Отзывы на фильмы Энтони Брегмана

                                Жизнь – это то, что помнишь. Остальное – существование.
                                (Чабуа Амирэджиби «Гора Мборгали»)

      Легко ли вычеркнуть из своей жизни любимого человека, если вдруг «смертельно» на него обиделся?
      Легче легкого, говорят в фильме. Необходимо обратиться в некую компанию «Лакуна», заполнить анкету, принести и сдать все вещички, напоминающие вам о любимом, пройти собеседование, а ночью техники компании проведут процедуру «зачистки» вашего мозга от «лишних» воспоминаний. Наутро вы абсолютно ничего не вспомните про вычеркнутого человека. Конец твоим страданиям и разочарованиям, и сразу наступает хорошая погода?
      Как бы ни так! Фильм в очередной раз показывает, что если судьба соединила влюбленные сердца (небеса ли за это ответственны, прозаические ли феромоны, или кажущаяся случайность), то разъединить их, просто уничтожая память о второй половинке, невозможно. При любой случайной встрече сердца вновь «ёкнут», и всё завертится по-новой.
      Поэтому идея селективного манкуртизма, на которой построен сценарий, не выдерживает критики.
      Тем не менее, фильм понравился. Главные актеры играют великолепно. Впервые вижу Джима Керри не кривляющимся (что уже порядком поднадоело), а страдающим, отчаянно борющимся за свою любовь. Роль Кейт Унслет могла бы быть чуть менее эксцентричной, но – всё в пределах допустимого.
      И – немного размышлизмов (на тему любви и памяти), на которые натолкнул фильм.
      Абсолютно идеальных пар не бывает. Микроссоры и более серьезные разногласия бывают у всех. Конечно, нужно учиться прощать и быть терпимым. Если любовь настоящая и искренняя, то все получится.
      Чисто теоретически стереть (или заблокировать) память об определенных событиях, людях возможно или скоро станет возможным. Казалось бы, что при такой технологии гуманнее стирать, размывать, смазывать память о плохом, а воспоминания о всем хорошем оставлять. Но мне кажется, что правильнее – помнить всё: и плохое, и хорошее (см. эпиграф к отзыву), а вот оценки событиям необходимо пересматривать – меньше значения придавать тому, что кажется плохим, а больше ценить хорошее. Может быть это и есть универсальный рецепт счастья :)

Фильм просмотрен в рамках игры Флэшмоб 2016
За совет большое спасибо awayka

Как просто сказать прощай и вычеркнуть из памяти человека, заставить его уйти и больше не возвращаться. А что, если бы было возможно просто стереть разум одним взмахом руки, раз и воспоминаний больше нет, есть только пустота. Пустота, которая должна быть заполнена. Ведь так просто – взять и уничтожить память, но, сколько не стирай, сколько не возвращай всё на место – если любишь, то всё равно будешь с теми, кого ты любишь.

Есть он и она, они встретились случайно, они любили, ненавидели, любили, злились и обижались. А потом решили вычеркнуть друг друга назло из памяти. Просто взять и стереть, что-то вроде развлечения. Я тебя не знаю, ты меня не знаешь. Приходят люди, для которых всё шутка, просто развлечение. Кто-то теряет память, а кто-то в этот момент трахается. Никакой ответственности и никакого желания помочь. Но это до поры до времени, пока человек не обнаруживает себя на месте жертвы, тогда уже не до смеха, тогда вся прелесть игры рушится.

Люди забыли, что такое прощать, они с готовностью бросаются друг на друга – обижают и унижают. А потом так раз и всё стереть. Отрывки воспоминаний, как кадры сменяют друг друга. Мир меняется, люди, пейзажи, обстановка. Но как не странно, среди пары отрицательных моментов, очень много позитивного, почему же тогда забывается всё хорошее ради парочки плохих моментов? Потому что человек начинает думать только о себе. Разумеется, чувства, и отношения не могут быть каждый день одинаковыми. Их нужно подпитывать, а если всё оставить таким, как есть, то ничего не изменится, наоборот, всё свалится в пропасть. А эксперимент по стиранию памяти, сколько не стирай, всё останется в подсознании и ничего не изменится. Против природы не пойдёшь, любовь побеждает.

