Burda, Donald. Отзывы на фильмы

Этот сериал я уже начинала смотреть когда-то и бросила после 4-х серий. Мне он показался каким-то слишком поверхностным, слишком сконцентрированным на остроумии и крутизне отдельных персонажей. Но после некоторых отзывов я дала ему второй шанс и посмотрела 3 сезона одним махом. Впечатления несколько изменились.

Что хорошего. Да, острословие и словесные дуэли - одна из фишек сериала. Еще из изюминок - обалденные виды небоскребов и множество киноцитат в речи персонажей. Но со временем всплывают на поверхность еще и другие моменты, которые меня и заинтересовали.

Очень обаятельные герои и интересные взаимоотношения между ними. Конечно, главные - это Майк и Харви, их броманс. Тут все - отношения ученик-наставник, и партнерство, и дружба. И все это показано ярко, с юмором, а местами - даматично и трогательно. А есть еще идеальная и великолепная Донна, есть романтические злоключения Майка, и есть Луис.

О, Луис! Этот персонаж - по-моему, главное достижение сериала. Совершенно неподражаемый герой, отталкивающий и притягивающий одновременно. Он привык быть отверженным, и делает вид, что ему все равно, но при первой возможности заглядывает в глаза и виляет хвостом. Он нападает, чтобы не показать, как раним. Он бывает мерзким и противным, но чаще - ужасно проникновенным в своей искренной шизанутости и отчаянной непохожести. С ним связаны наверное самые трогательные и глубокие моменты.

Большинство поклонников сериала пребывает в восторге от Харви, но я их не разделяю. По-моему, довольно шаблонный персонаж, этакий супермен, скрывающий под маской крутости и цинизма доброе ранимое сердце. И еще глава фирмы Джессика - совсем не нравится. Я не понимаю, зачем она нужна в фирме и в сериале. Все что она делает - это носит красивые костюмы, красиво ходит и красиво сидит на диване. И еще доказывает свою власть (уже не так красиво).

Недостатки. Для меня самым слабым местом сериала является юридическая составляющая. Не могу избежать сравнений с “Хорошей женой”, которую нежно люблю и уважаю. ХЖ дал мне четкое понятие о том, что работа адвоката заключается прежде всего не в том, чтобы спасать и защищать, а в том, чтобы искать лазейки в законе и использовать их на благо клиента. В ХЖ юристы не принимают решения о моральной стороне дела, а думают, как законно решить поставленную клиентом задачу. И мне кажется, что это правильно.

В Форс-мажорах же совсем иначе. Во-первых, кодекс Харви состоит в том, чтобы не проигрывать ни одного дела, и делает он это, попросту не доводя свои дела до зала суда. Все решается соглашениями, договоренностями, интригами. И нет уже вот этого противостояния, напряжения, блеска. Во-вторых, здесь юристы играют в справедливость, оперируют понятиями “правда”, “ложь”, “добро”, “зло” и берутся судить, кто прав, невиновен и соответственно должен победить. Причем порой это делается в ущерб клиенту. Поначалу это идет от Майка, которому еще можно простить - все-таки человек с улицы. Но когда крутые опытные юристы начинают рассуждать в тех же категориях, когда они хитроумно подставляют своих же клиентов просто потому что они “плохие” - это для меня ни в какие ворота не лезет.

Впрочем, в первых двух сезонах это вполе терпимо и лишь порой заставляет поморщиться. Но третий сезон - это полный фейл и отстой. Детстадовские обиды друг на друга и бесконечные выяснения кто кому что сказал, когда и зачем. По большей части герои уже не решают дела, а попросту вставляют друг другу палки в колеса и выясняют отношения. Сериал превращается в юридическую Санта-барбару и смотреть это просто невыносимо.

Вердикт. Очень хорошие первые два сезона - легкие, яркие, напряженные. Лучше бы на этом и закрылись. Четвертый сезон смотреть не стала. Есть опасения, что он еще хуже, чем третий.

18-летняя девушка Агата Уайсс, чьи тонкие изящные пальцы рук доморощенной пианистки вынужденно скрываются за черной кожей перчаток, скрывая роковой телесный изъян, полученный в результате давнего инцидента, приезжает в Лос-Анджелес с твердым намерением любой уважающей себя старлетки покорить Голливуд и все его окрестности, а заодно воочию увидеть Кэрри Фишер, с которой склонная к готическому сплину девица сконтактировалась в Твиттере. Волей судьбы ей суждено пересечься как бывшей звездой голубого экрана монроподобной блондинкой Гаваной Сегран, пребывающей в состоянии перманентной маниакальной депрессии и все еще мечтающей сыграть свою лучшую роль, так и с забывшими про Агату родственниками по прямой, купающимися в роскоши и славе на голливудских холмах. И далеко не всегда Агата будет лишь пассивным вуайеристом творящегося вокруг нее пандемониума…

Канадский мэтр телесных мутаций и физиологических трансформаций Дэвид Кроненберг с наступлением Миллениума словно изменил сам себе и своим привычным кинематографическим координатам, став этаким духовным метафизиком и латентным психиатром, исследующим уже не внешние проявления ненормальности и аберраций, а внутренние, проистекающие из всех темных сторон человеческой души. Таковыми — темными и жестокими, неоднозначными и склонными к психопатологическим завихрениям — были герои «Паука», «Восточных обещаний» и «Оправданной жестокости», а в «Опасном методе» и «Космополисе» Кроненберг и вовсе вступил на тропу изощренного постмодернистского фрейдизма с явным креном в сторону острой социальной критики буржуазии, лишенной ныне своего скромного обаяния.

