Margolis, Stephen. Отзывы на фильмы

Американская семейная пара христианских миссионеров Рой и Джесси, возвращающаяся домой из фертильных странствий по градам и весям окраин родины Мао и всемирного ширпотреба, решает вместо быстротечного полета в уютном миддле скоротать свои деньки и ночи в трипе по Сибири на железнодорожном экспрессе. Впрочем, довольно быстро почти-радищевский путь не из Петербурга, но из Пекина в Москву трансформируется строго по хардкору, и Русь-Матушка вовсю отметелит Сэма-дядюшку.

Каким-то невообразимым чудом попавший в топ-лист 50 самых шокирующих фильмов в истории мирового кино по версии весьма презентабельного издания «Комплекс» наравне с — внимание! — «Некромантиком», «Адом каннибалов», «Августовским подпольем» и прочими веселыми творениями порнотрэша, горноугара и просто заднеприводной содомии, «Транссибирский экспресс» Брэда Андерсона на первый взгляд декларирует не слишком-то и оригинальную идею о том, что человек человеку никак не друг, а скорее самый злейший и отвратительный враг с уточнением, правда, национальной принадлежности оного.

Представляющий одновременный парафраз «Убийства в Восточном экспрессе» и «Поезда-беглеца», фильм Брэда Андерсона обманчиво многозначителен и глубоко ироничен, перманентно удивляя там, где в принципе следует ждать лишь вороха шаблонов и шелухи архетипов. Без них, безусловно, не обошлось, но при этом фильм Брэда Андерсона совсем не напоминает китчевый набор из чернушных подробностей натуралистичного бытописательства, ибо «Транссибирский экспресс» — это отнюдь не фильм о России глазами иностранцев; это фильм о самих иностранцах, для которых Россия и часть всемирной экзотики, и осколок советскости, и главное место для поиска приключений в духе «Хостела», куда фильм заворачивает ближе к финалу, разряжаясь парой отменных сцен отпетого садизма и ливнем пуль в поездатом пространстве, мчащемся сквозь снега и морозы куда-то, в исключительные пределы сумеречной условности, и к хэппи-энду, который нарочито смазывает реализм, подменяя его неизобретательным эскапизмом.

В этой картине о «плохих» русских, снятой «хорошими» американцами, русские антагонистической рисовки характеров как таковые поданы скорее в ключе своеобразного, но не дико клюквенного реализма, иногда искажаемого кривозеркальностью гротеска, ибо истинная опасность в картине исходит не от русских, а от самих иностранцев, вторгнувшихся по сути корысти ради(самой русской из всех символов русскости — пухлощекой розовенькой матрешке — в «Транссибирском экспрессе» уготована роль главного катализатора всего дальнейшего сюжетного повествования) в мир, для них чужеродный, а потому не приносящий никакого положительного профита, кроме как увеличивая с чрезвычайной неизбежностью список грешков.

Собственно, сам Транссибирский экспресс отыгрывает в фильме роль эдакой переосмысленной в духе жанрового кино традиционной птицы-тройки, груженной тем не менее не графьями-интеллектуалами, думы думающими о судьбах Руси, а битком набитый маргинальной многонациональной публикой, разношерстной цыганщиной, безликой и обезличенной. И нет, к сожалению, у этой новой железной птицы-тройки явных высоких целей. Ее движение — это стагнация, деградация и дегуманизация. Все и все тут приземленно и прозаично: как бы выжить, с кем бы выпить и как можно скорее бы уснуть самым пьяным и беспробудным сном. А кто не встречал на своем пути во время путешествия на поезде из любой точки А в любую точку В хамовитых проводниц? Кто не видал эти унылые гостиницы с обшарпанными обоями, запахом хлорки и стритрейсингом тараканов за стеной? Кто не знавал этих лиц, не отягощенных вопросами бытия?

