Документальный — отзывы — стр. 7

24 июля 2010 года — дата, которая вошла в историю нашей планеты. В грандиозном проекте «Жизнь за один день» более тысячи людей с разных уголков Земли приняли участие. Они снимали свою жизнь. Потом эти ролики выложили на YouTube, из которых был смонтирован этот документальный шедевр. Я никогда не видел ничего более удивительного. Просто потрясающий проект, который смог объединить людей разных наций, разных религий, разных взглядов… За 90 минут мы не только побываем в разных странах, но и переживем самые разные эмоции с героями фильма. У кого-то была свадьба в этот день, а кто-то был затоптан в толпе. Кто-то радуется положительному тесту на беременность, а кто-то грустит, потому что не может быть рядом со своей второй половинкой. Кто-то катается в лимузине, а кто-то спит на улице. У каждого своя жизнь и свои проблемы. Мы абсолютно разные, но в чем-то все-таки похожи друг на друга. Мне было интересно наблюдать за каждым персонажем, увидеть условия, в которых они живут, какие-то обряды и обычаи и т. д. Все это было здесь. Советую смотреть фильм именно в оригинале с субтитрами, чтоб услышать разные языки. В своих видеороликах люди должны были ответить на три вопроса: «Что у вас в кармане / в сумке?», «Что / кого вы любите?», «Чего вы боитесь?». Каждый зритель тоже может ответить на эти вопросы и стать частью всемирного флешмоба.

Движение это жизнь. Знаю, ленивец, в это сложно поверить, но ты скорее исключение, подтверждающее правило. Я поняла, что поставлю этому фильму десять баллов ещё во время просмотра первой заставки. Жизнь это движение, вечная эстафета, которую все живые существа передают свои потомкам. Из поколения в поколение, миллионы лет. Некоторые животные, однако, двигаются больше других. По всей планете миллионы существ всё время в пути. Великие путешественники кашалоты, преодолевающие тысячи километров в полном одиночестве, щёлкающий марш крабов, возвращающихся в море, в котором они родились, бабочки-махаоны, мигрирующие в три поколения для создания супер-поколения, способного пролететь путь от севера Америки до Мексики; альбатросы, морские слоны, летучие лисицы, слоны, вилороги, на пути которых встают шоссе и колючая проволока. Мигранты летят, скачут, ползут, плывут, идут. Двигаясь за дождём, к морю, ради выведения потомства, кормёжки, за солнцем. И всё это под "музыку сфер", которую они слышат внутри себя. Внутри своих генов. Я бы не хотела оказаться на пути сумасшедших жёлтых муравьев, о нет. Или самкой в гареме морского слона. Три тонны сексуальной агрессии, нет, спасибо. Сколько храбрости нужно, чтобы выжить в диком мире природы.

Шесть серий я посмотрела практически на одном дыхании, настолько хороша здесь командная работа документалистов. Несмотря на то, что это не первый (и даже не десятый) документальный фильм в моей жизни, я смотрела его с широко открытыми глазами. Постоянно ловя себя на мысли - как это снято? Фильм стоит посмотреть даже ради одной погони детёныша гепарда за зеброй, когда игра превращается в опасность, а хищник и жертва меняются местами. Или ради танцев самочек крабов в море при свете луны. Серия "За кадром", возможно, лучшая из всех, что я видела. Всё-таки документалисты - невероятные люди. В документальных фильмах о дикой природе очень важен баланс при сохранении объективности. Это требует огромных сил, терпения и мастерства. Не каждый сможет вынести сцены смерти, а она - неотъемлемая часть природы. Так что убрать или приукрасить не получится. Зато спасает юмор (пингвины всегда готовы прийти на помощь в этом вопросе), сцены заботы и нежности (думаете, это только человеческое?), а также понимание того, что всё это триумф жизни, вечное движение.

Двигаясь вместе, выживая как один.

Фильм снят очень красиво, с вертолёта, качественной аппаратурой. Картинка радует глаз. Рекомендуем просмотр с полностью выключенным звуком, либо сопроводить фильм приятной для вас музыкой. Можно включить диск Армана Амара, создателя саундтрека.

