Отзывы на фильмы Виктора Сухорукова без оценки

…постреволюционная и квазиреактивная одиссея несовершеннолетних в мире антибудущего…

…на улице — яркое и ласковое лето 1993-его. Спустя каких-то пять месяцев танки Таманской дивизии прямой наводкой расстреляют столичный Белый дом вместе с окопавшимися там остатками конституционного двоевластия. А за семнадцать недель до этого на 65-ой церемонии вручения «оскаров» художественная лента Пола Верховена «Основной инстинкт» не получит ни одной из трёх номинированных трофейных статуэток. Несмотря на это, четверо обычных пятнадцатилетних подростков — три мальчика (…Санька, Вовка, Илья…) и одна девочка (…Женя…) — жаждут приключений, бегают от драчливых хулиганов с района, ходят в музыкалку, в кинотеатры и на концерты «Агаты Кристи». Да и вообще, развлекаются и только лишь самую малость взрослеют внутри практически уже разрушившегося, но всё ещё колоссального остывающего трупа Советского Союза. Подхваченный чередой трагических случайностей один из ребят, спасаясь от расправы местной разъярённой шпаны, случайно угоняет и не нарочно вдребезги разбивает дорогую немецкую иномарку локального криминального авторитета кровожадных кавказских кровей. Последующая за этим цепь драматических, зачастую невероятных и часто очень комичных событий с готовностью проведёт героев сквозь восемь недлинных серий финансовых кризисов, наркотических трипов, семейных скандалов и разборок между бандами грузинской мафии с ОПГ в составе бывших воинов-интернационалистов, каковую возглавляет как раз родной дядя одного из мальцов, сыгранный модным нынче актёром Юрой Борисовым…

…многосерийный телефильм «Мир! Дружба! Жвачка!» 2020-ого имеет странный двояковыпуклый порог вхождения. При ближайшем рассмотрении оказывается затруднительно определить жанровую принадлежность картины: драматическая криминальная история ли это, или всё же слегка приправленная чёрным юмором подростковая трагикомедия. Создатели «Мира…» взяли на себя ответственность показать едва ли не полностью, что называется «без купюр», сложносочинённый структурный баланс тогдашнего раздираемого несовместимыми противоречиями общества. В котором средневековый и сумрачный пред-феодальный бандитизм подчиняет себе всё, до чего в состоянии дотянутся приёмами грубой силы и неукоснительного насильственного обладания. Сцены членовредительства, обильное употребление обесцененной разговорной лексики и гиперреалистичная демонстрация сурового и беспросветного быта никак практически не вписываются в рамки подросткового современного толерантного и обезжиренного кинематографа…

…но присутствующее нарочитое упрощение нарративных потоков и сценарно-сюжетных линий, представление заведомо утрированных поведенческих и ситуационных архетипов вместе с серьёзно гиперболизированными и упрощёнными характерами героев, свойственными приёмам именно ироничного и комедийного повествования, создаёт уникальное для отечественного кинематографа сочетание. Подобный подход позволяет реконструировать не просто очередной экранный экскурс в эпоху «лихих 90-ых», но сфокусировать зрительское восприятие именно таким образом, словно они сами вместе с малолетними героями прокручивают в сознании последнее бесконечное лето одной из наиболее трагичных страниц в новейшей пост-советской истории. И в отличии от прямых жанровых бесчисленных конкурентов, происходит это с точки зрения и именно так, как видится реальность этим самым подросткам. Где-то чересчур наивно, отдельными моментами сверх-эмоционально, а временами в силу дефицита жизненного опыта — и вовсе решительно непонятно…