Фильму на всем его протяжении отчетливо присущи моменты узнавания характерных деталей и черт современной российской глубинки, застывшей во временных неопределенностях. Вообще, определить точное время действия в «Транссибирском экспрессе» едва ли представляется возможным. Ясно лишь, что это век двадцатый. Осознанно в картине царствуют хронотопы безвременья, безнадеги, безысходности, и они действуют деструктивно буквально на всех и каждого, кого пожирает эта ледяная пустыня Сибири. К ней приспособиться, не будучи своим по крови, невозможно, и Роя, Джесси, Эбби и Карлоса так или иначе, но поджидает расплата. Кто-то расплатится своей жизнью, цена которой полгроша, а кто-то — своей душой, цена которой всего грош, однако в финале становится уже и не столь важно, что совершили герои, ибо каждый из них в той или иной степени оказался прирожденным убийцей, который, совершив почти безнаказанно первое преступление, на этом не остановится. Транссибирский экспресс прибыл в Ад, но для Роя и Джесси он сугубо свой.

"Опасные связи" (мини-сериал)

Все же есть значительная разница между "прочтением" знаменитой книги Шадерло де Лакло американцем Фрирзом и француженкой Дайан. И дело даже не в том, что Дайан перенесла действие романа в 60-ые годы прошлого века (а сценаристом у нее был Эрик-Эммануэль Шмитт), а в сообщениях между строк, в видении характеров (сиречь подборе актеров), даже в расстановке акцентов (которые казалось бы уж куда как явно расставлены уже и в романе). Мое ощущение/видение книги оказалось ближе к интерпретации Дайан.

Ну как, например, можно сравнивать Малковича и Руперта Эверетта в роли Вальмона? Если первый да, хороший актер, то второй, как мне кажется, просто по природе своей "демоническая" личность - невозможно избавиться от его обаяния, невозможно упрекнуть ни одну падшую под его пятой женщину. И в выстроенном мадам де Мертей "противостоянии" Вальмона и Мари Турвель сочувствием проникаешься скорее к Вальмону, потому что Эверетту хочется верить в каждой его мелкой лжи (это исключительно по-женски :)), а вот Кински очень неубедительна в своей добродетели.

С Катрин Денев в роли мадам де Мертей у меня поначалу были проблемы - она казалась мне слишком мягкой для роли матроны-манипуляторши "без страха и упрека", какой-то приглаженной что ли. Полагаю, что не последнюю роль здесь играло сравнение с достаточно прямой, напористой и любимой мною Глен Клоуз у Фрирза. Но Денев еще раз доказала, что является хорошей актрисой. Что образ "Шербургских зонтиков" - это не она сама, а только ее роль. И если нужно, то характер мадам де Мертей станет играть в ней ведущую скрипку. Так что достаточно скоро я начала просто получать удовольствие, следя за Денев, ее мимикой, полуулыбками, полувзлядами, холодной ревностью, любовью, за тем, как мастерски она выворачивается из любых ловушек и углов.

Кински же мне на протяжении всего фильма очень хотелось заменить Мишелью Пфайфер, потому что на мой взгляд Кински не хватило внутренней уверенности в себе для роли, а Пфайфер у Фрирза не хватило как раз иной эпохи. В экранизации Дайан мне кажется, что талант Пфайфер развернулся бы в полной мере, потому что Мари Турвель очень ее роль %)

В общем и целом, я ни на минуту не пожалела о потраченных на фильм почти пяти часах своего времени :)

Потрясающе красивый и грустный фильм. И очень страшный. Потому что переживать начала с самого начала. Просто так минуты отдельно взятого для не считают. Особенно, если речь идет о тореадоре. Не понимаю, как они выходят на арену. Эту зверюгу страшно даже видеть на экране. Даже если он молод и у него отпилены рога. А уж тот, что в фильме фыркает и роет копытом землю - внушает ужас и отбивает желание даже слышать про корриду в ближайшее время. А Манолете раз за разом дразнит смерть. И люди на это смотрят. Аплодируют. Не понимаю.

Не удивительно, что у подруги Манолете - Люпе - быстро сдали нервы. Постоянно жить с осознанием, что любимый мужчина рискует жизнью и каждый бой может стать последним... Это очень тяжело. Она пыталась забрать его у этой страшной игры. Себе одной. Не вышло. Кем бы он стал, уйдя из тореадоров. Он так долго был легендой. Самым известным и почитаемым. Его носили на руках. И как потом жить? Чем заниматься? Сидеть на веранде и курить? У этой сказки, наверно, не предусмотрен счастливый финал с самого начала.

А фильм изумителен. Как красиво сочетаются глаза Эдриана Броуди и звуки скрипки. Какая хореография поединка с быком! Какая страсть в отношениях. Какая безнадежная грусть.