Фильм идеологический, политический, ооочень хорошо проплаченный (именно поэтому создатели и владельцы прав на фильм полностью отказались от авторских прав и коммерциализации ленты).
Закадровый текст порой представляет собой до смешного субъективную точку зрения заказчиков фильма.

Например, российский дублёр со знанием дела вещает нам о том, что в Казахстане закрывают школы и отправляют детей работать на хлопковые поля. Эта и другая информация в фильме передана неточно, а порой выдумана.

Историю создания окутывает много событий, которые, возможно, являются лишь PR-ходом. Вот некоторые из них:
- на съемки этого фильма ушло времени более 15 лет;
- в некоторых странах, например, в Китае и Саудовской Аравии, режиссёру было отказано в проведении воздушной съёмки;
- в Индии половина отснятых материалов была конфискована;
- в Аргентине режиссеру и его помощникам пришлось провести неделю в тюрьме;
- фильм запрещён в 36 странах мира.

В стране создания, во Франции, выход фильма за два дня до выборов в Европарламент способствовал успеху Экологической партии Европы.

Смотрите и думайте своей головой.

Увидел название этой короткометражки в похожих фильмах к сериалу «Prison Break». Поскольку я обожаю эту тюремную сагу и у меня есть все 4 сезона на дисках, включая эндшпиль «The Final Break», я не мог пройти мимо. Вдруг тут есть что-то такое, что я не видел? А тут нет ничего нового. Получился большой 20-минутный трейлер ко второму сезону, в котором кратко пересказали события первого и первую половину второго сезона. Актеры, исполнившие главные роли, в интервью говорят только о своих персонажах. Опять же все эти рассказы исключительно о перипетиях сюжетной линии. Хоть бы внесли сюда какие-то неудачные дубли или придумали бы более интересные интервью о том, как работалось актерам вместе. В общем, для тех, кто смотрел первые два сезона, эта короткометражка не несет абсолютно никакой ценности. Вы все это увидели в сериале. Если вам хочется просто вспомнить яркие моменты, то можно глянуть. Хотя лучше уж пересмотреть сам сериал. Даже оценивать это как-то не хочется. Но уж если «The Road to Freedom» воспринимается, как отдельная кинематографическая единица, то не вижу причин завышать оценку, потому что тут нет абсолютно ничего нового.

Почему я не физик? Почему я не могу тоже разгадывать тайны Вселенной, строить космические корабли, изучать возможность жизни на других планетах? Каждую из серий я смотрела в отдельный день, и каждый раз меня посещали эти вопросы. При этом я сейчас изучаю физику в университете, так что мне был прямо-таки необходим фильм, способный заинтересовать меня, вдохнуть в меня желание и силы изучать эту науку дальше. "Во вселенную со Стивеном Хокингом" оказался именно таким фильмом. Каждую из серий я смотрела не отрываясь, что со мной редко случается даже при просмотре художественного кино.
В первой серии Стивен Хокинг рассказывал, есть ли жизнь на других планетах. Самым интересным для меня в этой части оказался возможный внешний вид существ в других концах Вселенной. Во следующей серии рассказывалось про время, про возможность путешествий в этом четвертом измерении. Но больше всего мне понравилась третья часть, в которой рассказывается об истории Вселенной - от ее зарождения, то предположительного конца. Все это очень сложно уложить в голове, ведь буквально цепь случайностей привела к появлению человеческой расы. А для нас, привыкших считать себя венцами создания, это осознание может быть даже неприятно.
Мне очень понравилось то, как Стивен Хокинг рассказывает. Он приводит такие примеры, что даже сложные процессы становятся понятными. И теперь я спокойно могу рассказать о том, как "пропутешествовать в будущее" или как зарождается звезда.

Дальше...

Отрок акмеизма

Кино снято в необычном стиле. Я такое вижу впервые. Куклы-марионетки с большими глазами, красивые пейзажи, закадровый голос Виктора Сухорукова, читающего стихи Осипа Мендельштама.