Кейт Уинслет с волосами разного цвета… Мне даже её стало жалко, это же портит волосы сильно, представляю, сколько после этих съёмок волосы пришлось лечить. А Джим Кери, я его терпеть не могу, особенно как комика, выглядит тепично-идиотски, как и у любого американца. А вот в драматических моментах он очень сильно раскрылся. Быть может потому, что я никогда не пыталась сравнивать. Но когда он в чём-то жутком сидел под столом и орал, ну убейте не поняла, даже в рамках спасения мозга это выглядит дико. А вот когда он плакал, искренне, от того что потерял возлюбленную, вот тогда да, я поверила. Вообще фильм хороший, если бы не резкая смена кадров – они мне действуют на нервную систему, аж голова пухла, от чего я долго не могла прийти в себя. Фильм конечно хит, но не такой чтоб уж.

Не люблю фриков, ни в жизни ни в фильме, а здесь этого достаточно. Одно уже то, что Элайджа Вуд, мне тут же хочется блевануть.

Меня многие годы отталкивал жанр фантастика, поэтому я и не хотела особо смотреть этот фильм. Но все же этот момент настал и я рада, что это все-таки произошло. Начну с актеров: прекрасный состав. Еще с детства я восхищалась игрой Джима Керри, но всегда оставалась некая доля недовольства, что ли. Ведь Джим часто придуривается, часто ведет себя как ребенок (в фильмах, конечно же). Но здесь он выглядит совсем по-другому: застенчивый, пришибленный, я даже узнала его не сразу. Удивила новым характером и Кейт Уинслет. Обычно скромная, нежная, воспитанная девушка вдруг предстает перед нами в образе дикарки с цветными волосами, непредсказуемой, бесшабашной.

И вот эти двое встречаются, а затем влюбляются. Казалось бы, обыкновенная история любви не очень подходящих друг другу людей. Их отношения переходят со временем на стадию быта, и в какой-то момент Клементина не выдерживает постоянных ссор и обил и решает стереть своего возлюбленного из памяти. С этого момента начинается фантастическая составляющая. Да, в фильме стереть человека можно запросто. Но Джоэль все помнит, и пытается вернуть Клементину. Когда ему это не удается, он сдается и тоже соглашается на процедуру по стиранию Клементины.

И все бы было прекрасно, если бы они не были двумя половинками, которых тянет друг к другу всеми фибрами души, а судьба помогает им, постоянно сводя их дороги в одну.

Для начала 2000-х это очень хорошая фантастика и интересная мелодрама. Как герои решили забыть свою половинку, потому что начали раздражать друг друга. На самом же деле они просто запутались в отношениях, в себе, в своих недостатках и в плохих воспоминаниях. Но чтобы забыть любимого человека и разлучить влюбленных, нужно что-то большее, чем машина. Хорошие воспоминания могут перевесить весь негатив и воспламенить только еще большую любовь. Человек несовершенен и не стоит так сильно на этом зацикливаться. Если это человек действительно твой, ты не сможешь с ним так легко разлучиться, судьба все равно приведет тебя к нему. Кроме того, можно стереть воспоминания, но любовь из сердца не стереть. Чувства слишком сильны и эфемерны, чтобы они так просто могли исчезнуть. Хотя конечно бывает и такое, что по щелчку какого-то рубильника где-то у тебя внутри, все резко тухнет и ты не чувствуешь ничего. Но такой случай может произойти только при очень негативных чувствах, которые продолжались слишком долго. Как видно из воспоминаний Джоэля его любовь была все-таки яркой и позитивной, а плохие чувства в отношениях были скорее спровоцированы тем, что мать Джоэля не замечала его, отвергала его существование возможно. Возможно, мне только так показалось и другие зрители увидят в фильме больше посылов подсознания Джоэля.

