Сония Бергамаско. Отзывы на фильмы

Да простят меня итальянцы за невежество, но имя Кекко Дзалоне мне ни о чем не говорило. Это теперь я уже знаю, что Дзалоне для них что-то вроде нашего тандема Урганта и Светлакова. Неважно, в каком фильме он снова появится, это априори будет хитом проката, бьющим все рекорды. Комедия "К черту на рога" не стала исключением, получив звание самого кассового итальянского фильма и собрав более 27 млн долларов! Как вы уже догадались, на втором и третьем месте тоже расположились комедии с Дзалоне. Причем везде он играет самого "себя", не используя никаких псевдонимов, а режиссером-сценаристом постоянно выступает Дженнаро Нунцианте. И вот тут мне стало крайне любопытно разгадать феномен дикой популярности этого комика, понять, за что его обожают в солнечной Италии. Посмотрев на постер еще раз, вариант о привлекательной внешности отпал сам собой. Ответ лежал на поверхности. Народный комик Дзалоне близок к понимаю итальянцев, потому что всегда играет обычных людей: охранник собора, торговый агент по продаже пылесосов, мелкий госслужащий. Его любят, потому что он один из них, настоящий итальянец.

Что касается самого фильма, то меня он приятно удивил именно бытовым сюжетом. О чем эта комедия? Можно сказать, что о любви к работе. Хотя у Кекко не бог весть какая престижная должность. Он всего лишь мелкий винтик в Управлении охоты и рыболовства. Но он же госслужащий, а это значит, что без особых усилий можно пользоваться привилегиями чиновников: полный соцпакет, различные бонусы, статус в обществе, приятные подношения от посетителей. Вот только в министерстве решили сократить штаты, а уходить с тепленького насиженного местечка Кекко совсем не хочет, даже несмотря на выгодное выходное пособие. Поэтому его переводят из огня да в полымя, дабы сломить дух строптивого чиновника. С каждым разом всё забавнее наблюдать, на что готов человек, лишь бы остаться на своей должности! А ведь его можно понять. Все мы хотим работать, как можно меньше, но получать гораздо больше. Поэтому Дзалоне можно считать своего рода национальным героем, поскольку он ведет себя так, как поступил бы среднестатистический итальянец. Ну, может, не поступил бы в силу собственного благоразумия, но хотел бы точно.

Дзалоне вполне комфортно чувствует себя в комическом амплуа. В его образе нет никакой зажатости и стеснительности. В фильме множество комичных ситуаций, которые непременно заставят улыбнуться даже самых угрюмых зрителей. Больше всего мне понравилось, как Дзалоне учился норвежской толерантности, пытаясь избавиться от своих итальянских замашек. Это актуальный стеб для многих эмигрантов. Так же смешно ведут себя те, кто только что вернулся из-за границы, выпендриваясь своей культурой до тех пор, пока истинная суть не выйдет наружу. Эпичный момент был за столом, когда дети начали хихикать, потому что главный герой до сих пор живет с родителями. Умиляет еще эпизод с просмотром Сан-Ремо. У каждой нации есть что-то свое уникальное, что будет понятно только им. Куда бы жизнь не занесла нас, всегда останутся подобные ниточки, напоминающие о родном доме. Ну и конечно, доля романтики только украсила фильм, расставляя жизненные приоритеты главного героя в традиционном порядке.

MovieVision: Италия
Совет: Zentiavinte

Это неловкое чувство собственной ничтожности, незначительности. Кто ты?! Что ты?! Сколь ни кричи, ни трепи нервы, все без толку. Кажется, что даже в зеркале не видно твоё отражение, а тень на стене в блеклом свете абажура тает, стоит только коснуться её контуров. 14-летний Лоренцо никому не нужен. Или он лишь один так считает, попутно терзая всех своими сомнениями и вызывающим, на грани фола, поведением? Нет, ему не нужна эта сука-любовь, никто ему не нужен.