История его жизни. Двадцать одна глава, начиная с появления на свет и заканчивая смертью. С самого рождения судьба уже приготовила для него много препятствий. Одним из главных недостатков Мандельштама стала его национальность - еврей, жид - как его тогда называли. Перевороты, революции, ему досталось нелёгкое время.

Стихи Мандельштама были бы хорошими, если бы он позволил себе хоть на миг улыбнуться.

Мне было непривычно смотреть на постоянно сменяющиеся картинки на экране, но при этом не видеть ни мимики актёров, ни их игры. Всю историю практически приходится воспринимать на слух. Но с другой стороны, фильм не о людях, он об атмосфере. О том, что приходилось терпеть писателям и поэтам в первой половине XX века. Ссылки, репрессии, запреты на печать и, наконец, Сталин. Насколько преданы они были своему делу даже в изгнании, и всё равно, как бы тяжело им не было, стремились на родину. Много произведений Мандельштама было уничтожено. Но благодаря его жене Надежде некоторая их часть до нас всё-таки дошла.

Пронеси под носами ищеек, натасканных
Мимо глазастых чинов при погонах и демонов в штатском
Сквозь обыски, ссылки, аресты и казни до станка типографского
Написанная памяти моей пером по памяти твоей листу
Не оступись на скользком льду, канал едва подмерз, а идти еще не одну версту
Сохрани все то, что только ты одна сможешь сберечь, пока ты есть, эту рукопись им не сжечь
Не возьмет, ни костер, ни печь, меня уже не сохранить, храни мою речь... © Noize MC

Смотрю этот сериал уже не первый раз (третий, кажется), в основном потому, что там есть песни Городницкого, которых нет у меня в записи в папке с музыкой. И его же стихи. И потому, что этот сериал приятно _слушать_ фоном к рукоделию.

Помимо России (Питера и Москвы) мы вместе с Александром Городницким "побываем" в Белоруссии (Могилев), Израиле, Германии, Франции, Канаде, Америке, Новой Зеландии и Австралии. Может, и еще что-то я забыла, но не суть.

Но при очередном пересмотре я поняла, что мне не очень нравится проблематика сериала - все-таки слишком много темы евреев и темы эмигрантов. Я понимаю, конечно, что без темы эмигрантов не рассказать о русской авторской песне за рубежом, но мне, если честно, было бы гораздо интереснее посмотреть побольше серий про геологов, плавания на "Крузенштерне" и на "Дмитрии Менделееве", погружении на подводных аппаратах, о которых Городницкий только мельком упоминает...

Ежедневно, ежечасно, ежеминутно, ежесекундно во всем мире погибают не только сотни тысяч человек в результате войн, катастроф, аварий, несчастных случаев или просто собственной глупости. Человек хоть и венец творения, но он же и его конец, ибо ничто самое мерзкое, отвратительное, неописумое и порой невозможное ему не чуждо, ибо это существо, сотканное из плоти и крови, прахом порождённое и прахом уходящее, грешно, немыслимо грешно, невыносимо грешно. Такова человеческая натура, выковывавшая себя веками, которые сменяли дикость первобытности на культурный подъём восточных цивилизаций, этой колыбели всего человечества. Но эту колыбель раскачало варварство Средневековья, и лишь эпоха Возрождения отчасти искупила тот человеконенавистнический кошмар. Технический прогресс постепенно обескультуривал, обескровливал человека, раб технологий — ему не нужно размышлять, рефлексировать. Наступила эпоха тотального безвременья. Но животные умирали всегда от рук человека, принявшего на себя непосильную роль вершителя всех судеб что на Земле, что над Землёй, что под Землёй, хотя в сущности Червь большой не должен распоряжаться червями маленькими, для которых он, человек разумный, всего лишь пища, тоже пища, неотъемлемая часть пищевой цепи, которую не разорвать, как не стремись к обратному.

