Scherini, Stefano. Отзывы на фильмы

Не верю!

Не верю!

Не верю, что главного героя зовут Джуда. Возможно, это мне попался тупой перевод. Хотя я не понимаю, какая религия помешала назвать главного героя Иудой? Тем более что он, в отличие от библейского апостола, Иисуса не предавал, об учении его не знал и вообще пересекался с этим человеком всего два раза. Почему никто не объяснил переводчику, что игемона звали Пилат Понтийский, где Пилат — это имя, Понтийский — место прописки? Что фраза «всё решит сама гонка» — в произношении крайне неудачна.

Не верю, что в первом веке были в ходу… штаны, а туники и хламиды иной раз сокращались до размера футболки. Не верю в дреды у негра и попытку выдать реп.

Не верю, что у Джуды и Мессалы была любящая семья. То, как играют актёры, лично меня не убедило. Один Джек Хьюстон (Джуда) выдавал эмоции, адекватные ситуации, и был похож на любящего сына, мужа, брата. Прочие как заучили пару-тройку штампов, так и продолжают их выдавать. Гаже всех в этом смысле Тоби Кеббел (Мессала): два часа с одним и тем же выражением лица проходить — это уметь надо.

Не верю в такую сцену гонки. На самом деле, она самая зрелищная и сильная во всём фильме, наряду со сценой на галерах. Но когда повально давят спортсменов (я не шучу, слово «спорт» звучит здесь неоднократно), лошадей и зазевавшихся легионеров — это даже для древнеримской арены уже перебор. А когда человек — не маг и не супергерой, и можно сказать в одной футболке — едет пузом по арене, уцепившись за колесницу, на несущейся во весь опор лошади и ничего себе при этом не отрывает — это перебор уже для блокбастера.

В фильме поднято несколько интересных тем, но ни одна ни раскрыта.

Не раскрыты отношения римлян и иудеев. Вроде бы произносятся пафосные монологи, но непонятно, что лучше: продолжать бороться с римлянами как зилоты или примириться с ними во избежание ущерба государству как иерусалимская знать. И вообще если захватчики не оскверняют иудейские кладбища — они ещё захватчики или уже нет? Вроде бы римляне распяли 20 евреев — где эти евреи для полной зрелищности? Почему не раскрыта линия зилота Гестаса? Что это за приступ раскаяния был у легионера? Почему казнить мать и сестру главного героя было нельзя, а двух других евреек — можно?

Не раскрыта тема христианства. Иисус отдельно, Джуда отдельно. Так с чего бы второму уверовать в учение первого? Иисус, кстати, интересен. Это не бог и не богочеловек. Это обычный человек. Он может убеждать, может принести воды упавшему прикрыть собой прокажённого. Но творить чудеса не способен чисто физически. Тем более удивляют финальные кадры и финальная мистика.

Не раскрыта тема братьев. Не верю в такую причину для вражды и такой повод для прощения. Не верю, что после всего пережитого вообще может наступить мир-дружба-жвачка. Тем более, что система не изменилась, римляне так и остались римлянами, а иудеи — иудеями.

Нет, граждане, всё-таки это маразм.

Но за сцены с галерами и с гонкой накидываю пару балов.

3 из 10

С учетом того, что режиссером этого, гм, эпика, был треш-мейкер товарищ Бекмамбетов, не следовало ожидать от фильма ничего хорошего. Но даже при очень, очень скромном уровне моих ожиданий я не ожидала такого умопомрачительного отстоя. Меня всегда поражало, насколько по-разному религиозные постановщики и агностики-атеисты относятся к новозаветному материалу и личности Христа. Как ни странно, в абсолютном большинстве случаев агностики гораздо лучше понимают масштаб и сложность личности Христа, его влияние на людей (даже далеких от религии) и роль в истории мира. Продюсерами этого эпика выступили подчеркнуто религиозные Марк Бернетт и Рома Дауни, известные супер-успешным сериалом "Библия". И несмотря на все назойливое рекламное жужжание о глубоком христианском смысле этого произведения, это полный шлак и с христианской точки зрения, и с художественной, и с исторической.
Количество исторических ляпов превосходит все мыслимые пределы. Тут и иудейки, одетые как римские потаскухи, и штаны (в том числе на иудейках), и нелепость существования амфитеатра в Иерусалиме, и абсурдность его постройки из еврейских надгробий, и идиотизм проведения гонок накануне Песаха. Роман имеет подзаголовок "история Христа". Но несмотря на то, что какого-то "Христа" здесь и показывают даже больше, чем в классическом фильме, эти эпизоды кажутся вообще неуместными. Лучше бы их не было вовсе, особенно с учетом этого ужасного бомжацкого грима и хммм аутфита. Профанация!
Костюмные эпики часто грешат историческими неточностями, но как правило, в постановках с приличным бюджетом всегда есть какие-то "искупительные" компоненты - саундтрек, игра актеров, драматизм. Вот как раз ничего такого, искупительного с точки зрения киноискусства, здесь нет вообще.

