Velyvis, Emilis. Отзывы на фильмы

Американская семейная пара христианских миссионеров Рой и Джесси, возвращающаяся домой из фертильных странствий по градам и весям окраин родины Мао и всемирного ширпотреба, решает вместо быстротечного полета в уютном миддле скоротать свои деньки и ночи в трипе по Сибири на железнодорожном экспрессе. Впрочем, довольно быстро почти-радищевский путь не из Петербурга, но из Пекина в Москву трансформируется строго по хардкору, и Русь-Матушка вовсю отметелит Сэма-дядюшку.

Каким-то невообразимым чудом попавший в топ-лист 50 самых шокирующих фильмов в истории мирового кино по версии весьма презентабельного издания «Комплекс» наравне с — внимание! — «Некромантиком», «Адом каннибалов», «Августовским подпольем» и прочими веселыми творениями порнотрэша, горноугара и просто заднеприводной содомии, «Транссибирский экспресс» Брэда Андерсона на первый взгляд декларирует не слишком-то и оригинальную идею о том, что человек человеку никак не друг, а скорее самый злейший и отвратительный враг с уточнением, правда, национальной принадлежности оного.

Представляющий одновременный парафраз «Убийства в Восточном экспрессе» и «Поезда-беглеца», фильм Брэда Андерсона обманчиво многозначителен и глубоко ироничен, перманентно удивляя там, где в принципе следует ждать лишь вороха шаблонов и шелухи архетипов. Без них, безусловно, не обошлось, но при этом фильм Брэда Андерсона совсем не напоминает китчевый набор из чернушных подробностей натуралистичного бытописательства, ибо «Транссибирский экспресс» — это отнюдь не фильм о России глазами иностранцев; это фильм о самих иностранцах, для которых Россия и часть всемирной экзотики, и осколок советскости, и главное место для поиска приключений в духе «Хостела», куда фильм заворачивает ближе к финалу, разряжаясь парой отменных сцен отпетого садизма и ливнем пуль в поездатом пространстве, мчащемся сквозь снега и морозы куда-то, в исключительные пределы сумеречной условности, и к хэппи-энду, который нарочито смазывает реализм, подменяя его неизобретательным эскапизмом.

В этой картине о «плохих» русских, снятой «хорошими» американцами, русские антагонистической рисовки характеров как таковые поданы скорее в ключе своеобразного, но не дико клюквенного реализма, иногда искажаемого кривозеркальностью гротеска, ибо истинная опасность в картине исходит не от русских, а от самих иностранцев, вторгнувшихся по сути корысти ради(самой русской из всех символов русскости — пухлощекой розовенькой матрешке — в «Транссибирском экспрессе» уготована роль главного катализатора всего дальнейшего сюжетного повествования) в мир, для них чужеродный, а потому не приносящий никакого положительного профита, кроме как увеличивая с чрезвычайной неизбежностью список грешков.

Собственно, сам Транссибирский экспресс отыгрывает в фильме роль эдакой переосмысленной в духе жанрового кино традиционной птицы-тройки, груженной тем не менее не графьями-интеллектуалами, думы думающими о судьбах Руси, а битком набитый маргинальной многонациональной публикой, разношерстной цыганщиной, безликой и обезличенной. И нет, к сожалению, у этой новой железной птицы-тройки явных высоких целей. Ее движение — это стагнация, деградация и дегуманизация. Все и все тут приземленно и прозаично: как бы выжить, с кем бы выпить и как можно скорее бы уснуть самым пьяным и беспробудным сном. А кто не встречал на своем пути во время путешествия на поезде из любой точки А в любую точку В хамовитых проводниц? Кто не видал эти унылые гостиницы с обшарпанными обоями, запахом хлорки и стритрейсингом тараканов за стеной? Кто не знавал этих лиц, не отягощенных вопросами бытия?

Фильму на всем его протяжении отчетливо присущи моменты узнавания характерных деталей и черт современной российской глубинки, застывшей во временных неопределенностях. Вообще, определить точное время действия в «Транссибирском экспрессе» едва ли представляется возможным. Ясно лишь, что это век двадцатый. Осознанно в картине царствуют хронотопы безвременья, безнадеги, безысходности, и они действуют деструктивно буквально на всех и каждого, кого пожирает эта ледяная пустыня Сибири. К ней приспособиться, не будучи своим по крови, невозможно, и Роя, Джесси, Эбби и Карлоса так или иначе, но поджидает расплата. Кто-то расплатится своей жизнью, цена которой полгроша, а кто-то — своей душой, цена которой всего грош, однако в финале становится уже и не столь важно, что совершили герои, ибо каждый из них в той или иной степени оказался прирожденным убийцей, который, совершив почти безнаказанно первое преступление, на этом не остановится. Транссибирский экспресс прибыл в Ад, но для Роя и Джесси он сугубо свой.