Ежедневно, ежечасно, ежеминутно, ежесекундно погибают одновременно с людьми, несущих на себе зловещий принт «человеческого фактора», сотни тысяч, если не миллионы, животных, домашних и не только, погибают в результате изощрённых кровавых развлечений человека разумного, разум которого пошёл в разнос, погибают на инкубаторах и скотобойнях, с рождения обреченных быть пищей на нашем консьюмеристском пиру во время чумы, погибают порой и просто так, ради удовлетворения животной гицельной аддикции, присущей лишь людям. Человек ведь убивает не всегда ради выживания или спасения; убийство для человека иногда становится формой собственного самоудовлетворения, эдаким доказательством своей силы, но обычно объект убийства, как в случае с животными, это тварь бессловесная и беззащитная, тварь, существующая по инстинктам. Но Человек не меньшая тварь, ибо понимая что творит он продолжает сеять смерть. Ведь от колыбели с мертвым щенком до могилы с трупом человека меньше шага, а дальше — одна лишь пропасть.

«Земляне» Шона Монсона — пятиактная трагедия смерти — бесспорно, является одним из тех документальных фильмов, что стремятся пробудить и спровоцировать, сподвигнуть на полемику и изменить мир в лучшую сторону. Однако во многом такое стремление кажется хоть и прекрасным, но чрезвычайно утопическим, ибо даже так, через тотальную трансгрессию, современное общество, плавящееся в соку своей немыслимой жестокости ко всем без исключения, не перекроить; дефект и деградация, существующие испокон века, уже неизлечимы. В сущности, если отбросить вообще анималистическое педалирование и оставить сухой остаток, «Земляне» превратятся в фильм не столько о защите прав животных, сколь в общегуманистический памфлет, где политическая мысль скрадывается первичной гуманистической. Люди, будьте же людьми, не уподобляйтесь не зверям даже, а кем-то хуже — выкристаллизовывающаяся мысль картины в чем-то слишком наивна, но облечена она в излишне тяжёловесный для восприятия большинством аудиовизуальный контент, буквально сочащийся кровью, мучениями и насилием. Монсон решил бороться против насилия его же методами, впрочем уйдя от чисто физического в сторону сугубо физиологического и психологического. Во всем этом бесконечном смаковании страданий спрятаны некоторые элементы вегетарианской пропаганды, фильм двояк в своём воздействии, будто бы специально принуждая к вегетарианству обилием повторяющихся жутких сцен, поступательно превращая человека в вязкую желейную массу. Ужас достигает апокалиптических масштабов.

Но что делать если человек даже после такого сеанса шокотерапии не перестанет есть мясо, понимая его цену — настоящую? Ужель он потерян для всех или просто мясо для него неотъемлемая часть рациона, отказаться от которой самому смерти подобно? И какова цена жизни человека тогда, в сравнении с жизнью животного, выращенного только для пищи? Кроличий ад давно стал бы реальностью, если б их усердно не поедали; жвачные истребили все бы травы и сами умерли от недоедания, а курицы и прочие им подобные… Судьба их такова, что они рождены лишь для дальнейшего их использования. Но это нисколечки не оправдывает тех, кто не просто убивает животных, но этим процессом наслаждается, а значит для общества он уже потерян. Земля и Мы — единое целое, но порой кажется, что Мы свою Землю и погубим окончательно, захлебнувшись в океанах из своей и чужой, невинной крови.

