Link, André. Отзывы на фильмы

Эротика во всех без исключения фильмах культового канадского режиссёра Дэвида Кроненберга лишена даже намека на чувственность; ей не место в этой анархистской и порнографистской авторской киновселенной «бунта плоти», который обычно всегда приводит на эшафот всех к нему так или иначе причастных, опосредованно или конкретно, не суть важно. Занимательный физиологизм, броский и бескомпромиссный натурализм, проявившиеся в творчестве режиссера в полную мощь своей очевидной значительной метафоричности в дебютных «Судорогах» 1975 года, тем не менее никогда не были тотальной заменой титульной авторской философии о единении Эроса и Танатоса на фоне серой окружающей действительности, которая, впрочем, через некоторое время будет разрушена окончательно и бесповоротно руками того в чьей власти всегда находится наше плотское, телесное, материальное, наша внешняя оболочка. Аффектация основного сюжетного повествования, доведение ключевых ситуаций практически до абсурда, поступательная, но оттого не менее ужасающая трансформация человека в нечто неподдающееся классификации для Кроненберга были лишь методами основного взаимодействия со зрителем; аппелируя к шоку и естественной реакции отвращения, в тех же «Судорогах» Кроненберг выстроил в сущности историю, где при всей непоказной аморальности, четкая мораль является самоопределяющей для понимания всего столь сочно демонстрируемого кроваво-сексуального кошмара, порожденного вследствие деструктивного прогресса, приводящего к регрессивной и трансгрессивной политике самоуничтожения отдельно взятой Кроненбергом для пристального изучения человеческой общины, замкнутой в пределах жилищного комплекса, усредненного более чем.

Поддавшись сексуальной свободе, герои «Судорог» начинают саморазоблачаться, являя внешнему миру свою истинную личину, уродливую в своей тошнотворной извращенности. Однако для такого внезапного пробуждения зверя роковых желаний необходим катализатор, коим и становятся мерзопакостные твари доктора Эмиля Хоббса, которого можно зарифмовать с Регланом из «Выводка», Максом Ренном из «Видеодрома», Сетом Брандлом из «Мухи», братьями Мэнтл из «Связанных насмерть» и Аллегрой Геллер из «Экзистенции», то есть теми знаковыми для Кроненберга героями, для которых плоть человека не более чем сырьевой материал и они её с успехом обесчеловечивают, теряя при этом и самих себя, становясь не меньшими порождениями своего искусственного претворения. Очевидно, что в «Судорогах» канадский мастер оживляет кошмары своих эротических фантазий вполне в духе фрейдизма и юнгианства, оживляет не столько ради их преодоления, сколь во имя их тотального укрупнения, расширения — после «Судорог» перверсии режиссерского сознания станут ещё мощнее.

Кроненберг в этой картине вымывает серной кислотой любые сущностные различия между людьми, межполовые и межвозрастные, межконфессиональные и межвидовые, многое, впрочем, оставив на периферии, вне рамок основного действия. Стираются до кости любые рамки и сдерживающие основы общественных норм, поскольку безграничное сексуальное желание овладевает всеми. Инцест, педофилия, массовые изнасилования, некрофилия, зоофилия — человеческое общежитие под давлением внешней силы разрушается, вседозволенность и тотальная свобода оборачиваются не спасительной революцией масс, но всеобщим уничтожением человеческого в человеке. Искусственное нечто выплевывает разум, казалось бы, нормальных людей, генерированная омерзительная плоть становится идеальной метафорой животного поведения, в основе которого не пьянительная свобода, а воплощенный кошмар быта, с ворвавшимся в него лавкрафтианским хаосом. Паразитарное существование обыкновенных и неприметных людей Дэвид Кроненберг в «Судорогах» рушит внедрением куда как более опасного паразита, имя которому отчужденность от морали и принципов; секс не становится смертью, но её он приближает с каждым новым первым поцелуем незнакомки, поцелуем у эшафота нового времени. Трах обнажает затаенный страх перед свободой воли, которой мало лишь обладать; с ней надо совладать, пока тело твоё не станет инкубатором для тварей, для которых нет человека, но есть лишь плоть и ничего больше.

