Отзывы на фильмы Дарьи Екамасовой без оценки

…отрезвляюще злободневный, эпическо-эпохальный киноиллюзион…

…исполинская жизненная драма «Жила-была одна баба» режиссёра Андрея Смирнова, вышедшея на экраны в 2011-ом, охватывает один из самых мрачных, трагических и вместе с тем наиболее грандиозных по важности периодов новейшей истории русских земель. Действие происходит, в частности, на территории одного из уездов тогдашней Тамбовской губернии. В достаточно короткий даже по меркам человеческого бытия срок — лента фрагментарными наплывами через год-два на третий покрывает временной промежуток между 1909-ым и 1921-ым годами — перед зрителями в череду и шеренгу выстраиваются эпохальные, кровавые и ужасающие вехи начала двадцатого столетия. Первая мировая война, большевистско-коммунистская социалистическая революция, продразвёрстка, Гражданская война и так называемый «Антоновский мятеж» — Тамбовское восстание зелёных партизан под руководством члена партии социалистов-революционеров Александра Антонова. Между всеми этими двенадцатью прожитыми годами и вседержавно-тектоническими сдвигами, в самом эпицентре повествования — крестьянская молодка, мать двоих детей и трижды вдова Варвара (…Дарья Екамасова…). Которая у Смирнова становится не просто пассивной наблюдательницей, но невольной участницей и жертвой крушения своей судьбы, собственной жизни и всей целиком Российской империи. Варвару сбитую и скуластую, с васильковыми глазами выдают замуж в зажиточную кулацкую хату. Слезливая истерика на свадьбе предваряет побои, унижения, многочисленные изнасилования и следующие за всем этим очередные побои. Мужланы калейдоскопически сменяются, властные структуры в сотрясаемой государственническими катаклизмами погибающей державе — тоже. И страна, и девушка вскоре смирятся со всеми описанными ужасами. Лента окончится разгромом Тамбовского восстания, да и самой Гражданской войны. Народные бунты сойдут на нет. И злосчастная Варвара, пару первых раз поддавшись соблазну сопротивления, научится воспринимать неизбежность насилия смирно, горько и насколько возможно безучастно.…

…Андрей Смирнов в своей «…Бабе» в декорациях одной крохотной тамбовской деревеньки мастерскими, скрупулёзными, исполненными непередаваемой трепетности к мельчайшим деталям штрихами воссоздаёт и с замиранием сердца реконструирует масштабнейшее историческое полотно. Запечатлев на нём не лубочную, отлакированную статику, но сочную и выпуклую жизнь обычных людей того сурового времени. Православный русский крестьянин, воспетый классиками литературы, бесследно исчез на протяжении всего пары десятилетий при трансформации погибающей царской России в Страну победившего социализма. А сама мужицко-хлеборобная отчизна отождествлена здесь с мифологическим и легендарным Китеж-градом, траурно, горестно, протяжно и неумолимо погружаемая в мутные воды сгинувшей в веках истории. И эта скорбно щемящая трагедия изображена режиссёром трезво, сдержанно, но невыносимо горько, без ненужного прекраснодушия и излишней сентиментальности. Вся русская земля тут — та самая «одна баба»: тёмная и невежественная мученица, на протяжении всей ленты не способная уразуметь, за какие прегрешения ей назначена подобная доля. А по пересечении умозрительного экватора картины — даже прекращающая таким вопросом и в мыслях уже задаваться…

…колоссальный замах, отнюдь не на медную копейку, а как раз-таки на полновесный червонного золота рубль, на подобную эсхатологическую историко-этнографическую эпопею может оказаться под силу далеко не каждому профессиональному постановщику. Хотя бы и весьма матёрому. На момент написания этих строк, никого практически, окромя Никиты Сергеича нашего Михалкова, уличённым в грамотном подходе к подобному замечен не был. С картиной Смирнова всё в плане масштабности и серьёзности подхода, к счастливому удивлению и огромному облегчению, находится на достойной уважения высоте. Сам процесс съёмок занял более четырёх лет. В картине было задействовано свыше двух сотен профессиональных актёров. Из них только первейшей кинотворческой величины — Алексей Серебряков, Максим Аверин, Роман Мадянов, Всеволод Шиловский и даже настоящий Юра Шевчук в роли песнопевчего командира одного из антоновских отрядов…

…Андрею Смирнову удалось по нынешним сугубо продюсерским, кассовым и блокбастерным временам отчасти невероятное. Показать дореволюционную Российскую империю не лощёной дворянско-офицерской фреской, но языческой, жутковатой и пугающей, невыразимо прекрасной в своей первозданной красоте бытовой доиндустриальной повседневностью. Создатель «…Бабы» целиком осознанно отстраняется от упрощающих обобщений и ставит во главу угла живых, обыкновенных людей. В результате лента обретается на восприятии не всеобъемлющей кино-росписью о страданиях земель русских, но предельно личной, приватной и интимной жизнеописательной повестью. Со всеми очень простыми и оттого наиболее важными её, жизни, событиями. Рождением и смертью, зверствами и милосердием, разрушением и созиданием, греховностью и покаянием, жестокостью, чванством, радостью и, конечно же — любовью. И, следовательно и закономерно, невзирая на дотошно воскрешённый музыкальный стиль говора всех без исключения персонажей, «Жила-была одна баба» не про ажурную фольклористику, аляповатую протопатриотичность или заунывное буквоедство. Лента Смирнова прямая и очевидная, и от этого пробирающая своей реальной всамделишностью до глубины души. Невозможных, для нашего времени, достоинств кинопродукция и редкостной красоты киноповесть…