Сразу оговорюсь, что я не считаю себя фанатом Nirvana. Какие-то песни мне у нее нравятся больше, какие-то не нравятся совсем. И это, наверное, было одной из главных причин, почему я почти ничего не знала о Курте Кобейне.
Этот фильм перевернул мое впечатления об этом человеке. В фильме показана вся жизнь музыканта с раннего детства до событий, предшествующих его смерти. Все проблемы человека идут из его детства, теперь я в этом убедилась окончательно! Если бы не развод родителей Курта, то он не стал бы курить травку, вырос бы совсем другим и наверняка прожил бы более длинную жизнь. Но представьте, какую эпоху мы бы потеряли!
Сам фильм состоит из интервью с родными Курта, отрывками из интервью Nirvana, домашними фото- и видеозаписями, видео с концертов... Ну и конечно же в нем было много, очень много песен Nirvana. Так что можно было просто слушать и слушать.
Но в тоже время фильм полностью оправдывает то, что его относят к сюрреализму. Порой он становится вполне психоделичным. Ну и еще здесь очень много мата, так что не включайте его при маленьких детях.
Примечательным моментом мне показалось то, что Nirvana отказывала от интервью, особенно от вопросов, что значит их музыка. Музыканты предпочитали, чтобы музыка сама говорила за них, чтобы слушатели сами вынесли что-то для себя. Это так искренне!
Фильм научил меня видеть в Кобейне эту искренность. Никогда бы я не подумала, что он так любил своих жену и дочку.
Всем фанатам рока и гранжа советую к просмотру! А я пойду скачивать альбомы Нирваны.

"Порезвиться с животными вовсе не грех,
Но прослушайте предупреждение для всех:
Все зверюшки подходят для этой игры,
Только к ежику не подходи со спины.
Его острые иглы — людские враги,
Ты места свои нежные побереги,
Результат лучше не проверять на себе,
Так что ежика лучше не трогать тебе.
Оседлать» жеребца — развлеченье как сон,
Или даже слона, хоть он весит пять тонн,
Даже мышку, хотя тут и точность нужна,
Только ёжика трахнуть нельзя ни хрена.

Терри Пратчетт, «Песня про ёжика»

Впрочем, чертовски неправ был товарищ Пратчетт в своей шутливой песенке о нехитрых прелестях зоофилии, говоря о том что устроить мохнатую кражу шелкогривому россисанту то ещё немыслимое удовольствие. Во всяком случае, печальный опыт американца Кеннета Пиньяна, датированный 2 июля 2005 года, ровно утверждает совершенно обратное. В этот день сей молодой и борзый, глупый и бодрый кметь решил ради любопытства и потакания прочим основным инстинктам поиграть в повара и бабульку при непосредственном половом участии собственного племенного породистого одера. Вызвав у своего церемониймейстера ирландскую зубную боль, наш милый Кенни стал вовсю жанжарить своим нильнизитандо своего маленького пони в его навозоразбрасыватель, да так и помер.

Склонность тех или иных людей к перверсивному поведению подчас просто невозможно объяснить. Жил-был себе обычный и неприметный человечишко, дом, семья, быт, друзья — стандартный, но милый и уютный набор эдакого Джона Доу, всем довольного и решительно не привыкшего к рефлексии ввиду отсутствия соответствующих мозговых извилин. Но что-то перемкнуло или замкнуло, или демоны похоти проснулись рано, не в день его смерти, и наш усредненный обыватель вдруг понял что он какой-то не такой как все, и в плане альковном ему совсем не до романтики. Превращение обыкновенного человека в патологического извращенца не уникально, но порой отдельно взятый шокирующий своей мерзостью и нелепостью случай может стать удобрением для глубинного исследования той или иной девиации, что и случилось с печально известным витамином К.

Взяв за основу своего скандального документального фильма «Зоопарк» 2007 года сие происшествие из ряда вон, американский режиссёр Робинсон Девор не погнушался привлечь не только виновника траурного торжества, поставленного на хор породистого хозяйского коня Койота, но и близких друзей отпочившего, дабы не только реконструировать ход памятных исторических событий, но и понять, собственно, почему Кеннет сделал это, попутно распутно иллюстрируя свои философствования целомудренными кадрами всяких, разных, грязных и страстных скотоложеств. Копнув во времена римских патрициев и плебеев, средневековых рыцарей и крупноуважаемых монархов, Девор из личной, сугубо частной истории зоофилического пузочесания вывел нечто общее, хотя и слегка оправдывающее сие противозаконное деяние. Общее ввиду того, что зоофилия, любая разновидность скотоложества есть прямым следствием не фрейдистско-юнгианского набора комплексов, а того, что, приручив зверя, человек сделал его не субъектом, а объектом, направив на него свою любовь, заботу, всю свою совокупность эмоций, поступательно складывающихся, при отсутствии у этого индивидуума четких принципов, в либидо. Обычная любовь к животным начинает перерастать в сексуальную тягу, и в ход, при полном равнодушии окружающих, преимущественно старающихся не замечать некоторые поведенческие странности, потом идут и овцы, и козы (это уже даже добрая традиция — драть козу), и свиньи, и лошади.

