Джеффри Фрешуотер. Отзывы на фильмы

"Тайна оторванной пряжки" - фильм по роману А. Кристи "Раз, два - пряжку застегни". Загадочное своей внезапностью самоубийство зубного врача оказывается лишь звеном в цепи запутанных событий.
"Слоны не забывают" - этот фильм должен был основываться на романе "Слоны умеют помнить", но, кроме основной линии книги, непонятное самоубийство или убийство родителей девушки много лет назад, в фильме еще введена и дополнительная, продолжение, ведущее к смертям в актуальное время. Впрочем, фильм от этого только выиграл.
"Приключение „Звезды Запада“" - в книге это был всего лишь короткий рассказ, с интересным сюжетом, но очень кратко и схематично изложенный. А в фильме перед нами прекрасная, расцвеченная красками история. Потрясающе забавен Пуаро, преклоняющийся перед звездой бельгийского кино Мари Марвель ("а что, в Бельгии есть кинематограф?" - Гастингс). Прекрасно подобран артист на роль Грегори Рольфа.
"Трагедия в поместье Марсдон" - что случилось с пожилым, но вполне крепким мужчиной? Осложнение после операции? Или самоубийство, чтобы жена получила страховку? Пуаро выясняет, что все гораздо сложнее. А уж способ, которым он добивается признания - уникальный и впечатляющий.
"Приключения с дешёвой квартирой". Если Вы по объявлению в газете случайно снимаете замечательную квартиру в элитном доме за смешные деньги, то что это? Невероятная удача? Или коварный план преступников? Особенно впечатляет Пуаро, проникающий в чужую квартиру.
"Тайна охотничьего дома" - показывает, что Пуаро может расследовать дело и не вылезая из постели. А замечательная собака подскажет нам куда делась таинственная домработница.
"Ограбление в миллион долларов" - наблюдательность Пуаро (в эпизоде с часами) и на этот раз помогает найти преступника. Надо сказать, что эти мелочи наиболее впечатляющие. Когда-то давно я смотрела этот фильм, с тех пор забыла все содержание, кроме этого момента.
"Проклятие египетской гробницы" - рассказ по этой серии очень краток (хотя основная идея там содержится), а фильм дополнен множеством интересных деталей, подробностей событий, с учетом окружающей древней страны и суеверных преданий, делающий атмосферу фильма таинственной запоминающейся.
"Кража драгоценностей в „Гранд Метрополитен“" - на этот раз Пуаро отправляется на отдых, вопреки своему желанию, но по категорическому настоянию врача. Но где бы ни находился знаменитый детектив, дело его найдет. Уникальное ожерелье, которое является центром пьесы, и которому обеспечена надежная охрана, пропадает из запертой шкатулки.
"Похищение премьер-министра" - Ирландия навсегда! Момент, который остается в памяти после просмотра этого фильма. А также достаточно оригинальный сюжет двойного покушения на премьер-министра.
"Дело о пропавшем завещании" - на этот раз Пуаро расследует подозрительную смерть своего друга, богатого аристократа старой закалки, а в фильме ведутся дискуссии о том, можно ли уравнивать права женщин с правами мужчин.
"Приключения итальянского аристократа" - у мисс Лемон появился кавалер и новое преступление на этот раз связано с ним, а также с многочисленным итальянским кланом и их секретами.
"Исчезновение господина Давенхайма" - пропадает известный банкир, пропадает неожиданно, просто растворяется в воздухе, после выхода из дома, его никто более не видит. Пуаро разгадывает и эту загадку с помощью Чайковского.
"Подвиги Геракла" - и опять фильм получился с более развернутым сюжетом, нежели книга. Оставлена основная канва, но введены новые лица и даже изменена личность преступника.

«Гротеск» 1995 года, ставший первой и пока что единственной полнометражной картиной известного британского режиссера-документалиста Джон-Пола Дэвидсона, начинается довольно таки привычно, эдак по-английски меланхолично и неторопливо, как очередная зарисовка скромного обаяния буржуазии, чьё существование, а не полноценная жизнь даже, неизбежно приближается к чему-то странному, страшному и катастрофическому. Хотя тотальные тлен и руинование будут таки позже, а буквально с самых первых кадров ленты, нарочито безэмоциональных, ощущается, что именно так в сущности снимал на всем протяжении своей кинокарьеры главный рачитель всех исконно английских традиций Джеймс Айвори, и Дэвидсон совершенно неслучайно зарифмовывает экспозицию «Гротеска» с экспозицией «На исходе дня», но в дальнейшем события в фильме выйдут в иное и неожиданное русло. Режиссёр заманивает и обманывает традиционностью с тем, чтобы вскорости превратить свою картину в фильм-бунт и фильм-вызов.