В 1590 году знаменитый голландский гравер Хендрик Гольциус обращается за спонсорской помощью к маркизу Эльзасскому с намерением открыть в Кольмаре типографию, которая будет печатать иллюстрированные книги разнообразного идеологического направления, причем первые две книги, выпущенные под эгидой Гольциуса, будут вручены в качестве презента самому Маркизу. Дабы еще больше убедить того в праведности финансовых вложений, Гольциус с соратниками решает представить на подмостках личного театра Маркиза шесть эротических спектаклей по сюжетам Метаморфоз Овидия и ветхозаветных притч.

В то время как датский гений сумрака и провокации Ларс Фон Триер только приступал к работе над своей псевдопорнографической «Нимфоманкой», самый неординарный режиссер Великобритании, эстет и художник Питер Гринуэй в 2012 году наконец-то выпустил на экраны свой, пожалуй, наиболее выстраданный и желанный на протяжении многих десятилетий фильм «Гольциус и Пеликанья компания», рассказывающий наиболее интересные и необычные детали биографии знаменитого голландского гравера Хендрика Гольциуса, давним поклонником творчества которого Гринуэй является давно.

Данная лента, представленная в свое время всего лишь на двух крупных международных фестивалях в Нидерландах и Сиэттле и определяемая ее создателем как порнографическая, одновременно отсылает к нескольким значительным творениям Питера Гринуэя; фильм стал второй частью негласной дилогии о художниках, начатой «Тайнами Ночного Дозора» 2007 года, посвященным Рембрандту(с точки зрения палитры, «Гольциус и Пеликанья компания» выдержан в холодной манере гравюр самого автора, так же, как и «Тайны Ночного Дозора» есть не больше, чем оживающие полотна Рембрандта), лента также перекликается с «Книгами Просперо» своей философской тональностью, но также фильм стал неотьемлемой частью созданной Гринуэем мифологии Тульса Люпера, ибо сценарий к фильму метафорично принадлежит не Гринуэю, а его кинематографическому идеалу из «Чемоданов Тульса Люпера». Впрочем, именовать фильм биографическим в разрезе творческих изысканий Гринуэя иного плана не просто тяжело, а невозможно в принципе, хотя первичным сюжетообразующим элементом фильма становятся детали биографии Гольциуса, которые по сути лишь обрамляют основную канву картины, в которой доминируют театрализованные эротические притчи.

Словно отвечая на витающий в воздухе вопрос из веселой английской комедии «Молчи в тряпочку»: «А Вы знаете сколько в Библии секса?», Питер Гринуэй отвечает утвердительным, что знает и там его немеряно. Однако на деле мощный визионер Гринуэй не превращает свой фильм в ворох несвязанных между собой эпизодов пенетраций, иррумаций, девиаций и дефлораций; фильм оказывается не натуралистично-порнографичен, несмотря на наличие нескольких оскорбительно-шокирующих моментов, в которых нашлось место для педофилии, некрофилии и геронтофилии, а духовно эротичен. Каждая из представленных Гольциусом шести историй, по сути шести отдельных глав фильма, в которых кульминация будет увенчана кровью и сексом, булгаковским балом Сатаны и пиром витиевато преподнесенной жести, подана в аспекте надрелигиозном, практически антиклерикальном и бунтарском, но в большей степени психо-сексуальном.

Структурно фильм даже перекликается с вышедшей годом позже «Нимфоманкой», однако, если Ларс Фон Триер предпочел пойти по пути социально-религиозной трагикомедии, то Гринуэй, используя религию как главный элемент идеологического базиса своего полотна, создал впечатляюще насыщенную, драматически яркую и вызывающую, полифоническую историю об искушении и расплате, о столкновении Творца с властью и губительных последствиях этого.

Эти спектакли провоцируют и вскрывают гнойники пороков; Гринуэй будто сам вступает с собой в полемику, проигрывая в контексте историко-биографической костюмированной драмы мотивы «Повара, вора, его жены и ее любовника». Теми же пороками, сокрытыми под анабаптизмом, что и приснопамятный Повар, преисполнен до краев своей натуры Маркиз; изменился фон, но не суть человеческой природы. Человек все так же грешен и ничтожен, его легко заманить в ловушку и унизить. Изгнанный из Эдема, ему не суждено туда более вернуться, и Гольциус, вскрывший пороки своего добродетеля, вынужден бежать, скрываться в густой тьме. И лишь его творения увековечивают все более увядающее величие Человека.