…на выходе из «Мира…» синтезировалась отнюдь не серо-стального кастрюльного колера хмурая и безысходная повседневность тех мрачных лет, но на удивление светлый и даже прекраснодушный шарж. И, наверное, самый честный слепок с той неоднозначной эпохи. Интровертизированные критицизмы здесь смогут вызвать и рассеянно-печальную улыбку понимания, и вернуть в повторный мнемонический флэшбек памяти не так давно канувшие в вечность годы. Да и раздосадованно заворчать о неестественности этих здешних девяностых сподвигнуть они вполне себе в состоянии. Но по крайней мере с уверенностью можно утверждать о наличии закономерного факта о том, что прищур невольного узнавания, равно как и внезапный смешок спорадической ностальгии для рождённых в позднесоциалистическом безвременье между Афганской войной, Горбачовской перестройкой и Августовским путчем в ходе неспешного ознакомления «Миром! Дружбой! Жвачкой» практически гарантирован. А это, согласитесь, кое-чего всегда да стоит…

…физиологически прекрасное, летописно-клерикальное ретро-представление…

…второй сезон историко-художественной многосерийной эпопеи «Годунов», обозначенный самостоятельным грифом «Продолжение», начинается, вопреки ожиданиям, не с того места, где прервался оригинальный восьмисерийник. Перед финальными титрами заключительной серии Борис Фёдорович Годунов (…Сергей Безруков…) только-только взошёл на престол царей русских, и вот уже сразу зрителя встречает Великий голод начала XVII-ого столетия. Зажиточное и сытое весьма начало правления государя Бориса, когда народная любовь к новому, впервые в истории избранному царю достигала верхних пиков тогдашних социологических исследований сажевой палочкой по воску и бересте, даже и не прокручиваются в раскадровочной быстрой перемотке на старте. Зритель буквально сразу сталкивается лицом к экрану с одержимым бесконечной боязнью измены и мятежа, затравленным собственным окружением монаршим старцем. Которого, окромя врагов всамделишных и мерещащихся по углам и закоулкам внутренних, одолевают континентальные политические катаклизмы, локальные мужицкие бунты и кровавые акции гражданского неповиновения. Равно как и природные внешние кары небесные в виде ветхозаветного глада морового и смертоносного хлада убийственного…

…всё это смотрится на удивление вторично и практически недоумевающе по отношению к великолепным сериям первого воплощения «Годунова» режиссёра Алексея Андрианова. Даже сам царь Борис принимается от чего-то весьма карикатурно и наигранно прихрамывать на обе ноги сразу, подобно Иоанну Грозному в исполнении блистательного Сергея Маковецкого из оригинала. Но стоит переудивляться буквально четыре начальных серии и всё становится на обозначенные места. Годунов картинно вверяет себя царствию небесному, а в нарративном подпространстве «Продолжения» начинает творится чуть не в самом-то деле натуральная игра престолов. С отрубленными головами, лесными разбойниками, польскими раскрасавицами, иностранными заговорами, чумными эпидемиями и лихими артиллерийскими залпами по городским площадям и холопским хатам. Режиссёром-постановщиком второго пришествия саги про смутное время русского царства назначен гражданин Тимур Алпатов. Воспринявший возможность освоить внушительный бюджет ленты исключительно в сторону масштабности и эпичности происходящего. Статисты на сей раз скачут в кадре табунами. Декорации ещё более развесисты и дремучи глубинами. Всё золочёное настолько, что и глаз отвесть некуда. А плотность событий пяти завершающих эпизодов не только не даёт расслабиться вовсе, но даже и моргнуть лишний раз не велит. Ложку посеребрённую в здешний нарратив вставь — так все пять часов хронометража столбом и отстоит, не качнётся…

