Отзывы на фильмы Зои Брюно

Вооружившись дополнительным смирением ваш покорный слуга посмотрел, наконец, нашумевшую "Последнюю дуэль" Ридли Скотт. Дополнительное смирение, конечно, пригодилось, но в меньшем объеме, чем я мог предполагать.

Да, матчасть вызывает вопросы. Собственно, по этой причине я обычно и не смотрю "историческое" кино. Нет, я не сомневаюсь в хорошей работе ассистентов и консультантов, тем паче, что Скотт, когда хочет высказаться по серьезу (не "Дом Гуччи", разумеется), подходит к видеоряду и деталям качественно.
Но найти, к чему придраться в изображении средневекового средневековья, в фильме можно. Об этом высказывались многие и много, потому всех желающих отошлю туда.

Для меня гораздо важнее оказались не только момент суда над несчастной Маргаритой, где было идеальное попадание в средневековое поверье, что женщина не может зачать, если не получила удовольствия, но и с выбором артистов на главные роли. Я очень не люблю Адам Драйвер, но здесь он был идеален. И да, совершенно ясно, почему он пользовался такой популярностью у дам – со своим длинным лицом, крупным носом, ясными глазами, чистой кожей и здоровыми зубами – абсолютный красавец средних веков. Отличный Мэтт Дэймон прекрасно сыгравший мелкое самолюбие среднестатистического некрасивого, туповатого, но очень амбициозного рыцаря – искателя славы и денег.

Но самым интересным оказалось повествование с трех точек зрения, где самым болезненным и самым сильным был рассказ несчастной Маргариты, прошедшей путь от говорящей мебели до человека. И вот тут, в сущности, уже неважно, в какой примерный исторический контекст режиссер переносит действие. Важно именно это высказывание. Потому что несмотря на все успехи ново-старой этики, она работает странно и криво. Особенно в вопросах касающихся изнасилований и любых недобровольных действий по отношению к женщине. Да, Скотт не погрешил против истины – если внимательно вчитаться в рыцарские романы прекрасное рыцарство прекрасного средневековья вело себя ошеломительно незатейливо (да, любим мы их и за это и не только, но вопрос в другом) – и да, прекрасные дамы тоже были прекрасны в своей житейской логике – апофеозом ее выступает мать Карружа, объясняющая строптивой невестке, что лучше потерпеть и остаться живой, чем пойти вонзаться за правду и сгореть заживо – но как-то не так уж средневеково звучат эти слова. Совсем даже не так уж.

И вот в этой повестке уже не так важны огрехи матчасти. Люди не изменились в своей низменной сути – горький и грустный вывод режиссера в финале. В каждой эпохе есть свое средневековье – вывод, сделанный другим выдающимся человеком, еще раньше сюда тоже относится. И оба они смыкаются: в одном из самых важных вопросов, где давно было бы пора стать просвещенными людьми будущего, многие по-прежнему остаются куда более средневековыми, чем сами средние века.

А еще в фильме Скотта есть прекрасная финальная сцена, когда тело убитого Ле Гри, от которого отвернулся Бог и потому он теперь уже обычный преступник, безо всякого почтения раздевают, чтобы не пропало хорошее платье и волокут голого по земле, чтобы вздернуть на виселице. И в этом равнодушии обыденности смерти и мародерства тоже случилось идеальное попадание в прекрасное средневековье и вневременную человеческую природу.

Однажды встретились два одиночества. Он и Она, Мужчина и Женщина, которым не нужны ни имена, ни явные приметы. Даже слова им не нужны. Прощай, речь! Их не любили, они не любили, но им захотелось в одночасье стать любимыми, хотя это и очень непросто. Но они нашли друг друга, чтобы стать если не единым целым, то хотя бы каждой по отдельности частичкой мироздания, которая плывет во вселенском вакууме. Плывет, постигая сущность окружающего ее мира, который враждебен, странен и невыносимо мрачен. Не будет невыносимой легкости бытия, ибо и бытия самого не будет. Прощай, мир!

Последний по счету крупный полнометражный фильм мэтра французской «новой волны» Жан-Люка Годара «Прощай, речь» 2013 года является, пожалуй, самым ярким доказательством того, что трехмерный формат и авторское кино, исключительное по своему содержанию, и по форме, могут более чем крепко сосуществовать, играя на положительный профит друг друга. Впрочем, «Прощай, речь» едва ли можно втиснуть в тесные жанровые и синематические рамки, ибо Годар остается Годаром — изощренным экспериментатором и новатором, для которого оптика от Цейса служит входом в иной, потусторонний полисемантический мир, в котором достопочтенный масье есть и Царь, и Бог, отрицающий напрочь все то, что делает кино чистым развлечением.

