Паулу. Футбол для всех и каждого в стране контрастов, где нищета и бездуховность фавелл возведена в абсолют бытия. Жоржи Амаду и многочисленные бесконечные теленовеллы, вся суть которых выцежена еще в первом абзаце. И — полный абзац, если говорить о фильмах ужасов, которые в Бразилии, конечно, создаются еще с конца 60-х годов ХХ века, только вот остаются они или вовсе неизвестными, или известными уж очень узкому кругу зрителей, для которых имена Жозе Можики Маринша, Фаузи Мансура, Освальдо Рибейра Кандейяса и Ивана Кордосы хоть что-то значат (первого в особенности, а всех последующих — частично ввиду меньшего количества культовых картин на секунду времени). И совсем уж недоступен бразильский андеграунд, который, между тем, от прочего — американского, немецкого, французского иль испанского — не отличается ничем. Сурово, мрачно, кроваво, аморально и только для любителей чего погорячее и поизвилистей.

Сорокапятиминутная картина «Зомбио» 1999 года одного из близких соратников ныне успешного бразильского бэмувишного хоррормейкера Родриго Арагана, снявшегося у него в «Ночи чупакабры» и «Черном море» Петера Байерштофа и является примером самого что ни на есть андеграунда с привкусом бразильских фруктов, впрочем, третьей-четвертой свежести. Почерпнув все свое вдохновение, многозначительно напитавшее сюжет «Зомбио», как из картин о бессмертном садисте Зеке-из-гроба из культовой франшизы Маринша, так и из немецкого андеграунда преимущественно шнаасовского разлива и его историй похождений Карла-мясника Бреджера, Байерштоф в «Зомбио» создал эдакий дикий симбиоз из мистического зомби-хоррора и хоррора об извращенце-маньяке с некрофильскими наклонностями, не сумев при этом адекватно связать обе сюжетные линии в нечто внятное и понятное, а на поверку же ставшее впадать в истерику и маразм содомического сюрреализма, унавоженного для пущего эффекту привычной для андеграунда запредельной, но довольно реалистичной кровопускательностью. Бесспорно, возлагать изначально большие надежды на этот фильм и не стоило, который интерес лишь экзотичностью своего производства, но даже для непритязательной пустышки, найденной случайно в закромах мирового киноподполья, «Зомбио» кажется уж очень простым, пресным и совершенно беспощадным. Байерштоф определенно не тянет ни на способного ученика Маринша, ни на наследника традиций Кордосы, а второго Сэма Рейми из него явно не выйдет никогда, ибо «Зомбио» тонет в визуальных излишествах, в кровожадных подробностях расчленений, в генитально-некрофилическом авторском оргазме, после которого не наступает ни удовлетворение, ни насыщение, а лишь беспощадная импотенция. Впрочем, отсутствие всякого многословия и лирических отступлений кажутся преступно маленьким оправданием этой бессодержательной и откровенно вторичной резни, распадающейся на аппликативные нарезки разной степени выразительности, но лишенных даже для андеграунда какой либо внятности, цельности и даже экстремальности — эдакий обыденный мясной аттракцион, пир бутафории. Байерштоф как Андреас Шнаас с бразильской пропиской, только вот «Зомбио» не тянет на новое «Кровавое дерьмо», имея на руках много первого, но будучи при этом вторым.