Очень необычный фильм, сначала даже не поняла о чем он. Все так мельтешит, искривляется, все бегут и меняются.
Но постепенно стал понятен сюжет .Изобретено средство забыть человека, конечно это странно , если вдуматься, что ты то может и забыл, а остальные помнят все что с вами двоими было.
Но возможно кому- то покажется , что это выход, кто хочет избавится от воспоминаний, начать жизнь заново с чистого листа. Но такого конечно не может быть. Как не забывай, все равно какие- то чувства проснуться, какие -то воспоминания останутся, жесты, взгляды, касания. Так и тут получилось. Герои решают порвать с прошлым, забыть, что были вместе .
Но по мере стирания памяти герой Джима Керри, понимает, что оно не хочет ничего менять и пытается вернуть воспоминания. Нет, это невозможно. Но потом , все равно память возвращает все на свои места и он меняет привычную жизнь и совершает поступки, которые опять приведут его к любимой.
А вот как потом построить свою жизнь , когда узнаешь все то , из -за чего забывал ее, как восстановить отношения, как вернуться- герои наверно решат это.
Не все понравилось в фильме, но он предполагает размышления- а надо ли забывать даже плохие моменты, может их просто надо проанализировать и если есть любовь она победит все невзгоды.
Удивила игра Джим Керри. Очень понравился этот симпатичный актер без ужимок и гримас. Да еще такая драматическая роль в этот раз им сыграна . Просто потрясающая игра. И идея фильма замечательная.

В интернете много восторженных отзывов, фильм с наградами. Это не всегда признак чего-то хорошего. Тем не менее, мне фильм больше понравился, чем нет.

От зрителя требуется сосредоточенность. Мне чего-то кажется, что если вы решите посмотреть фильм "Охотник на лис" после насыщенного и/или трудного дня, то вы увидите первые минут 20, а потом титры. Если проснетесь к тому моменту, когда пойдут титры. 8)

В фильме много красивых, но унылых пейзажей, диалоги ничем не привлекают внимания, некоторые сцены несколько затянуты. В фильме нет никаких интеллектуальных отсылок, любовной линии (в классическом смысле уж точно), какая-то невыразительная музыка, незапоминающаяся.

Не смотря на все это, в нем есть свой нерв и своя сила. Однако, если вам не близки проблемы преодоления себя, у вас нет чувства своего дела, вам не знакомо, что такое отчаянная конкуренция, вам не очень понятно, каково хотеть в другом воплотить своё нереализованное, то фильм имеет минимальные шансы вам понравиться.

Кстати, "Охотник на лис" основан на реальных событиях. И события эти таковы, что я даже пошла переправерить после просмотра, так ли все было.

Легкий, приятный музыкальный фильм с незамысловатым сюжетом. Романтично, мило и очень предсказуемо по сюжету.
Отношения двух музыкантов всегда непросты, тем более когда они практически семейные, и у мужчины есть амбиции. Осуждать поведение «бывшего» бойфренда главной героини нынче не современно, такова жизнь. Впрочем, в этом фильме это не воспринимается такой уж трагедией. Скорее, такой поворот становится толчком для главной героини – ввязаться в проект, сделать нечто непривычное для себя, раскрыться и заявить о себе, поверить в себя.
И новый знакомый, к счастью, оправдывает все свои обещания, сначала давая ей надежду, а потом с помощью всех своих связей воплотить всё обещанное в реальность.
Не придираясь к деталям, здорово получилось про музыкантов – как их собирали буквально «по закоулкам», как записывались прямо на улице, готовые в любой момент бежать от копов. Драйв совместного музицирования, раскрытия потенциала в заразительном порыве вдохновения.
И еще мне понравилась песня, которую пел бывший бойфренд почти в финале.
Я так поняла посыл создателей: сварганить хит практически «на коленке» - может любой, главное не стесняться и – делать! Однако что-то современная музыкальная эстрада как-то однобоко подтверждает такое представление. Действительно, доступно всем желающим, но результаты такого творчества зачастую не радуют.