Причём отражение зоофилии в мировой культуре, если ограниченно брать лишь кинематограф как главное социальное зеркало всех бытующих процессов, большей частью лишено осуждения этого, мягко скажем, увлекательного изврата. «Калигула» Тинто Брасса, «Свадебная ваза» Тьерри Зено, «Конь, женщина и пёс» Хисаясу Сато, «Скотоложество» Питера Скерля, «Жестокость Молины» Хорхе Молина, «Мужчина, женщина и зверь» Альберто Каваллоне, «Зверь» Валериана Боровчика — терпкий аромат мускусных сношений человека разумного и твари бессловесной витает в этих фильмах ощутимо, на осязаемом внешнем уровне, причём подан он как некая данность, а не тотальное отчуждение привычной морали. И, следуя за этой линией не столько осуждения, сколь простой и пресной констатации фактов Робинсон Девор превращает в зоопарк весь мир, ведь человек, логически рассуждая, но плюя на Библию, тоже ведь зверь, а зверь зверю, в зависимости от его местоположения в пищевой цепи, порой друг другу не враг, а брат и любовник. Воистину мир сошёл с ума, и уже некуда деться от этого кошмарного безумия — или привыкать и присоединяться, или быть фактором страха нормы, хотя бы для временной проформы.

Человек, претендующий на звание Высшего из всех существ, населяющих Планету Земля еще со времен ее сотворения из первоначальной магмы, создан и рожден крайне противоречивым созданием, склонным к излишним крайностям и самоуничтожению. Человек, чья плоть бренна и хрупка, подвержена процессам старения, тления и разложения, фатального исчезновения из глобального вакуума, больше всего в своей жизни — короткой, по меркам Космоса и необъятной Вселенной — боится эту жизнь потерять. Боязнь смерти является вполне естественной для существа разумного и мыслящего и побороть этот страх практически невозможно. Однако при жизни у человека часто выпадает шанс взглянуть в глаза смерти в трагические моменты утраты своих близких, родных, любимых и этот длительный взгляд, отягощенный трауром, так или иначе помогает впоследствии смириться с тем, что мы совсем не вечны и старуха с косой всегда стоит позади нас наготове.

Реальная смерть не может стать предметом эксплуатации и наживы ввиду аморальности и недопустимости подобного представителями кинематографа. Во всяком случае, такое утверждение было в корне правдивым вплоть до 1979 года, когда никому неизвестный американский кинодокументалист и журналист Джон Алан Шварц открыл одновременно ящик Пандоры для будущих некрофилов и золотую прибыльную жилу для себя, представив на суд публики свой дебютный фильм «Лица смерти», породивший много позже массу сиквелов, созданных им же, и подражаний, еще более шокирующих и неприятных, снятых еще большими извращенцами, охочими до мертвого мяса.

Безусловно, жанр так называемых «мондо-фильмов» к концу 70-х годов ХХ века был не в новинку. Освоенный еще в начале 60-х годов итальянцами Гуалтьеро Джакопетти и Паоло Каварой и братьями Кастильони жанр откровенной беспринципной шокирующей журналистики ко времени выхода «Лиц смерти» в США и Европе уже находился в периоде своего медленного, но неумолимого заката ввиду дальнейшей невозможности режиссеров продемонстрировать зрителям нечто новое и неординарное вместо традиционных африканских вояжей. «Лица смерти» Джона Алана Шварца данную революцию совершили, создав на выходе разновидность мондо, эксплуатирующую безо всяких моральных препон смерть в ее самом неприкрытом, а оттого еще более жутком виде.

