Отзывы на фильмы Кэти Бейтс — стр. 4

…отрешённо и неумолимо крушащийся «Антитаник» в натуральную величину…

…Фрэнк (…Леонардо Ди Каприо…), спустя много лет после высказанной вслух забавной и уместной шутки, воспринятой Эйприл (…Кейт Уинслет…) чрезвычайно тепло и с проникновенным расположением, растит с ней же в законном венчанном браке двух маленьких детишек в умилительном и практически идеальном пригородном коттедже в паре часов езды от Нью-Йорка. Соседи, друзья и просто окружающие никак не могут нарадоваться такой гармоничной и красивой парой. Между тем, Эйприл всякий раз уже передёргивает от фрэнковского монотонного брюзжащего нравоучения по любому поводу и без такового. Не имея возможности скрыться от надоедливого и беспримерного эго супруга и его назидательно-раздражающего бубнежа, она уже просто отчаянно голосит и умоляет мучителя с истерическими нотками переходящими в жалобный фальцет: «Отстань! Не трогай! Дай мне побыть одной!». Супруг, будучи недопущенным к регулярным словесным издевательствам и округлой супругиной плоти, компенсирует отсутствующие телесные наслаждения «командировками» в компании с симпатичной и покладистой машинисткой со службы…

…«Дорога перемен» оскароносца и просто отличного режиссёра Сэма Мендеса способна предоставить один из очень и очень немногих кинематографически-художественных опытов, где зритель последовательно по нескольку раз за время течения хронометража может прочувствовать себя то деловитым, набивающим из персонажей чучела в полный рост таксидермистом; то скучающим семейным психиатром, с рутинной отстранённостью наблюдающим за истеричными коленцами ненавидящих друг друга супругов; то седеющим от первозданного ужаса непосредственным соучастником полноразмерной шекспировской трагедии, непременно знающим и даже уверенным, что совсем скоро экранные герои сразят-таки друг друга в исступлённой и смертоносной поножовщине. Ибо невинная по названию, пригожая по определению и бытовая по сути «Дорога перемен» для половозрелого потребителя любого наугад выбранного пола, прошедшего уже сквозь хотя бы и всего одни относительно длительные отношения в паре, и уж тем более — в браке, где-то на изломе первого получаса повествования мутирует из просто очень хорошей драмы взаимоотношений в помесь опереточно-схоластического фарса с лентой жанра леденящих внутренности хичкоковско-кинговских первозданных ужасов…

…лента непримиримым и странноватым до постыдности образом гипнотизирует: ни вздохнуть, ни вырваться. А после преодоления обходительного порога для прерывания не хватает никаких ни сил, ни воли, ни разума. На экране же в этот момент в каком-то полузамедленном, кошмарно дёрганом макабрическом одиночном хороводе чернильным озером разливается отданная на волю рока бытовая трагедия. Ужасная в первую очередь своей жутковатой повседневностью и потусторонней безысходностью. Из подобной липкой и вымораживающей внутренности паутины взаимных обязательств и упрёков вырваться не так-то легко, а порой и вовсе — недостижимо сложно. А последние силы отнимает ужасающее откровение о том, что образы вчерашних бесконечно заботливых влюблённых давно разбиты в пепел осколков. Если они, эти персональные иконы любви до гроба, вообще когда-либо существовали где-нибудь снаружи от генерирующих их влюблённых сознаний…

…зрелище разрывающих один другого в клочки Лео и Кейт из «Титаника», конечно едва ли не слишком, вызывающе эсхатологично. Тектонический внутрисупружеский конфликт, разворачивающийся в сверх минималистичных декорациях трёх диванов, коврика, входной двери и одинокого торшера, врезается в память похлеще иных и многих историй глобальных катастроф или всемирных бедствий. А сама «Дорога перемен», естественно, хотя и не даёт к финалу ровным счётом ни одной ложно-счастливой надежды, но позволяет извлечь пару, а то и не одну, персональных поучительных метафор ненамеренно взаимоисключающего характера. Быть может и правда — порой гораздо предусмотрительней провести отчаянно-болезненную каденцию с невыносимо кинжальным осколком обжигающего льда в душе, чем потерять десятилетия в мучительном и гибельном сомнамбулическом кошмаре наяву?..