Второй Кауфман за декабрь. Первый мною просмотренный его фильм ( Думаю, как всё закончить, 2020) дался нелегко, он не вылазил из головы, не давал переключиться на другое кино.
Но этот...! Просто нет слов, какой тяжёлый осадок он оставляет за собой. Такое кино смотреть больно. Такое кино смотреть сложно. Потому что главным героем фильма является не человек, а болезнь, психическая. Не могу избавиться от ощущения словно прикоснулась к чему-то болезненному,от чего хочется быстрее и быстрее отряхнуться и убежать, но кажется,что от прикосновения нельзя отмыться да и мысль о том, что болезнь заразная, не даёт покоя...
Кино не для всех, сложное, многогранное, сумасшедшее, депрессивное, давящее, поглощающее. Никому не посоветую. Но оставлю этот очерк о нем здесь, чтобы потом не говорили, что не читали о фильме перед просмотром. А я пока настрою себя на третьего Кауфмана, Быть Джоном Малковичем. А когда-нибудь обязательно пересмотрю "Нью-Йорк, Нью-Йорк".

СИНДРОМ КАУФМАНА. «СИНЕКДОХА, НЬЮ-ЙОРК». Ирина Кушнарева, ИК, 04'2009
Некоторые экранизируют книги. Или комиксы. Чарли Кауфман в своем режиссерском дебюте «Синекдоха, Нью-Йорк» экранизировал синдром, психическую болезнь, названную — в честь открывшего ее врача — «синдромом Котара». Именно такую фамилию носит главный герой фильма, театральный режиссер и депрессивный ипохондрик Кейден. Человеку с синдромом Котара кажется, что он гниет и его организм разрушается, что он уже потерял какие-то органы или даже кровь. Наконец, ему кажется, что он уже мертв. С самого начала фильма у Кейдена целый набор симптомов. Скользя как по метонимической цепочке, его болезнь перемещается с одного органа на другой. То не расширяется зрачок и не вырабатывается слезная жидкость, то, наоборот, слюна. То вдруг случается эпилептический припадок, позднее сохраняющийся в виде тиков и судорог, с которыми Кейден Котар легко уживается. И зубы у него болят нетрадиционно, по принципу смещения — то пятерки, то шестерки. Котар даже не может как следует расслышать, к какому врачу ему идти, что и понятно, учитывая столь неустойчивое состояние его организма. Герой проецирует свои болезни на окружающих подобно тому, как, смотря телевизор, он видит во всех героях себя: будничное чувство без всякой эйфории. На совместном сеансе у семейного психотерапевта его жена Адель признается, что мечтала о том, чтобы Кейден умер и она смогла начать жизнь с чистого листа без чувства вины. Их четырехлетняя дочь разражается слезами, узнав, что у нее в организме, как в доме, тоже есть «трубы», по которым течет кровь:

«Я не хочу кровь!».

Как в «Алисе в стране чудес» нематериальные слова пересекаются с материальными телами и приносят этим телам физические страдания. «Есть психоз, это как у нашей мамы, а есть сикоз, ужасные прыщи на коже, как у меня», — объясняет Котар маленькой дочери на прогулке. По-английски звучит одинаково, возможно, поэтому у Кейдена Котара сикоз вызывает психоз или наоборот. Мать увезет маленькую дочку в Берлин, там ей покроют все тело татуировками из райских цветов — такой художественный проект. Но однажды цветы на коже начнут вянуть и скукоживаться, и девушка умрет, обронив увядший лепесток розы. А Кейден Котар будет тосковать по покинувшей его Адели, вторично женится на актрисе Клэр и будет весь фильм любить билетершу по имени Хейзел, живущую в горящем доме, то есть буквально рядом с тем огнем, который в конце концов ее убьет. Такова канва этого затейливого фильма, напоминающего лучшие страницы книги знаменитого врача-нейропсихолога Оливера Сакса «Человек, который принял свою жену за шляпу».

