Jindra, Erin. Отзывы на фильмы c нейтральными оценками

Фильм, который я совершенно не понял. Вроде бы по сюжету, он выглядит интересным и богатым на потенциал. Брутальный моряк с кучей психических проблем после войны оказывается лишним на празднике мирной жизни. Он ищет работу, находит, теряет, находит еще одну и так далее. А потом он случайно попадает на корабль одного «философа и писателя», который по совместительству является организатором секты. И после этого начинается его новая жизнь.

Ну как новая, если честно, я не увидел особых изменений в героях этого фильма в начале фильма и в конец. Что моряк, мастерски умеющий создавать алкогольные напитки из растворителя и виски, что глава секты, пытающийся пробудить в людях воспоминания о прошлых жизнях. Хотя да, чувствуется, что автор хотел показать между ними развитие отношений. Но, почему-то в них не веришь. Сцена, в которой Фредди (моряк) и Ланкастер (глава секты) общаются в стиле «отвечай на вопросы не моргая» - она сильная и очень атмосферная. Но, дальше не происходит чего-то значительного. Это просто хорошая сцена, которая ни к чему не приводит. Может быть герои и как-то поменялись, но я этого так и не смог увидеть. Почему вдруг Фредди привязался к Филиппу –я, так и не понял. Ну, кроме воли сценариста.

Такое ощущение меня преследовало весь фильм. Вроде бы и говорят эти герои какие-то умные вещи. Философствуют на тему «свободы, ощущений и всего такого», но для меня это звучит совершенно пусто и как-то излишне надуманно. Герои не вызывают никаких чувств. Хотя актеры и стараются. Хоакин Феникс играет просто замечательно. Он умудряется сыграть сурового моряка с, небольшим набором выражений лиц, и при этом показать его чувства. Но, я все ловил себя на мысли, что он очень уж напоминает мне Джозефа Гилгана (Руди из «Misfits» и вампир Кэсседи из «Preacher»), и все ожидал, когда же он, наконец, отмочит что-то странное. Но как-то этого не происходило. Ланкастер играет тоже не плохо, но его герой, совсем не похож на главу секты. Это больше какой-то добрый дядюшка, всем поможет, все объяснит, ну, немножко странный, но это не страшно. Он же агрессивный, только когда его спровоцировали. Да и то – не бросается же с кулаками. Только голос повышает. Короче, актеры – хорошие, роли – не очень.

Второе, что здесь завораживает – это картинка. Операторская работа, подбор цветов, видеоряд, планы. Некоторые кадры заставляют даже остановить просмотр и немного поизучать картинку. Перемотать еще раз, какую-нибудь сцену. Но лучше без звука. Просто, я не знаю почему, но вот эта музыка, не в тему, какая-то эклектичная – она меня раздражала. Особенно в начале фильма. Потом как-то привык, но во многих визуально хороших сценах, все портила эта самая музыка. Что хотели с помощью нее передать – я так и не понял. Происходящее в голове этих людей? Настроить нас на мистический лад, через аудиоощущения? Без понятия.

Впрочем, как и во всем этом фильме. Я посмотрел, восхитился картинкой, и… в общем-то все. Я ничего не вынес из просмотра. Я не получил какого-то удовольствия от сюжета, я не увидел интересную мне историю. Ничего. Да, это можно назвать арт-хаусом. Можно считать это фильмом не для всех – типа, если вы не поняли, то вы слишком тупы для этого. И я готов признать свою тупость. Но проблема в том, что существуют фильмы, которые я тоже не способен понять, но которые вызывают у меня приятные ощущения. Эти фильмы мне иногда хочется пересмотреть. Мне не мешает то, что я не понимаю заложенного в них смысла. Я просто получаю удовольствие от просмотра. С этим фильмом подобного не произошло. Оба герои мне были не приятны. Их история не вызывала никаких эмоций у меня. Их диалоги казались мне напыщенными и пустыми. Я все надеялся, что концовка как-то все перевернет. Но нет, в ней тоже ничего особого не произошло. В общем – уныло как-то. И не интересно. Два часа времени можно считать потраченными зря.

