Отзывы на фильмы Сабинa Тамбреа

Драматургическую экспозицию фильма «Толстая тетрадь» 2013 года, снятую одним из самых ярких и известных представителей нового венгерского кинематографа Яношем Сасом, заключающуюся в том, как в канун завершения Второй Мировой непутевая мамаша отправила двух своих 13-летних отпрысков-близнецов на деревню к бабушке, еще более непутевой, можно назвать достаточно характерной для всего пространства европейского кинематографа о войне, ибо, так уж сложилось, что в Европе — преимущественно Западной и Северной, тогда как Восточная стала подключаться к этой тенденции совсем недавно — доминирующей темой военных фильмов что мастеров, что подмастерье является не завоевание победы, не священнодействие той войны, выковавшей из стали и пороха славянское мироустройство и мировосприятие как таковое, но спасение от войны, большей частью самых незащищенных — детей, спасение в их лице самого и отнюдь не условного будущего, которое видится не столь далеким, невзирая на усердно показываемые ужасы бытовавшего настоящего, окутанного множественными ковровыми бомбардировками, пленом и тленом. Собственно, «Толстая тетрадь», сюжет которой восходит к одноименному роману писательницы Агаты Кристоф, первому из целой трилогии и, пожалуй, самому жесткому в своем реализме, первоначально кажется этакой экстраполяцией сугубо магически-реалистической и эскапистской по духу «Воровки книг» и намеренно, как выяснилось впоследствии, мистификационной «Выжить среди волков», поскольку идентичность фабул, пускай и минимизированно переиначенных, очевидна — детей увозят подальше от кошмаров военного быта в мир, где война или совсем не ощущается, или ощущается половинчато, отголосками, отзвуками. Да и взгляд на нее дается не зрелый, умудренный, а со стороны еще не различающих вкусы и оттенки детей, которых, естественно, война таки меняет. В лучшую сторону.

Однако Янош Сас привычную предсказуемость предпочитает разрушить, снимая свой фильм совсем не в канонах и традициях вообще любых фильмов о войне. Как и книга, «Толстая тетрадь» — это гнетущее и выматывающее как физиологически, так и психически повествование, напрочь лишенное шелухи патетики или героики, и в итоге зависшее не только в межжанровом пространстве, но и в пространстве моральном, ибо Янош Сас, сооружая нарративный фундамент из тягостей и невыносимых страданий, не то, что не стремится дать просвета для своих центральных несовершеннолетних героев, попавших из одного адского бытия в другое, еще более ужасающее, но даже попросту обрывает всякую надежду на лучшее. Для Саса «Толстая тетрадь» стала уже третьим обращением к теме войны и преступлений, совершенных на ней, после сугубо документальных, в чем-то намеренно реферативных, декларативных и плакатных по интонациям «Глаз Холокоста» и «Прерванного молчания» — и при этом самым провокационным хотя бы постфактум того, что в картине царствует безраздельное зло и абсолют жестокости, апокалиптический кошмар и деменция. И на эстетическом, и на подсознательном уровне «Толстая тетрадь» становится маргинальной одой расчеловечиванию, мрачным портретом в тонах Иеронима Босха и Франца Кафки(в конце концов тема одиночества и поступательной трансформации еще несозревшей человеческой единицы в лишенного чувств монстра, отвергнутого и брошенного присутствует более чем выпукло) гибнущего общества. Но гибнущего не столько от пожарищ войны, раскинувшихся по всей Европе, ибо нередко даже там человек старался оставаться человеком, не опускаясь до звериного уровня, сколь от собственного нежелания, от невыносимой пассивности сохранить сей человеческий лик в условиях экстремальных, не щадящих никого и никогда перемен. И этой вселенской гибелью, разыгранной в обманчиво пасторальном пространстве отдельно взятой деревушки 13-летними близнецами, метафорически отображающими и библейских Каина с Авелем, и дихотомию человеческой сущности как таковой, Янош Сас буквально упивается. Иногда без меры, без рамок, искусно погружая зрителей в почти что потусторонний и вместе с тем гиперреалистический мир войны, увиденной детьми, которые к финалу уже перестают быть таковыми. Очерствев душой, омертвев сердцем, видя лишь жестокость и насилие без права на спасение, они становятся сами воплощенными идеалами человеконенавистничества. Вступив на тропу климовского «Иди и смотри», в котором, несмотря на весь монументальный натурализм и апокалиптический физиологизм был катарсис, был дарован свет, Янош Сас предпочел тьму. Настолько густую и всеобъемлющую, что в ней ненароком можно захлебнуться и задохнуться, как в газовой камере.