Фильм Кауфмана по стилистике чем-то напоминает кино Дэвида Линча. Не случайно, что снимал ленту Фредерик Элмес, работавший оператором на «Синем бархате», «Дюне» и «Диких сердцем». Но, возможно, у Кауфмана фильм получился мрачнее линчевских. Может быть, потому что у Линча все происходит в измерении, статус которого не определен, оно может оказаться и объективным, и субъективным. Это как посмотреть, границы размыты. У Кауфмана весь сюжет разворачивается внутри сознания героя, пораженного прогрессирующей болезнью.

Как если бы одного синдрома Котара было недостаточно, Кауфман добавляет еще одну болезнь, близкую к нему с точки зрения нейрологии, — синдром Капграса. В качестве подсказки эта фамилия помещена в список жильцов дома, который в одном из эпизодов читает Котар. Больные с синдромом Капграса испытывают трудности с идентификацией лиц, в частности, перестают узнавать близких, у них развивается иллюзия, что родных подменили, что все вокруг — двойники (изначально по-французски эта болезнь называлась «бред двойников»). В фильме синдром Капграса находит парадоксальную реализацию в профессиональных занятиях Кейдена Котара — в его грандиозном театральном проекте.

Кейден Котар, утрачивающий вследствие болезни границы собственной личности, пытается полностью объективировать свою жизнь, построив особую театральную машину. Когда ему неожиданно присуждают специальный грант «за гениальность», он может наконец выйти за узкие рамки регионального театра и замахнуться на большое модернистское произведение в духе Джойса или Малларме. Произведение, бесконечно разрастающееся и дублирующее жизнь. Вписывающееся в эзотерические традиции театра, в котором репетиции так никогда и не перерастают в спектакль. В одном из эпизодов это выглядит как машина симультанного театра: гигантское плато в заброшенном ангаре, на котором одновременно разыгрываются сотни микроэпизодов жизни Кейдена Котара. У каждого персонажа «из жизни» есть двойник-актер, у актера есть дублер, у дублера соответственно тоже должен быть дублер, и так до бесконечности, пока в тотальный спектакль не окажется втянуто все человечество. «Никто не является статистом!» — восклицает прозревший эгоцентрик Котар. Его опус магнум, к которому ему никак не удается подобрать название, призван включить в себя каждую мелочь, каждую случайность человеческого существования и сделать ее важной и неслучайной. Тут целый клубок борхесовских мотивов: и Фунес, чудо памяти о всей целокупности опыта, и Пьер Менар, дословно пишущий-переписывающий «Дон Кихота», и карта, идеально и в полном масштабе совпадающая с картографируемым объектом...

Этот необъятный театр соотнесен с тем, чем занимается любимая и утраченная жена Котара Адель. Она делает крохотные портреты ню, которые можно разглядеть только при помощи линзы ювелира. Театру как аппарату фрагментированного макрозрения, в котором отдельные сегменты могут так и не сложиться в единую картину, противопоставляется микрозрение, инсценирующее взгляд вуайера, смотрящего в замочную скважину. Театр Кейдена Котара — как египетские пирамиды, — Кант писал, что они могут быть восприняты только с определенной дистанции, иначе происходит экстенсивное накапливание частей, которые так и не «схватываются» восприятием. Но сама эта дистанция здесь отсутствует: все или слишком мелко, под «мелкоскопом», как у Адели, или слишком укрупнено, как у Котара.