…«Годунов. Продолжение», хоть и наполнено преимущественно теми же самыми актёрами, что изначальная лента, изобилует и весьма колоритными вновь прибывшими. Лжедмитрий Первый (…Евгений Ткачук…), в которого под действием девичьих чар годуновской дочки Ксении (…Дарья Урсуляк…) обернулся лжец, плут, прохиндей и самозваный монах-расстрига Григорий Отрепьев, решительно и абсолютно бесподобен. Восходящий талант отечественного кинематографа Кирилл Зайцев, воплотивший единомоментно лжедмитревского воеводу и ранее опального опричника Годунова — Нечая Колыванова смотрится настолько органично и естественно, что сцены с его участием врезаются в сознание дольше иных увертюр с корифеями, навроде Мерзликина или Ходченковой. А малолетняя супруга-полюбовница Лжедмитрия — очаровательная и сладкая, словно первая мальчишечья эротичная греза панночка Марина Мнишек, исполненная настоящей польской верноподданной Ольгой Калицкой — хороша настолько, что в, гхм, редких постельных сценах с её участием, впору изначальный рейтинг в «12+» завышать хотя бы годка на четыре вверх. Если не на цельных семь — до благообразных разрешённых к просмотру «двадцати и одного»…

…лента «Годунов. Продолжение» — велика и славна, ценна и увесиста. Антикварный золотой полтинник, а не сериал. Замах попал аккурат туда, куда авторы метили. Да, немного проворачиваются вхолостую, несмотря на весь азарт и титанический колорит Безрукова, первые четыре серии здешние. Но дальнейший накал страстей и коловорот распрей остросюжетных искупают все огрехи, да и форы дают на сезон сериальный вперёд. В отличие ото всех представленных на рынке схожих по тематике и эффекту работ, «Продолжение» вкупе с «Годуновым» без подстрочного поименования предлагают не просто глубоко понятную лингвистическую вложенность. Но поглощаются до переедания положительно, объявляясь настолько знакомыми и приятными, не взирая на все кошмары того кровавого времени, что не крякнуть от удовлетворения по просмотру почитай что и невозможно в принципе. Сверхценное батальное историко-культурное интригоцентричное, прекрасное вообще и умильно скрупулёзное в деталях полотно, в каковом отличных актёров и настоящих актёрищ пруд пруди — чего ж вам, ироды современные, ещё надобно-то?..

…древнерусская, монарше-политическая детективного разлива отличнейшая драма…

…в личную горницу к самозабвенно и неистово хлюпающему капустными щами на сметане начальнику всей Опричнины русской Малюте Скуратову (…Виктор Сухоруков…) приводят с рекомендациями сирого родича Бориску (…Сергей Безруков…) фамилии вяземских помещиков средней руки Годуновых. С виду скромный и челомбитный, он уже через пару минут после официального зачисления в бравую опричную дружину становится объектом нехитрой и грубоватой солдафонской шутки. Опричник и князь Василий Шуйский (…Андрей Мерзликин…) смеху для и потехи ради направляет вновь прибывшего в баньку, отпарить якобы значится гражданских дух. На месте в клубах пара совершенно обалдевшему Бориске во всей своей первозданной и, гхм, обнажённой красоте является пристыжённая и оттого разгневанная до цельных корней великолепной своей светло-русой гривы Мария Скуратова-Бельская (…Светлана Ходченкова…), родная дочка ясновельможного Малюты. И, как опосля покажет сама судьба, первая, единственная и настоящая любовь Бориса Фёдоровича Годунова…

…означенный Борис, решительно отвергает уменьшительно уничижительной обращение к себе и вовсю показывает новому начальнику твёрдость руки и силу духа. Не теряясь ни на секунду ни в поножовщине с ливонскими головорезами, ни даже пред свирепые очи царя-батюшки Иоанна IV Васильевича (…Сергей Маковецкий…), прозванного впоследствии за крутой и безжалостный норов «Грозным». Герой Безрукова лукаво-смиренно обыгрывает при случае светлейшего государя в заморские шахматы и указывает на путь к скорейшей ликвидации небольшого производственного дворцового заговора. Благодарный правитель в отместку жалует Борису совсем какие-то небывалые почести. Окромя высокосановного поста при своём дворе, до какового, конечно же, простецкому опричнику и сыну рядового помещика ни в жизнь не дослужиться никак иначе, Грозный лично сватает Годунова к Скуратовской норовистой раскрасавице-дочурке Маше. Дальнейшие целиком реально-хроникальные и художественно-вымышленные перипетии будут вовсю способствовать продвижению теперь уже полноправного Бориса Фёдоровича по карьерно-служебному поприщу до самого того именно, что народно-канонического зазывания «Бориску на царство!»…