…ещё до просмотра можно было бы посетовать, что подобное нынче способен отснять только заграничный кинодел Мэл Гибсон с его «Страстями Христовыми» и «Апокалипсисом». Но уже после первых пары десятков минут местного хронометража становится абсолютно ясно — нашлось-таки его, гибсоновское гиперреалистичное, честно-безжалостное, своеобразное отечественное отражение — Андрей Сергеевич Смирнов. А его «Жила-была одна баба» — потешная только по своему названию, но никак не по совокупности собственных слагаемых. Это не просто первая за долгие и долгие годы художественная лента о тех мрачных и малоизвестных событиях, но ещё и одно из лучших кинематографических упражнений, от которых можно получить настолько много эмоций, впечатлений, моралей и эстетических наслаждений, насколько зрительское сознание с этой стороны киноэкрана вообще способно их в себя вместить. «…Баба» — аллегорическая, одномоментно ёмкая и пространная пастораль, единственная в своём роде. Такое, что называется — отлить бы в бронзе и установить на почётный постамент. И лучше, наверное, даже в серебре…

…куртизанское, монархической выдержки телеассорти…

…называть телевизионную экранизацию полутора десятков важнейших рассказов и повестей русского классика и переводчика Александра Иваныча Куприна телесериалом решительно некорректно. Перед зрителем — характерный и строгий телевизионный фильм. В лучшем из вкладываемых в подобный термин смыслов. Вернее, сразу три телефильма. Перечислять все использованные сценаристами и режиссёрами данной адаптации бумажные первоисточники — не хватит времени читать. Отметить можно наиболее знаковые. Тут вам и «Яма», и «Гранатовый браслет»; «Впотьмах» и «Штабс-капитан Рыбников»…

…на протяжении всех трёх отделений «Куприна» роль писателя играет актёр Михаил Пореченков. Которому, к слову, ради этого перевоплощения пришлось сбросить цельных два десятка килограмм. Набранных для участия в ленте про именитого атлета Ивана Поддубного. В «Куприне» его присутствие обыграно занятно и несколько загадочно. Далеко не новость, что многие из рассказов классика — если не все — глубоко автобиографичны. Герой Пореченкова выступает и как бы одновременно рассказчиком, и участником, и некой всеведущей сущностью, воплощённой в человеке. Он то наблюдает за перипетиями со стороны, то персонально встречается с главными героями и происходящими событиями. Сама его жизнь искусно вышла вплетённой в нарративную ткань…

…Куприн сочинял о любви, о жизни, о реальных судьбах и подлинных трагедиях. О тёмных, потаённых кальдерах в человеческой душе. И в таком ракурсе он весьма и очень подходит под модное нынче направление гиперреализма во всех сферах искусства. Посему размах и смелость постановки «Куприна» не выглядят бесшабашно или удивительно. Отличие в качественном смысле видно буквально с первых телеаккордов. В привычном понимании отечественный сериал — розовые, гхм, слёзы, простите, в глазури. Куприн, в кавычках и без, глубокий психологический и философский анализ людских пороков, чувств, мыслей, побуждений и поступков. Подзуживающий исподволь к саморефлексии и энергичным поискам у зрительского «внутрисебя»…

…само по себе перемешивание нескольких литературных первоисточников в один кинематографический далеко не ново. И тем более не удивительно. Но в «Куприне» трюк срабатывает с двойным, а то и тройным усилением. Хитрость в том, что осевой и вседержащий повествовательный стержень для каждой из трёх телекартин всегда одна единственная повесть. Текстовое пространство прочих малых рассказов «всего навсего» органично переплетается с ведущей сюжетной канвой. На выходе получаются цельные, логичные и законченные двухсотминутные кинотеатральные думы и помыслы. Однако нужно держать про себя — при любой киноадаптации часть книжных первоисточников завсегда теряется. В нашем случае, трансмутация и канализация нескольких произведений, различных не только по форме, а и в жанровом, и даже композиционном наполнении, порождает на телеэкране временами нечто совсем, совсем отличное от оригинала. Фактически существенная часть из общей продолжительности в тринадцать пятидесяти минутных серий — целиком новые истории. Только на первый взгляд напоминающие знакомые тексты собрания сочинений. Очерки глубокие, чёткие и до нереального настоящие. Вот только заслуга их появления пред зрительские очи принадлежит вовсе не Александру Иванычу, а смелым и талантливым авторам выразительного телеэксперимента…

…вопрос целесообразности просмотрового знакомства сразу же отметается. Продукт вышел положительно штучный, массовому тиражированию не подлежащий. Никаких пролонгаций на вторые-третие сезоны, что вы. Любой из трёх этюдов — сама жизнь под стеклянным колпаком в живописной и образной миниатюре. Редчайшего букета в наши времена зрелище; спешите, что называется, видеть…