В то же время это Произведение становится для Кейдена Котара устройством по улавливанию стремительно утрачиваемых смысла жизни и идентичности. Котар фактически конструирует выносной мозг. «Фильм-мозг» — так Делёз называл картины Алена Рене, создававшие нечто вроде модели работы мозга. Театральная конструкция Котара тоже воспроизводит работу мозга, поэтому лента Кауфмана, как ни странно, оказывается близкой к «церебральным» фильмам Алена Рене. В какой-то момент эта машина начинает продуцировать смысл практически самостоятельно и без участия главного героя. Переломный момент наступает, когда на прослушивание является Сэмми, человек, следивший за Кейденом и фиксировавший все детали его жизни. Сначала Котар назначает его на роль себя в спектакле, а потом делает своим дублером и в жизни. Вскоре Котару уже не нужно им руководить, тот и сам знает, что делать и говорить. Случайные, алеаторные связи, завязывающиеся между участниками гигантского проекта, когда Сэмми — Кейден приглашает на ужин реальную Хейзел, а реальный Кейден после похорон матери остается на ночь с дублершей Хейзел, словно воспроизводят активность синапсов как зон мозга, в которых образуются случайные связки и сцепления.

С одной стороны, разрастающееся количество двойников-дублеров становится для Кейдена Котара способом заклясть смерть. Всегда найдется двойник, чтобы умереть вместо него, как умирает Сэмми, бросившийся вниз с театральной конструкции. Театр превращается в машину бессмертия. С другой стороны, Котар не в состоянии удерживать свое детище под контролем, а его болезнь прогрессирует. В итоге он покорно уступает режиссерское место актрисе, приглашенной играть Эллен, уборщицу, нанятую Аделью убираться в ее нью-йоркской квартире. Иногда сама Адель принимает Кейдена за Эллен по телефону, иногда ее престарелая соседка отдает ему ключи от квартиры в уверенности, что он и есть Эллен. Кейден Котар все сильнее идентифицируется с Эллен, которая постепенно полностью захватывает власть над его сознанием. Это крайняя степень болезни: второстепенный герой полностью поглощает автора. Вот уже Котар вставляет себе в ухо наушник, и Эллен режиссирует его слова и действия. Созданная Котаром машина получает полную автономию, превращая его, демиурга, в один из своих винтиков, а затем саморазрушается. Фильм заканчивается на том, что театр-мозг «погорел». Трудно сказать, сгорел ли театр, потому что в мозгу Кейдена Котара произо-шли необратимые изменения. Или же, наоборот, распад сознания героя ускорился из-за пожара в театре. У Кауфмана получился бескомпромиссно мрачный фильм с аннигилирующим выводом в конце: все является всем (Everything is everything) и каждый является кем угодно, любым другим (Еveryone is everyone). Все границы между индивидуальными личностями разрушены, все переходит во все, а значит, и в Ничто. Высокий модернистский опус оказывается машиной отрицания и разрушения.

Чарли Кауфмана уже давно обвиняют в непростительном солипсизме. Эндрю Трейси в журнале Cinema Scope отметил, что Кауфман сумел создать такой механизм, при котором те, кто выступает с обвинениями в излишней депрессивности и мрачности, по сути критикуют не сам фильм, а личность его создателя. Он проводит параллель с Бергманом, сравнение, естественно, не в пользу Кауфмана: «Там, где у Бергмана интроспекция ведет еще глубже внутрь, Кауфман претендует на Высказывание с большой буквы, и эта попытка терпит полный провал». В развитии этой темы Трейси указывает, что подобная гигантомания с построением больших экстенсивных структур и стремлением ответить на «Великие вопросы» характерна для нынешнего американского независимого кино в целом и вписывает Кауфмана в линию, намеченную Коэнами в «Старикам здесь не место» и Андерсоном в «Нефти». И все-таки можно возразить, что у Кауфмана гигантомания медиируется личностью героя и вписанным в сюжет микро- и макрозрением. Гигантский театр Котара — осложненная синдромом Капграса защитная реакция на полупорнографические миниатюры его жены, оставившей в его психике неизгладимую травму. Модернистская гипертрофия творческого эго, бесконечное расширение сознания подрывают в фильме сами себя. Но эта сложносочиненная конструкция надежно защитила Чарли Кауфмана от ядовитых уколов критиков...отсюда