Впрочем, к полноценному мондо «Лица смерти» относятся скорее наполовину, ибо Джон Алан Шварц перед стартом своей ленты в прокате сумел провернуть впечатляющую мистификацию, заставив поверить взаправду очень многих тогдашних зрителей, которые были намного наивнее, нежели сегодняшние, что весь заснятый им видеоматериал является стопроцентно подлинным и что именно из-за этого ленту запретили аж в 46 странах мира (лавры Руджеро Деодато и его «Ада каннибалов», запрещенного в том же 1979 году в 60 странах мира, явно не давали покоя Джону Алану Шварцу). Но на самом деле фильм был крепко запрещен лишь в 5-7 странах, причем достаточно благополучных, однако ход с полным запретом, как и с фактической подлинностью, оказался верным и коммерчески просчитанным, хотя на самом деле всего лишь около 60% процентов основного содержания ленты является подлинным, потому в большей степени «Лица смерти» следует ложить на полку с художественными фильмами, преимущественно забористым трэшем или яркими образцами некрореализма.

Стремясь заставить зрителей круто задуматься о жизни и смерти, вкладывая в речи главного рассказчика картины — патологоанатома — массу умных, но весьма простых для обывателя размышлений о том, что мы все там будем, Джон Алан Шварц вскоре начисто забывает о философствованиях и пускается вплоть до самого финала в откровенную эксплуатацию мертвечины и всего, что с ней связано. Без явного смакования, конечно, но и без особого оригинального идеологического посыла, демонстрируя по нарастающей все новые и новые смерти под аккомпанемент мрачного и депрессивного саундтрека в лучших традициях Йорга Буттгерайта, который в то время еще ползал под столом. Воспринимается данная лента ни познавательно, ни увлекательно и даже явного угрожающего предупреждения она не несет. Это просто эксплуатационное и достаточно надолго впечатывающееся в память кино, оставляющее отвратительное послевкусие, но не вызывающее дикого шока. Взглянув в такое лицо смерти, снятое со вкусом и старанием неким Джоном Аланом Шварцем, зритель будет еще больше бояться ее уродливой и мерзкой физиономии, толком не поняв, что на его эмоциях только что сорвали неплохой финансовый куш.

Смерть — это всегда трагедия, с которой невозможно примириться, и всегда неизбежность, от которой нельзя никому и никогда скрыться. Смерть — главный судья и главный палач, меритель всего сущего над всем бренным; безжалостная, коварная и свирепая сука. Смерть не щадит никого: ни невинных младенцев, ни седовласых стариков, ни безвинных агнцев, ни кровожадных преступников, и все перед ней равны. И как и каждая жизнь человека, каждая смерть по-своему неповторима и уникальна. Кому-то суждено найти её бездыханным на грязном полу наркопритона, и из перерезанного алым галстуком горла будет биться ручьями багровая сладость; кто-то умрёт на войне, на очередной бессмысленной бойне во имя эфемерных целей, и умрёт или как герой, до последнего патрона не жалеющий противника и спасающий ценой своей жизни попавших в засаду в густой зеленке новобранцев, или же погибнет жалкой смертью предателя, от выстрела в спину. Кому-то Смерть явится в виде сердечного приступа, и человек уйдёт тихо и безболезненно, но кто-то предпочитает сам приблизить миг своей кончины просто потому, что жизнь утратила свой истинный смысл.