Взлет такого субжанра всего мирового эксплуатационного кинематографа в целом и еврокульта в частности как nunsploitation в 70-х годах прошлого столетия можно лишь объяснить тем, что в те славные времена всеобщей распущенности, эмансипации и отрицания старых норм и догм религия перестала являться той незыблемой бессмертной священной коровой, которой надо лишь молиться, кланяться и бояться. Настало время отправить эту корову на убой, чтобы потом сделать из нее вкусные сочные бифштексы, и кинематограф стал одним из первых смелых кулинаров, осмелившихся перед тем плюнуть в лицо Папе Римскому и его красным девицам-девстенницам, заточенным в неуютных монастырях и раздираемых изнутри и снаружи самыми разными страстями, но большей частью — перверсивного характера. В конце концов, любые духовные скрепы рано или поздно проржавеют и плотину, собранную из бревен страха и ненависти, прорвет с самыми непредсказуемыми последствиями. Однако с наступлением 80-х годов жанр извращенного кино про монашек, в свою очередь играющий на жанровом поле WIP-кино с его темами заточения в тюрьму, тамошними пытками и тамошним лесбийским промискуитетом вдоль и поперек, пошел на спад ввиду того, что кажущейся бесконечной благодатная тема, успевшая быть освоенной и Хесусом Франко, и Бруно Маттеи, и Джо Д, Амато, и Полом Нэши, исчерпала себя окончательно в мощном киновысказывании Хуана Лопеса Моктесумы «Алюкарда», ставшем главным обвинительным приговором против диких нравов католических монастырей и их узниц, подчас не по своей воле(ясное дело, что «Дьяволов» Кена Рассела, «Мать Иоанна от Ангелов» Кавалеровича и еще пару фильмов авторского плана в расчет не берем ввиду их непринадлежности к киноэксплуатации). И лишь ныне изредка мотивы монашеских ужасов всплывают в творениях новых деятелей грайндхауса, которые решают тряхнуть стариной по собственной удалецкой молодости забывая, что повторить так же броско едва ли получится.

«Голые монашки с большими пушками» 2010 года от небезызвестного режиссера Джозефа Гузмана на первый взгляд являются попыткой возродить спавший интерес к nunsploitation, причем Гузман в своей второй по счету полнометражной режиссерской работе решил самоочевидно слепо следовать уже не классикам жанра, а его деконструкторам, в особенности Роберту Родригесу, выдав не столько полнокровный оммаж, сколь бескровный постмодернистский коллаж, собранный наспех и явно без задора, что для любого мало-мальски невменяемого грайндхауса смерти подобно, но, по-видимому, именно так было Гузману удобно. Впрочем, «Голые монашки с большими пушками» лишь взял от nunsploitation антураж, при этом перевернув его с ног на голову, демифологизировав в большинстве случаев все знакомые штампы. В картине с лихвой хватает и монашек, сходящих с ума в заточении, а потому увлекающихся изучением собственной сексуальности, и насилия более чем достаточно, не говоря уже о парочке звериных оскалов современных церковных порядков, но удивительнее всего то, что Гузман взял эти клише и посмотрел на них сбоку. Безумная грудастая монашка с симптоматичным именем Сара становится роковой мстительницей и соблазнительницей в одном соблазнительно-вульгарном теле, а сам Храм Божий предстает истинным вместилищем разврата и райским местом, где можно прикупить пару сот кило кокаина-героина и прочих вкусных галлюциногенных веществ. Образ Храма как мафиозной структуры и монашек, обслуживающих интересы Босса, по определению кощунственен, но Гузмана это не останавливает. Он столь рьяно чтит неписаные законы грайндхауса о том, что все в принципе можно и почти ничего — нельзя, что «Голые монашки с большими пушками» приобретают слишком провокативный антиклерикальный характер даже для первобытного трэша.

Впрочем, фильм Гузмана жанрово тяжело отнести лишь только к одному nunsploitation. Это вновь и беспощадная история мести, и даже mexploitation в его наиболее адекватном в нынешних условиях прочтении. Фильм меняет собственные вектора перманентно, начавшись как мрачная и порнографическая история одной мексиканской монахини, которая истово верит в Бога, хотя и видит вокруг, что божья обитель превращена в обитель зла, а Бога нет даже на задворках, но она верит, как лишь может верить в нечто эфемерное фанатик, безумец или святой. Но чем дальше, тем больше Гузман увлекается жанровой многослойностью, впихивая в ленту и элементы гангстерской драмы, и изощренной черной комедии, и брутального хоррора с расчлененкой во весь экран, но так толком не сумев определиться, а что есть такое его собственный фильм. Оттого даже за финальной резней-грызней и поркой с мексиканскими орками не стоит ничего, кроме желания сделать безыдейное кино еще более безыдейным, утопив в крови и силиконе не только режиссерские потуги, но и всякие амбиции на возрождение ныне уже уснувшего беспробудно-пьяным мертвым сном жанра эксплуатационного кино о голых монашках с большими пушками, маленькими душками и садистскими потрахушками.