Являющийся экранизацией одноимённого готического романа выдающегося современного английского писателя Патрика МакГрата, фильм режиссера Дэвидсона тем не менее на выходе жанрово едва ли коррелируется с привычными формами готического повествования как такового. Собственно, от классической готики, пряно-терпким духом которой была пропитана каждая фраза оригинального романа, фильм взял лишь основное место действия — древний замок, хранящий в себе кровавую память веков да некую витающую в воздухе зловещую тайну, носителем которой становится новоприбывший дворецкий — тогда как преимущественно в своём кинослоге лента» Гротеск» чрезвычайно эксцентрична, эротична, сатирична, и подразумевает она совершенно не то, что вроде бы говорит прямо.

Это сделал дворецкий. Излишне очевидная мифологема классического английского детектива, будь он книгой или художественным фильмом. Расхожий сюжетный ход, когда виновным в содеянном оказывается мстительный пролетарий, давно успел стать непреложным архетипом, остро нуждающимся в новых, более дерзких прочтениях. В «Гротеске» как раз и представлен новый взгляд на такой нафталиновый сюжет, и новизна эта заключается в первую очередь в тех мотивах, которыми руководствуется загадочный Фледж. Дворецкий, постепенно тотально проникающий во всю жизнь благородного семейства сэра Хьюго, без зазрения совести совершает поступки, умысел которых до определенного времени кажется к тому же не вполне ясным. В чем истинная цель его искушений и так уже искушенных до приторности английских джентльменов и леди, объединённых не только благородным родством, но и притаенным сперва внутренним уродством, которое уже в финале фильма не прячется совсем? Может потому, что Фледж, сила деструктивная, явился в этот замок не для мести, но для окончательного развенчания всей английской аристократии, находящейся на финальной стадии своего вырождения. Своей смерти физической при тотальной власти демонов смерти психологической, моральной, духовной. Мы не видим настоящей деятельности чинной британской семьи, увешанной гирляндами титулов и продолжающей истово и искренне ими кичиться. Есть лишь видимость жизни, неких намеков на осознанное бытие. Оттого почти все члены семьи с такой лёгкостью бросаются в пропасть Фледжа, которая им кажется райским спасением, ибо жизнь семьи застряла где-то между. Между настоящим и будущим, между праведностью и порочностью. Но они таки выбирают последнее, ибо лишь грех способен их пробудить, хотя это уже будет пробуждение перед самой их смертью.

Сэр Хьюго охладел к своей жене, она в свою очередь не испытывает никаких материнских чувств к дочери, свадьба которой вопрос решённый, и любовь здесь отнюдь не на первом месте. Для Хьюго палеонтология стала скорее фетишем, чем просто работой, и копаясь в костях, очищая от грязи веков скелеты динозавров, сам достопочтенный сэр и вся его семья превратились в таких вот, в сущности никому не нужных динозавров, они осколки прошлого, за которое сами держатся с неистовым остервенением, хотя их статус-кво, увы, совсем не статус, а поза, неразборчивость и извращенность которой Джон-Пол Дэвидсон, в отличии от Патрика МакГрата, жирно подчеркнул в картине. Для режиссёра гораздо более симпатичен и хронотопически симптоматичен Фледж, пришедший с тем, чтобы старое отправить на свалку истории, предварительно унизив и уничтожив его, это самое старое и патриархальное. «Гротеск» в своём остром социальном изобличении рифмуется напрямую с «Теоремой» Пьер Паоло Пазолини, и порой даже кажется, что в основе сюжета картины лежит не столько роман МакГрата, сколь культовая книга Пазолини, которой решили взрыхлить на излете девяностых старорежимную британскую почву. Только вот Дэвидсон напрочь лишает свой фильм любых религиозных трактовок, сосредоточившись на изощрённом сатирическом иносказании сугубо внежанрового свойства, на сюрреалистической моментами визуальной эстетике, следующей неотступно канону молодых бунтарей 60-70-х гг. Дерека Джармена и Кена Рассела, одними из первых прививших английскому кинематографу более трезвое отношение к пэрам и сэрам той Империи, которой уже не было и быть не могло, а на смену скромному обаянию буржуазии неизбежно пришло нескромное обаяние порока тех, для кого эта буржуазия отнюдь не является Святым Граалем, а всего лишь фальшивым золотым кубком, наполненным до краев адом и ядом.