Сюжет авторской драмы Кристиана Швохова уж очень напоминает "Черного лебедя" Даррена Аронофски, вышедшего годом ранее. Но это сходство мне не помешало, потому что по качеству и драматургии "Невидимая" ничуть не уступает. Застенчивая главная героиня Жозефина учится на театральном факультете, но серая мышка остается незамеченной долгое время, пока известный режиссер Карлос Фридман не дал ей главную роль в провокационной постановке о девушке Камилле. Жозефине тяжело примерить на себя столь неоднозначный образ нимфетки, одержимой сексом, поскольку она сама даже не целовалась с парнями. Но ради успеха на театральной сцене она готова прожить чужую жизнь. Каждый вечер скромница надевает парик, наносит яркий макияж и отправляется соблазнять мужчин, проговаривая выученные наизусть реплики пьесы.

Мне понравилось смотреть за подготовкой главной героини к своей первой главной роли. Для нее это было очень важно, потому что в своей семье она всегда была в тени младшей больной сестры, а в театре - в тени более яркой подруги. Роль Камиллы - это возможность заявить о себе, стать более дерзкой и смелой, возможность выразить свои эмоции, которые постоянно приходится подавлять. Стайн Фишер Кристенсен замечательно сыграла на контрасте двух противоположных характеров. Когда она надевала парик, то становилась совершенно другой. В ней уже не чувствовалось скованность и зажатость. А на репетициях она вообще показывала невероятные эмоции, используя личную боль и обиду своего персонажа. В какой-то момент даже начинаешь переживать за Жозефину. Выдержит ли ее психика такую нагрузку? Оправдывает ли цель такие средства?

Вот тут тоже стоит заострить внимание на этическом конфликте, который показывает режиссер. А заслуживает ли искусство такой полной самоотдачи? Грубо говоря, Жозефина поставила на карту всё ради этой роли. Она жертвует личными отношениями, общением с друзьями, своей невинностью. Это слишком тонкая грань между сумасшествием и профессионализмом. Но, наверное, это правильно. Ведь как можно сыграть естественно эмоции человека и раскрыть его внутренний мир, чьей жизнью ты никогда не жил. Конечно, в идеале у каждого актера, да и вообще любого работающего человека, должен быть свой тумблер, помогающий моментально выйти из образа. В общем, рекомендую и любителям психологических драм, и тем, кто интересуется театральным закулисьем.

Флэшмоб 2015
Совет: Anais-Anais

Мне этот фильм показался немного странным, как если бы классический клинический случай рассказывался дилетантом. С одной стороны, в него включено много событий, эмоций, обстоятельств, которые должны привлечь, остановить внимание зрителя. С другой стороны, всё происходит как-то инфантильно, прямолинейно и во многом немотивировано. Конечно, есть смысл обсуждать проблему ребёнка-инвалида в семье без отца и отношение матери к судьбе и состоянию здоровыхсиблингов. Конечно, проблема принятия на себя и сбрасывания определённых социальных ролей тоже должна привлечь внимание аудитории. Конечно, любопытно задуматься и насчёт границ Я и не-Я, правомерности своих выборов, поступков, отношений с другими, особенно если ты готовишь себя к театральному творчеству. Ну и, конечно, любовь и сексуальность – вечные темы, которые можно анализировать всегда. Сами по себе, по отдельности, все эти темы интересны, но будучи соединёнными в одном персонаже и едином сюжете, они создают впечатление muchofmuchness, и фильм кажется перенагруженным, а потому, как ни жаль, банальным. Собственно, немецкие фильмы у меня довольно часто оставляют впечатление искусственно усложнённой банальности – банальности, пытающейся выдать себя за актуальную проблему. Может быть, это – общая характеристика немецкой ментальности?