В последней же по счету полнометражной работе канадского enfent terrible, основанной на полуавтобиографическом сценарии американского актера, режиссера, продюсера и сценариста Брюса Вагнера, фильме «Звездная карта» 2014 года, ставшем одним из открытий прошлогоднего Каннского кинофестиваля, Дэвид Кроненберг решил вовсю отыграться на давно претившем его духу свободного и независимого Творца Голливуде, сняв зловеще-ироническую и остросатирическую инвективу «Фабрики Грез», которая превратилась издавна в конвейер, грезы, творимые на котором, и ломаного гроша не стоят. И в этой картине, по духу своему ставшей чуть ли не самым оптимистичным(насколько это вообще возможно для Кроненберга) его творением, нашли свое отображение и отождествление все предыдущие изыскания Кроненберга в новом тысячелетии.

«Звездная карта» — кино беспощадное и жесткое по своей интонации, при этом снятое отстраненно, с дымком фантомности и макабрических видений, отчасти напоминающее осовремененную вариацию «Сансет Бульвара» Уайлдера и «Все о Еве» Манкевича. Вот только Голливуд как средоточие миллионов амбиций и желаний, город кино и город снов, предстает в ленте Кроненберга намного более чудовищным местом, нежели это было продемонстрировано у Уайлдера с Манкевичем, местом, с каннибальской жадностью пожирающей что легенд, что старлеток, готовых во имя славы и обожания продать за бесценок собственные души. Если они у них есть, конечно. Его обитатели совсем не похожи на тех персонажей, которые они со столь неудержимым усердием играют в кино. Но и Агата, носящая в себе отчетливый отпечаток девиантности, далеко не столь наивна, и Ева из классического фильма вовсе кажется чистейшим ангелом во плоти по сравнению с героиней Мии Васиковской. Ее хрупкость обманчива, а в глазах давно пляшут свой зловещий танец смерти демоны, которым уготована роль судей и палачей в запланированном ей суде Линча и над собственным прошлым, принесшим ее сюда, и над всем Голливудом, погрязшем в грехах аки Содом и Гоморра. И до определенного времени довлеющая в ленте жанровая неопределенность, окрашенная в иронию и некую бессодержательность, когда сюжет плывет в эфемерность и не имеет не то что линейности, а даже внятности, представляя из себя эрзац сугубо разговорного кино, к финалу обрастает элементами психопатологического триллера, в котором нет ни одного здорового персонажа.

И за заборами блещущих китчем многочисленных дворцов Беверли Хиллз скрываются одни лишь кошмары и безумие, ведущие в никуда, на путь саморазрушения и самобичевания. Путь, который для Эрика Пэкера из «Космополиса» завершился моральным суицидом, а для его протагониста Джерома — осознанием собственного ничтожества, ибо он оказывается одной из многих игрушек в руках новоявленной готической Лолиты, приехавшей на голливудские холмы чтобы прославиться, утереть всем нос одним впечатляющим махом, а уж потом поджечь всех и вся и смачно, всласть насладившись страданиями, плюнуть в конце концов на эти тлеющие останки.

Джером, в отличии от Агаты, движимой по своей жизни целью возмездия, этакий романтический мечтатель, все еще не сумевший пробиться в Голливуде. Ему вот Кроненберг склонен даже симпатизировать, делая его выразителем одной главных идей ленты, заключающейся в том, что иногда Голливуд как живой организм не только притягивает, но и отталкивает и касается это отторжение таких вот неординарных личностей, как герой Паттинсона, в котором с той же степенью убедительности вырисовывается и сам Брюс Вагнер. И Джером, так и толком не нашедший свое уютное место под солнцем, к кульминации кажется намного более удовлетворенным, нежели монструозная Агата, которая увидела за фасадом «Фабрики Грез» лишь экстравазатные грехи и инфернальные химеры. Собственно, Джером и остается тем единственным по-настоящему вменяемым героем, которые все еще способен трезво мыслить и оценивать происходящее. В нем, в отличии от Агаты, у которой тьмы внутри намного больше, чем света(если вообще они у нее остались после ряда личных пережитых трагедий), парадоксально борятся Инь и Янь, механистическое стремление к успеху любой ценой и коматозное течение по жизни, за рулем лимузина. Однако он один из немногих, кто не столь падок на горько-сладкие плоды, сорванные в Эдеме Города Ангелов, он один из миллиона, кто все еще может противостоять власти Голливуда и власти кинематографа, который обманчив.

Он — абсолютная противоположность Максу Ренну, поддавшемся привлекательной сущности транслируемого снаффа. Он — излечившийся от пороков Эрик Пэкер, однако Голливуд в «Звездной карте», показанный наизнанку, в расчлененном состоянии, подверженный вивисекции живьем, напоминает населенный монстрами Космополис, неразрушенный Вавилон, обреченный на смерть. Рано или поздно. И спасенным будет не Агата, принесшая с собой очередной ветер перемен и цветы зла, а именно Джером, предпочитающий не играть по жестоким голливудским правилам, а просто ездить и наблюдать. Просто наблюдать, не принимая явного участия в этом маскараде. Правда, под этими масками нет ничего: лишь пустота да бессмысленная жестокость, бесповоротно сметающая на своем пути все привычные нормы и константы.