Александр Трофимов. Отзывы на фильмы

Трагедии про гениев
Интересно, как же можно испортить Пушкина? Практически невозможно. Вот и тут не получилось. Наверное, я надеюсь, такой цели у режиссера не было. Когда читаешь «Маленькие трагедии» по одной трагедии, не так замечаешь что же их объединяет. В этом трехсерийном фильме, при помощи неоконченной повести Пушкина «Египетские ночи» и ее персонажа, Импровизатора, режиссер и сценаристы помогли найти это общее. Это гений, свободный, не выращенный по строгому рецепту, а стихийно рожденный природой.
Начинается фильм со сцены из «Набросков к замыслу о Фаусте» Пушкина. Тут гений Фауст пойман в рамки договора с Мефистофелем, он вообще уже какой-то обескровленный гений, в этом его трагедия. Далее вступает «Египетская ночь», где господин из Италии, прибывший в Россию в неудачное время, в разгар эпидемии лихорадки. Его гений стеснен только средствами. Господин Чарский, к которому он пришел, оставил сочинительство, сдавшись на милость критикам, и теперь не понимает как возможно так блестяще импровизировать. Его собственный гений практически уже при смерти.
Но это все, как вы понимаете, еще не «Маленькие трагедии». Авторы фильма придумали, что их в «Египетской ночи» сымпровизировал Импровизатор. «Скупому рыцарю» пришлось подвинуться, а также пропустить вперед себя гостя из «Повестей Белкина», «Гробовщика». Правда, только фрагментом, где гробовщик еще только успел позвать к себе в гости покойников, а уж их приход остался за кадром.
Чарский, послушав импровизацию «Моцарт и Сальери», вышел подышать и пересекся с Сальери, тем, кем он мог бы стать для Импроыизатора, а может и станет потом, за пределами фильма. Сальери свой гений как раз вырастил по строгому рецепту и не восхищался, а ужасался гением Моцарта, который самим своим существованием рушил всю четко выстроенную систему выращивания гениев, в которой Сальери преуспел.
Первая серия это настоящий шедевр, без преувеличения.
А во второй серии как-то все стало съезжать на буффонаду. Один и тот же Иннокентий Смоктуновский, гениальный Сальери из первой серии, «Скупым рыцарем» оказался чрезмерно гротескным. Уж не говорю о Николае Бурляеве в роли его сына. Это же все-таки, хоть и маленькая, но трагедия. В «Каменном госте» из Владимира Высоцкого вышел очень неубедительный Дон Гуан, не бросайте в меня тухлыми помидорами пожалуйста, но это так. А что же тут с гениями? Гений и сумасшедший часто очень похожи друг на друга. Эти два персонажа, скупой рыцарь и дон Гуан, сошли с ума. Первый почти вначале своей маленькой трагедии, а второй почти в конце своей. Кстати, сумасшествие дона Гуана перенесли на третью серию.
Вы же понимаете, шарики за ролики заехали у дона, вот и примерещился ему убитый им командор. У всех любовников есть страх быть застуканным ревнивым мужем любовницы.
Последняя трагедия «Пир во время чумы» вообще сегодня может быть посвящена всем тем, кто сегодня не соблюдает карантин и прогуливается себе всей семьей по улице или парку. Не соблюдали карантин и заболели как один. Это я про персонажей «Пира во время чумы», конечно. Александр Трофимов, Гоголь и Ришелье всея СССР, сыгравший главного «ковид-диссидента», также был неубедителен,на мой скромный взгляд. Тут я, честно говоря, грешу на режиссерскую установку. Третья серия оказалась самой слабой. Она просто закончилась с «Пиром во время чумы», хотя просилось закольцевать историю с Импровизатором. Тогда бы сохранилась целостность, а так третья серия выглядит как будто с чужого плеча.
В любом случае, фильмы может быть даже со слабой режиссурой стоит смотреть, если в них присутствуют гениальные артисты. А в этом фильме их целая россыпь.

«Украинское и русское начала счастливо слились в этом даровании в одно, в высшей степени замечательное явление», - так писал о Гоголе литературовед, академик Пыпин. То, что он создал за свою короткую жизнь гениально. Все его творения принадлежат миру, и нет никакого желания делить великого писателя между нашими братскими народами.

Гоголя испортить трудно, но возможно. В этом фильме была попытка провала, но не удалась. Первые три серии полностью затмевают две последние, как мне кажется неудачные. И пересматриваю я именно первые три, игнорируя остальное.
Помню, по началу, мне не очень понравилась и показалась неуместной роль Трофимова. Сам автор поэмы, периодически появляющийся на экране, даже раздражал. Хотелось действия, жаждалось Чичикова. Но, пересматривая, всё же решил, что Николай Васильевич здесь очень даже к месту, создаёт определённый колорит, способствует возникновению иронии и осмыслению происходящего. И мы эту иронии чувствуем.

Разве плохо изображена семья Манилова? Мы видим пустоту и ничтожность, прикрытую внешне привлекательным обликом, камуфляжем, мишурой. Стены покрытые грязно-голубоватой краской, ярко-аляповатый халат помещика. Детишки с вычурными именами хоть и красивы, но не в состоянии связать пары слов. Не воспитаны, бестолковы. Таков, к примеру, Алкид, глупо повторяющий по слогам за Чичиковым: «Ба-ра-бан!» Во всём чувствуется вырождение.

Совсем по другому выглядит Собакевич. Это дуболом! Торгаш! Хитрюга! Патриот… русского желудка. Ему палец в рот не клади. Откусит как бок барана за обеденным столом.

Вероятно, более благонравно смотрится Коробочка. Но это только так кажется. Наблюдая за ней, мы видим её меркантильность, сочетающуюся с неистовой набожностью, что, по сути, отвратительно. Её ограниченность и тупоумие противны. Знаю лично одну даму, которая похожа на этот персонаж как две капли воды. Даже голос и манеры одинаковы. Разговаривая с ней, всегда вспоминаю «Мёртвые души».

Что касаемо, Ноздрёва и Плюшкина – это просто надо видеть! Ярко, достоверно, неподражаемо.

Эх! Если бы не две последние серии! DVD – диск с ними у меня давно уже запылился и совершенно не просится в плейер.