…волшебная экранизация классического любовного романа…

…«Шери» едко-ироничного британца Стивена Фрирза, как и положено изысканному десерту от кинематографа, приводит в восхищённый трепет уже в момент импровизированного пролога. Закадровый конферансье выразительной артикуляции и лирической колоратуры медовым баритоном окунает заворожённого зрителя в виньеточный культурно-эротический ликбез. Оказывается, французские куртизанки и прочие труженицы рынка вожделенческих услуг с, гхм, альтернативной социальной ответственностью на стыке XIX-ого и XX-ого столетий произвели не вполне и широко заметную, но, тем не менее, вполне осязаемую при близком ознакомлении чувственную революцию. Превратив своё глубоко коммерческое, по сути, занятие в чистейшей огранки высокое искусство. А самым известным из них, так и вовсе удавалось менять наследных принцев и прочих венценосных любовников из титулованных монарших династий континентальной и островной Европы подобно предметам выходного гардероба. И вдохновлять промышленных магнатов с финансовыми воротилами самозабвенно тратить на объекты своего обожания миллионы в первом подвернувшемся ювелирном бутике…

…на этой одновременно тонко волнующей и грациозно смущающей ноте в повествование, словно белоснежные, морозные сливки в чёрный как сама полночь, обжигающий кофе, плавно и нежно вливается элитная парижская куртизанка, обворожительная Лея де Лонваль (…Мишель Пфайффер…). Вплотную приблизившись к собственному полувековому юбилею, но сохранив девичью стройность и стать, ослепительно прекрасная мадемуазель де Лонваль, обзавёвшись за годы упорного труда контрольными пакетами акций топливных мануфактур, роскошным розарием и уютным особнячком, тешит себя мечтами о заслуженном отдыхе в компании озорного, симпатичного и ласкового жиголо…

…по воле лукавого случая, искомый адюльтер находится совсем рядом. Это молодой отрок ещё одной жрицы любви, отставной теперь уже и расплывшейся всем силуэтом мадам Шарлотты Пелу (…Кэти Бэйтс…). С карикатурно-абсурдистскими повадками кэрролловской Королевы Червей, истерическим по любому поводу хохотом, сумасбродными не к месту остротами и пошловатым, издевательским зубоскальством. Смазливый как девица её наследник зовётся Фредом Пелу (…Руперт Френд…), прозывается андрогинным поименованием «Шери», наделён насмешливой юношеской грацией, длинными махровыми ресницами, шелковистым печальным взором и изысканной «форельной» изогнутостью томных глаз. Он одновременно избалован и одинок, развратен и никогда не знал настоящей любви. Зародившийся как дружеский шуточный каприз, роман Леи и Шери перерастает в глубочайшую чувственную влюблённость с магнетической привязанностью, затягиваясь на долгие шесть лет. До того момента, когда грезящая внуками Шарлотта провоцирует нарочито принудительную женитьбу Фреда. Но даже подвергаясь подобным ограничениям, взаимная симпатия и преданность Шери и Леи друг к другу не позволяет ни нарушить, ни оборвать связавшую их близость чувств…

…живой классик британского кинематографа Фрирз поставил свою дивную, как летнее сновидение под бесконечно звёздным небом и нарядную, словно живописное полотно красочной венецианской ярмарки, «Шери» в 2009-ом по роману французской мастерицы слова и пера, фривольной гедонистки, творившей под изящно кратким псевдонимом Колетт аккурат во времена той самой прекрасной эпохи на стыке веков. Режиссёрский гений из тончайших, невесомых нитей увлекательности, сопереживания и душевности соткал костюмную мелодраму о превратностях настоящих и искренних чувств невыразимо легко и в лучших традициях искуснейшей выделки любовных романов. Да ещё и сделал это так, что результатом творения из демиургического небытия возникла живая и очаровательная сказка для взрослых. С доподлинной невыдуманности грациозными замками, полными светлых и радостных мечтаний. С коварной мрачности и головокружительной высоты башнями, скрывающими угрюмые тайны и прекрасных дев в невольном заточении. С дремучими и призрачными бескрайними топями и светло-золотистыми безмятежными рощами. Раньше на желтовато-песочных пергаментных свитках о таких местах художники-картографы делали завитушечные пометки о том, что, дескать, именно здесь и водятся жар-птицы, огнедышащие змеи, чародеи и эльфы, волшебники и единороги. А истинные витязи на просторах этих сказочных земель завсегда и с беззаветной смелостью бросают вызов любым опасностям и авантюрам ради своих возлюбленных сердечных избранниц, предназначенных им самой судьбой. И если вы никогда в подобные романтические истории не верили — самое время добавить в личный список просмотра именно ленту «Шери». Вот увидите, чудеса всё-таки обязательно случаются. Как по обе стороны киноэкрана, так и снаружи хрустящих от вожделения книжных страниц. В них нужно просто поверить…