Рассказанный от лица твари и так бессловесной, собаки одного из главных персонажей фильма, «Прощай, речь» является, пожалуй, не меньшим, а может даже и большим экспериментом Годара со времени фильма «На последнем дыхании», который воспевал и бунт молодых, и исследовал человеческие отношения мужского-женского не с позиций фрейдизма, а с иной, более сложной философской диалектики, мешая несмешиваемое и создавая непривычный вид кино как такового, обыгрывая его формы и само содержание, делая и первое, и второе сугубо вторичным. Однако и не было голой идеи; по Годару, все образы, весь метафоричнеский ряд взаимосвязаны между собой и неотделимы друг от друга, являя цельно спаянный образчик. «Прощай, речь» даже в своем названии носит характер манифеста, вызова привычным кинематографическим нормам, отрицая не только нарратив, но и стандартный киноязык как таковой. Вербально ничтожный, фильм сосредоточен на неискушенной образности, на подчас иноприродном метафорическом и метафизическом визуальном рисунке, отрицая Логос как таковой. Впрочем, как и сюжет, начертанный предельно вскользь. Вместо живых героев, вызывающих зрительское соучастие — фигуры из мира снов, стерильные метафоры, служащие исключительно авторскому замыслу. Что по сути узнает зритель из этого нарочито фетишистского визуального набора, уделывающего Терренса Малика одной левой? Что у героев за плечами опыт брачных отношений, что они были неудачны, однако и их встреча обречена на провал, ибо нет точек соприкосновения; нет ничего общего. Сексуальные путы сильны, но не настолько чтобы оправдать предательство старых чувств. Впрочем, все это носит не более условный и необязательный характер для придания фильму зримой формы. Годар умервщляет в «Прощай, речь» десятую музу, даруя ей новое, почти буддистское перерождение, подменяя и отменяя кино как таковое, заменяя ее чем-то совершенно новым, еще более радикальным, чем Догма или та же новая волна, пиная своим эффектным 3D всех без исключения голливудских старателей, и доказывая, что кино это в первую очередь искусство, а не эксплуатация на низменном, жанровом, тривиальном. Магия кино в «Прощай, речь» обретает явственные черты метафизики, украшенной семантикой лирики, магия без привычных синематических приемов, ибо Годар изобретает кино в своем последнем фильме заново.

Вместо лелушевской по духу истории любви — история глубочайшего апокалиптического и разрушительного человеческого взаимонепонимания, абсурдистской дискоммуникабельности, отсутствия не только слов, но и внятных мыслей. И при этом Годар буквально подавляет зрителей набором символов и фраз, требующих дешифровки и трактовки; в этом фильме совершенно не ощущается время, эпохи в нем смешаны, а образы при всей своей эклектичности — от Гитлера до Эйзенштейна, от Достоевского до Солженицына, от Фолкнера до Гюго — так или иначе ведут к финалу к единым закономерностям по Годару, что речь, как и кинематограф, мертвы, что все в этом мире записано на всевышнюю матрицу. А что же любовь? Если партнеры не слышат и не слушают друг друга, и каждый пребывает в своем уютном микрокосме — то и она мертва.

Люблю я европейские фильмы. Ведь с американским фильмом как? Если он выходит на широкий экран, то предсказать его концовку наверняка получится без особых проблем - всеобщий хэппи-энд. Повороты сюжета тоже, скорее всего, будут просчитываться буквально по пунктам. Трехактовая схема и проверенные шаблоны – наше все. А вот с европейским кинематографом такая штука не всегда проходит. Повороты сюжета в этих фильмах могут оказаться очень даже непредсказуемыми. Правда, при этом не всегда логичные, но забавные загогулины. Концовка так и вообще может оказаться неожиданной. Никаких «и жили они долго и счастливо» может и не состояться. Ну да, до азиатских фильмов в плане «срыва ожиданий» европейцам еще далеко, но все-таки приятное разнообразие может вас удивить.

Этот фильм - он тоже оказался неожиданным. Правда, в несколько ином плане. То есть у нас два человека, которые совершенно не похожи друг на друга. Одна импульсивная, склонная к резким переменам в жизни, старается взять от жизни все. Ненавидит различные туристические места с массами народа и не любит приезжать всегда в одно и то же место. Второй - сама предсказуемость. Всегда ездит в отпуск в одно и то же место, всегда посещает только туристические места и тот самый человек, который ходит в этой массе народа. И все что ему надо в жизни, так это комфорт и стабильность. И вот они встречаются, испытывают взаимное влечение и решают отправиться вместе в отпуск.

Что произойдет в американском фильме? Они будут спорить друг с другом, искать слабые стороны, пытаться понять другого, но при этом защитить свои идеалы. В конце же они должны влюбиться друг в друга и остаться вместе. А что происходит тут? А вот фиг знает. Во многих французских фильмах привычные стереотипы извращались до неузнаваемости. Именно поэтому этот фильм смотреть интересно. А вдруг дальше произойдет что-то необычное? Никогда не знаешь чего ожидать от происходящего, и к чему все это приведет. Тут знаете, никто не защитит героев и от внезапной смерти от рака. Просто потому что…

А вот из минусов - в общем-то, все то же самое. Зачастую события развиваются не очень логично. Просто потому, что сценаристы хотят всеми силами привести героев из точки А в точку Б, чтобы потом тащить их в точку В. Герои поступают крайне глупо и без каких-то последствий для них или разумных объяснений этих поступков. Зачастую они это делают просто для того, чтобы обыграть какую-то шутку. И такое происходит в течение всего фильма. Если по сценарию герой должен что-то осознать, то он это осознает, не смотря на то, что этого ничего не предвещало. Если героиня должна бросить все - она бросит, как бы дорого ей это не было.

Ну и теперь главное, что меня разочаровало. Я смог предсказать этот фильм. Я просто сидел и смотрел, говоря примерно следующее: «пожалуйста, не делайте так, ну это же очевидный момент, это можно предсказать». И авторы делали именно так, как я и боялся. Увы и ах. Да, тут есть несколько интересных штук, которые мне показались забавными. Вроде сравнения разных видов отдыха, или узнаваемым для многих любителей поехать «дикарями» реалий, вроде местных пляжей, или кафешек на берегу. Жаль, что авторы это не смогли развить, сведя все к потоку гэгов. Кстати, они тоже получились тут не самыми изобретательными. Улыбнуться - да получалось, смеяться - увы, нет. Зато актеры хорошо поработали. В то, что они чувствуют - в это веришь. Еще бы эти чувства были хоть как-то оправданы сценарием, а не обязательным сценарным «потому что так надо». В общем, этот фильм вполне себе «американский» по составу. Хоть и снят во Франции.