Самоубийство — очевидное преступление против Творения самим Божьим творением; это преступление не столько против тела, этой временной неприхотливой оболочки, сколь против души, которой суждено будет вовек скитаться, неупокоенной и толком не отмоленной. Однако главный герой фильма «Звук насекомых: Дневник мумии» 2009 года известного швейцарского режиссёра Питера Личи, обладателя премий Берлинале и Европейской киноакадемии, считает по-иному, отправляясь в свой последний путь вглубь бездонного зелёного леса, которому суждено стать главным свидетелем и соучастником этой, очищенной от шелухи обыденности, смерти, которая будет запечатлена самим самоубийцей в заранее приготовленный для этого дневник, обшитый пахнущей духами свиной кожей. Когда-то он вел иные записки, с иным содержанием; то была Книга Жизни, Книга Памяти, его персональный Катехизис до сорока лет, с тщательным перечислением его достижений, успехов, его счастливых моментов и мгновений разочарований. В той, сожженной в очищающем костре, книжонке была суммирована и сформулирована вся жизнь этого безыменного, доведенного Питером Личи до состояния тотальной метафоры героя, реального и литературного в одночасье.

Следуя с очевидной кинематографической дотошностью за буквой романа знаменитого японского писателя и сценариста Масахико Шимады «Как я превратился в мумию», Питер Личи стремится перенести и своеобразное японское отношение к смерти, какой бы она не была. Едва ли героя фильма Питера Личи можно назвать камикадзе или самураем, в порыве отчаяния или неиспитой до дна чести совершающего сеппуку. Нет, в поступке нашего героя не виден полёт увядающей Жизни, нет дерзкой смелости. Есть лишь осознанное и осязаемое желание завершить свою жизнь, растворившись в природе, постигнув в финале её высшую цель. Когда его тело будет постепенно обезвоживаться, кожа начнёт стягивать кости, блеск померкнет в глазах, а страницы дневника, этой Книги Смерти, будут все больше заполняться фразами, монологами, исповедями, вокруг живого мертвеца расцветет природа. Набухнут почки на деревьях, а потом листва напьется до пьяну золотистым солнечным светом, окрасится в изумруды. Щебетанье птиц станет все сильнее, и даже насекомые подле умирающего продолжат жить. Плоть трупа сгниет, черты некогда привлекательного лица исказятся в жуткой безмолвной гримасе, а кожа клочьями начнёт отпадать от костей. Смрад мёртвого человеческого тела смешается с миллионами запахов леса, с ароматом трав, что цветут неподалёку и с запашком трухщихся и копошащих животных. Пир червей. Плоть, некогда бывшая человеком, личностью, станет землёй, на которой, вполне возможно, скоро что-то вырастет. И лишь дневник останется единственным напоминанием об этом человеке, который к сорока годам понял, что жил зря, ничего не достигнув и не обретя. Была любовь, дом, надежда, было все, но оно утекло сквозь пальцы, растворились в тумане рухнувших ожиданий. Одиночество, ненужность, крах. Грех самоубийства уже и не кажется таким уж страшным, когда ты остался один, и твоя смерть не поколебает привычный миропорядок. Космос не рухнет, звезды не погаснут, а луна не взорвётся. Ничтожная жизнь.

Очевидно наследуя традициям некрореализма, гиперреализма и натурализма, Питер Личи умело соединяет европейский гуманизм и нетривиальные вывихи азиатского менталитета, с одной стороны показывая красоту даже страшных, невыносимых и непостижимых вещей, с другой же в сущности оправдывая содеянное героем. Принципиальное значение имеет то, что фильм «Звук насекомых: Дневник мумии» находится на стыке между игровым и документальным кино. Личи снимает неторопливо, с некоей непритаенной интимностью, придавая этому кошмару самовольной смерти ощущение успокоенности. И итожащей все неистовой авторской созерцательности даже тогда, когда на экране мнимый сюжет взрывается сценами борьбы Плоти, Тела, мозга, жаждущего жизни, воды, кислорода, и Духа, идущего из плотной всеобъемлющей тьмы к свету по ту сторону бытия. Его дневник — это крик отчаяния, боли, и тихий разговор с неизвестными, для которых его смерть станет шагом к собственному бессмертию. Личи, бесспорно, ищет опору для понимания этого рокового деяния и у Шопенгауэра, и у Хайдеггера, и у Платона. Ангст для него несущественен, и через красоту смерти режиссёр, а вместе с ним и зритель находят истинную красоту жизни.