…сословно-социальный слепок мироздания…

…хронометрическое пространство — Её Королевского Величества британский трансатлантический суперлайнер класса «Олимпик» одна тысяча девятьсот двенадцатого года от Рождества Христова. Название которого — «Титаник» — впоследствии станет не только выспренно всеизвестным, а даже и нарицательным обозначением всех воспоследующих техногенных и антропоцентрических казней египетских. Она — миловидная, но не вполне имущая обитательница роскошных кают первого класса. Находящаяся, естественно и сценарно обоснованно, в мрачнейшем из омутов любовных печалей. Спровоцированных домогательствами нелюбимого, но до одури и рези в глазах богатого и цинично-бесцеремонного наречённого из питтсбургской младшей ветви банкирской династии Ротшильдов. Он — устрашающе, убийственно сирый и убогий в финансовом измерении обыватель нижайшего из возможных уровней пассажирского судна рекомого. До состояния, буквально, мещанского парафраза: «…выкрасить да выбросить…». Но, тем не менее — весьма симпатичен, восторженно страстен, одарён изобразительными умениями и, разумеется, свободен и горд. После первой встречи взглядов и неминуемого рыцарского спасения чести, совести и жизни прекрасной дамы, взаимопроникающий во всех смыслах роман становится для этой пары неизбежен. Как, впрочем, и неотвратимой отчаянности рандеву парохода с поименованием «Титаник». Грядущее к осуществлению не с портом пунктоназанчения, а с самым всамделишным судным часом в виде обжигающе хладного ледового странника…

…хотя, на самом-то — сюжетная канва упрятана оказывается в ещё одну историю. Некий импозантный и современный морской мародёр, сумевший по легенде отыскать полумифический золотовалютный резерв конкистадоров времён колониального завоевания современной мексиканской территории, нынче напал на след единственного в своём роде иссиня василькового бриллианта, прозываемого после огранки «Сердцем океана». По непроверенным данным камень в сейфе, сейф в каюте, а каюта — внутри затонувшего много лет тому Корабля кораблей. С целью извлечения ультрамариновой драгоценности в бог знает сколько десятков сказочных карат, благородный расхититель гробниц фрахтует для разграбления подводной могилы «Титаника» русское океанографическое судно. По факту исследовательских действий хищенческого характера царского камня в сейфе не обнаруживается. Внутри покоится только пергаментно-грифельный портрет. На нём — девушка, которая из гардероба облачена в один лишь искомый артефакт. Спустя некоторый, весьма короткий временной промежуток на связь выходит сама незнакомка. Всё остальное любовное, эпичное и катастрофическое происходит внутри воспоминаний этой выжившей пассажирки затонувшего колосса, которой нынче стукнул сто первый год…

…сегодня, спустя двадцать с лишком лет от первой премьеры, обмысливать приступы исступлённого совершенствования всего и всякого в картине Джеймса Кэмерона — от неподъёмных механизмов до мельчайших складок на предметах дамских гардеробов — малорезультативно и только что не бессмысленно. «Титаник» в кинотворческом пантеоне переместился на ту богоборческую ступень, с высоты которой судить о художественном произведении следует по законам им же самим для себя и созданным. Проще говоря, вы очень вряд ли и с ходу, и по вдумчивым размышлениям подберёте хотя бы ещё один подобный пример. Когда три с полтиной часа экранного хронометража не только не напрягают зрительское терпение и не подтачивают его усидчивость, но проносятся, пролетают и обтекают вас гладко, вкусно и с полной потерей всякой заметности…

…по совокупности отчётных признаков в графах «брутто» и «нетто», «Титаник» — эталонное, образцовое и штучное произведение Фабрики грёз. В его наиболее материалистическом, каноническом, совершенно шедевральном, если так можно без пошлости выразиться, понимании. На том мы — его зрители — вот уже третий десяток годов и стоим…