Очевидно, что поздний Бернардо Бертолуччи девяностых-нулевых годов сменил прежние и привычные для своего кинотворчества чувственно-натуралистичные фрейдистские фрустрации и изощренные самокопания на острие перверсий на экзистенциальную рефлексию, буддистскую нирвану и возведённое в степень абсолютизма синефильство, которым, впрочем, режиссёр страдал всегда, но никогда столь явно, как, к примеру, в «Мечтателях» — фильмe, что стал в одночасье воплощенным авторским бегством в прошлое, в Красный Май, в уютные облака Синематеки, в царство свободы без условностей. В противовес поэтичному бунту молодых от Адэра & Бертолуччи стали «Маленький Будда» — вероятно, самый нетипичный фильм итальянского мэтра натурализма, в котором среднеамериканская обыденность соприкоснулась с Великим Знанием, и «Ускользающая красота» — фильм о разрушении юности и неопытности, о поиске своего Я и рокового родственного отражения среди рефлексирующих гедонизма и либертинажа.

Взявшись за экранизацию романа писателя Никколо Амманити, Бернардо Бертолуччи в своей последней по счёту полнометражной картине «Ты и я» 2012 года возвращается по сути в своё собственное прошлое, заново проживая и переживая многочисленные семейные драмы, что столь явно наложили отпечаток непритаенного греха на его фильмы, в равной степени являющиеся и исповедями, и покаяниями, и признаниями в свершенном и несвершенном. Будто «Ускользающая красота» наоборот, «Ты и я» повествует не о долгожданной встречей с семьёй, но о самовольном с ней расставании, поскольку для Лоренцо,- главного героя и книги, и фильма — одиночество намного предпочтительнее. Наедине с собой, в тесном и тёмном пространстве подвального помещения, пестуя собственную самость словно Жан-Батист Гренуй в своей зачарованной пещере, Лоренцо в сущности стремится понять кто он есть и в чем истинный смысл его не жизни даже, а очевидного существования — бесцельного и беспросветного. На самом деле недолюбленный, лишенный эмоциональной сопричастности, Лоренцо все ещё открыт миру, в ускользающую красоту которого он не верит. Драма его безнадежного одиночества и отсутствия всяких стимулов к жизни прервется с появлением до некоторого времени загадочной Оливии — его феминного отражения, такой же парии и маргиналки. Единокровная, плотская связь станет тем единственным шансом на спасение для этих двух героев, самовольно отрезавших пупок внешнего мира и привычных взаимоотношений. Подспудно, но как и в «Конформисте», и в «Луне», и в «Мечтателях» над героями возникнет зловещая тень инцеста, опасной связи, что подменит любовь и симпатию страстью и похотью, пороком, что разрушит этот Эдем для двоих. Но «Ты и я» все же менее всего декларирует, демонстрирует и спекулирует девиациями; это не авторская исповедь с надрывом, а элегическая история о воскрешенном желании быть, жить, дышать, страдать, умирать — быть просто человеком.

Кинематографический вокабуляр Бертолуччи в «Ты и я» непривычно пуристский, чем намеренно постмодернистский. Достигнув, пожалуй, апогея визуальной простоты и чистоты применённого киноязыка, Бертолуччи сужает масштаб нарратива своей ленты, расценивать которую как прощание весьма непросто ввиду излишней ее незатейливости, всего лишь до четырёх стен и двух персонажей, которым есть что сказать друг другу. Лишив фильм событийной дерзости, режиссёр с непритаенной интимностью фиксирует обретение света и жизни героями, для которых ни первое, ни второе не было ранее доступно. Посеревшая, но не отсыревшая палитра фильма концентрированно наполнена деталями, из которых к финалу собирается цельная мировоззренческая авторская философия межродственных отношений. Спроецировав сызнова своё автобиографическое alter ego, в «Ты и я» Бертолуччи предотвращает смерть новых мечтателей, которым на сей раз суждено таки повзрослеть, сменив бунт на милость.