…драгоценный и позолоченный исторический мини-сериал «Годунов», в первой своей восьми серийной итерации, режиссёра-постановщика Алексея Андрианова, посвящённый мрачным событиям царско-русской смуты XVI-ого столетия с центровкой на жизнеописание семейства Годуновых получился отличным, хотя и не без некоторых шероховатостей. К технической стороне никаких, естественно, вопросов нет и быть не может. Избранный несколько коридорно-камерный нарратив вылизан десятками трудочасов гримёров, декораторов, парикмахеров, реквизиторов, костюмеров и реконструкторов до сияюще-превосходящего блеска. Всё, что так или иначе появится в кадре — выглядит не лубочно и скоморошно, или же недопустимо аляписто, но так, как, думается, и должно смотреться настоящее роскошное царское убранство тех сумрачных времён. Актёрский состав также не вызывает нареканий, только восторженное восхищение. Мракобесно-всевеликий бюджет одного из крупнейших российских банков, приложившего свою финансовую длань к созданию телекартины Андрианова, позволил не напрягаясь созвать под знамёна «Годунова» значительную часть самых сливок отечественного кинематографа…

…помимо упомянутых Безрукова, Ходченковой, Мерзликина, Маковецкого и Сухорукова, лента наполняется Анной Михалковой, Владимиром Стекловым, Анной Ковальчук и Ириной Пеговой. И это, представьте только себе, далеко не полный список воплотителей всего навсего ключевых персонажей саги. Все разодеты, напомажены, в накладных косах и наклеенных бородах разнообразной степени окладистости. Прям на загляденье. А вот с чем в творении режиссёра Алексея Андрианова похуже, так это с общей некоторой «беззубостью» что ли. Штука в том, что средневековая русская придворная баталия показана вообще практически без кровожадных острот, присущих реальным историческим событиям. И не сказать, чтобы данный факт — так уж прямо и натуральный минус в копилку сериала, нет. С атмосферой настоящего царизма и подковёрной борьбы теневой сильных мира русского в «Годунове» всё в полнейшем порядке. И яснее ясного, конечно же, что рейтинг в 12+ допускаемых к просмотру лет диктует осознанные в означенном плане ограничения. Позволяя расширить зрительскую аудиторию и приобщить к этому экранизированному учебнику истории самый целевой подростково-школьный контингент. Для сглаживания подобной не вполне оправданной мягкости, стоило бы, возможно, соорудить отдельно-обособленную специально-режиссёрскую версию, с повышенным возрастным цензом вхождения и удлинённой хронометражной глубиной…

…тем не менее, перед нами великолепный образчик не бутафорской и не заказной истории экранной высокого художественного класса. С чудесной лицедейской труппой исполнителей, очаровательными и грозными декорациями и натурными планами, безупречно подобранным реквизитом и вышколенными статистами-реконструкторами. Да, до интеграционных высот, взятых мини-сериалом «Жила была одна баба» Алексея Смирнова, в части лингвистического и атмосферного проникновения в избранный эпохальный пласт истории, «Годунов» к величайшему сожалению не дотягивает. С другой стороны — здесь положительная эмоциональность от просмотра не отягощается примитивно-первобытной свирепой беспощадностью, буйным цветом источавшейся «…Одной бабой». Позволяя спокойно и с видимым удовольствием насладится великолепной актёрской игрой и чудесными сценарными решениями. Восемь сорока минутных серий при должном настрое и наличии свободного времени пролетают взахлёб. И лёгкое удивлённо-озадаченной разочарование нивелируется только тем фактом, что впереди ждёт второй сезон — также восьми серийное экранное явление Бориса Фёдоровича Годунова с подзаголовком «…Продолжение». Тем обнадёженный зритель и всецело заслуженно успокаивается…