Данный фильм не имеет ничего общего с оригиналом, а все совпадения случайны.
Наверное, такие титры должны были быть в самом начале, потому что как ремейк - он получился неудачным. Действия переносятся из маленького вымышленного городка «Валентайн блаффс» в другой маленький, но более современный, городок под названием Хармони. Сценарий оставляет желать лучшего, такое ощущение, что фильм снимали по черновику. В самом начале, пока идут вступительные титры, нам быстренько вкидывают предысторию, что на шахте произошёл несчастный случай, погибли люди и выжил лишь один - некий Гарри Уорден, который, являясь психом ненормальным, поубивал под завалом своих коллег ради лишнего глотка воздуха. Далее, уже в больнице, он пригрозил всем расправой и впал в кому. Сразу становится непонятно - зачем допускать к работе на шахте такого неуравновешенного человека, который своим поведением ставит под угрозу успех операции и человеческие жизни? После титров мы оказываемся во времени именуемом год спустя. Группа молодых шахтёров со своими девушками решили отпраздновать день Святого Валентина на шахте - в зоне повышенной опасности и пониженной комфортности. Видимо, позабыв о том, что не так давно где-то здесь погибли их товарищи и коллеги. К сравнению, в оригинальном фильме молодёжь собралась в кампусе около шахт, потому что им запретили праздновать в городе из-за боязни "проклятия Гарри Уордена", а в саму шахту спустились лишь шестеро, поддавшись на уговоры подвыпивших подружек устроить им экскурсию. Не успев сказать крылатую фразу "я скоро вернусь", главный герой решается ненадолго покинуть своих друзей и отлучиться за пивом, а его подруга, ровно минуту спустя пребывания в тоннеле полного народа, наталкивается на вышедшего из комы и сбежавшего из больницы маньяка с киркой, того самого Гарри Уордена и кучу мёртвых тел. Ровно через минуту! Не успев запомнить действующих лиц картины, с трудом разбираешься кого именно убили, а кто выжил и убегает.. За кого переживать, грубо говоря. Но всё заканчивается также стремительно, как и началось - подоспевшие шериф с помощником успевают подстрелить маньяка и спасти оставшихся в живых. Далее, решив не заморачиваться, нас перекидывают ещё на 10 лет вперёд, а уже там разбираться что вообще происходит. Шахтёр Аксель становится шерифом, шахтёр Том возвращается в родной город, чтобы продать злополучные шахты, перешедшие ему по наследству, девушка Тома становится женой Акселя, а остальные действующие лица не так уж и важны, про них мы ничего не узнаём. В городе Хармони снова начинают происходить убийства киркой. Шериф Аксель подозревает Тома, но он слишком безграмотен, чтобы установить за ним хотя бы слежку, Том пытается вернуть свою девушку, потому что вспоминает, что любит её, девушка пытается отговорить Тома продавать шахты, потому что боится что жители обеднеют и перестанут приходить за продуктами в её магазин. Всё ну очень серьёзно. Тем временем количество жертв растёт, а убийца продолжает разгуливать на свободе. Проявив чудеса дедукции, Аксель суживает круг подозреваемых, но это ему ничего не даёт, в отличии от ревности, которая приводит его во всё те же шахты, где всё и выясняется. Концовка ещё более нелепа, чем в оригинальном фильме, но если в 81-ом году это можно было простить, потому как в целом фильм вышел неплохим, то в 2009 г. в совокупности со слабой сюжетной линией, авторы сильно рискуют быть непонятыми, даже применяя фишки с 3D.

Рецензия написана в рамках игры «ТТТ. Сезон 2017». Тур 2.
Фильм посоветовала LenkaRokova .