…религиозно-мистическая драма-искупление…

…в 1942-ом в ходе Второй мировой, которую режиссёр Павел Лунгин здесь озаглавил просто — Война, в северной акватории вод РСФСР эскадренный миноносец бундесмарине Третьего рейха берёт на абордаж советскую баржу с грузом угля. В плен к немцам попадают шкипер Тихон и безымянный кочегар. После проведения фашистскими моряками разъяснительной работы в виде нанесения обоим откровенно вялых с отчётливой ленцой побоев больше для порядку и острастки, командир захваченного судна демонстрируя напускное, но стоическое спокойствие, закуривает папиросу. С чернорабочим же, напротив, приключается форменная истерика с заламыванием рук, мольбами о спасении и готовностью исполнить любые приказы. Немчурский офицер выдаёт истопнику табельный пистолет системы Вальтер с одним патроном, красноречиво указывая на собрата по пленению. Раздаётся выстрел, подстреленный Тихон с изумлением и неверием падает за борт. Фрицы минируют баржу и подрывают её вместе с кочегаром-капитулянтом. На рассвете местные монахи обнаруживают на берегу едва живого угольщика-убийцу…

…спустя 34 года, в безымянном приходе всё на том же свинцово-суровом севере Советского Союза постриженный в монахи под именем Анатолий бывший военно-морской печник продолжает свои антрацитовые изыскания в тесной церковной котеленке. Там же он пытается молитвами искупить тяжкий и кровавый грех прошлого. Там же он и живёт. Там же прямо на груде угля он спит и трапезничает. Есть, правда, существенное отличие между его двумя ипостасями. Брат Анатолий обладает дарами прозорливости и исцеления. По течению хронометража к нему то и дело возят сирых, грешных, больных, увечных и бесоватых. Коих он с блаженной лёгкостью избавляет от всех хворей. И душевных, и телесных. В перерывах меж служениями и чудесами, старец ведёт себя, мягко говоря, не канонически. Он кривляет и передразнивает архиерея-настоятеля. Скоморошничает, благим гласом горланит песни с церковной колокольни, мажет дёгтем дверные ручки, кидается в священнослужителей обожжёнными в печи головнями и с ребяческим задором мастерит кораблики из плавника и ветоши. Все выше озвученные способности, дары и странности, что правда, не приносят старому кочегару покоя. Душу тяготит и разъедает учинённых тридцать с лишком лет тому грех смертоубийства. Монах часами и днями напролёт читает молитвы и истово кается во грехе на крошечном одиноком острове из заглавия картины…

…не в пример себе самому из, допустим, карнавально-помешанной «Свадьбы», Лунгин сконструировал в 2006-ом свой «Остров» живым, крепким и всерьёз искренним. Фабула попеременно то трогает зрителя до счастливых радостных слёз (…душераздирающая сцена с исцелением мальчика-инвалида…), то ввергает в смешную и забавную ироничность (…момент со сжиганием «грешных» сапог настоятеля и борьба с его же «сатанинским» одеялом…). Но в сути своей, в первичном смысле, картина эта, само собой, о вере. Подлинной, притворной ли, или заплутавшей в чащобе плотских пороков и соблазнов. Это сказ об отпущении грехов и чистосердечном прощении. Притча о доброте, завистливости и славолюбии. И, в начале всех начал — увещевание про то, что отбери жизнь единую, и тысячи спасённых недостанет для искупления. Простивши же самое себя — получишь искупление от тяжелейших грехов и злейших погибелей. Ведь ни одни самые сильные руки не подымут лёгчаюшую из гор. А чистый разум, верное сердце и истинное верование способны двигать городами и народами, землями и странами. Ну и, в первую и главную очередь — людскими душами. Каждый из нас же и раньше всё об этом знал. И теперь — есть такая надежда — заново это для себя уразумел…