Отзывы на фильмы Майкла Бэя — стр. 4

Редко когда встретишь фильм вроде третьей части "Судной ночи" - когда кино настолько ужасно, что даже прекрасно. И сложно сказать, что хуже - откровеннейшая политическая агитация, исключительная даже для такого жанра заштампованность сюжета или же то, что идея фильма чуть более чем полностью имеет аналог в советской литературе (причем это тот случай, когда наша версия лучше).

Писатель и литературный критик Андрей Аствацатуров рекомендовал всем, кого смущают киноштампы, смотреть голливудские фильмы, предварительно употребив алкоголь и пропустив завязку, а потом до конца сеанса угадывая из жестов, оговорок, случайно брошенных реплик, кто кому кем приходится и что вообще на экране происходит. Я обошелся без алкоголя, но зато пропустил сразу две первых части, поэтому предвкушал, что тоже окажусь вброшенным "в незнакомый мир, живущий по своим законам, мир, в котором ты сам, безо всякой карты, должен освоиться". Не срослось. Уже после первых десяти минут я знал, кто из героев дойдет до конца, а кто героически погибнет во имя Добра в борьбе со Злом.

Правда, знание это радовало мало - за главных героев никак не получалось переживать и болеть. Происходящее воспринималось скорее как расширенный предвыборный ролик Демократической партии США в целом и Хиллари Клинтон в частности. Отсюда и главная героиня, которая баллотируется в президенты, и ее друзья - мигрант из Мексики, негр из неблагополучного района и эманспированная девушка-доктор, которые помогают ей в нелегкой борьбе со Злом. Зло же представлено в виде тоталитарно настроенных белых пожилых мужчин, религиозных фанатиков и самых настоящих нацистов: бритоголовых, с нашивками в виде свастики и - привет южным штатам - флагом Конфедерации на форме. Отсюда же и фразы о том, что на ночи, когда убийство - не преступление, наживаются в первую очередь оружейные компании - как отголосок всеамериканской дискуссии об отмене или ограничение права на владение оружием.

При таких исходных даже как-то и не задаешься вопросом, что же это американцы за народ такой, что с таким наслаждением убивают друг друга? Нет ли в этом врожденного рабства и потребности в сильной руке? Не нужно ли им покаяться перед всем миром за свою жестокость? Такие темы скорее всего всплыли бы в отечественной версии фильма, авторам же "Судной ночи 3" они не свойственны.

Несвойственна им и психологическая рефлексия на тему взаимоотношений власти и народа, которая лежала в повести Ю. Даниэля "Говорит Москва" (другое название "День открытых убийств"), имеющую совершенно аналогичный сюжет, но с местом действия в СССР (не думаю, кстати, что речь о плагиате, скорее тот случай, когда идея носится в воздухе). У советского писателя акцент сделан совсем на другом - на том, как даже самая безумная идея Власти в тоталитарном обществе получает вполне предсказуемое обсуждение: одни недоумевают - "Как же так?! Не могут же они...", "Наверное, мы чего-то не поняли?"; другие дистанцируются от безумных законов: "Мне все равно, что они там решают, буду жить как жил, мы все равно ни на что не влияем"; третьи покорно соглашаются: "Наверное, это такая многоходовочка! Им там наверху виднее, не дураки там сидят"; а четвертые откровенно ликуют: "Правильное и мудрое решение! Хорошим людям бояться нечего! А вот тем, кто заслуживает пасть под карающими ударами народного гнева - и мы все помним их фамилии - бояться стоит!"- причем последние чаще всего в роковой "день разрешенных убийств" как раз и отсиживается по бункерам и подвалам, вздрагивая от каждого шороха.

Авторы третьей "Судной ночи" же в такие глубины не лезут, цель у них гораздо более приземленная - в преддверии выборов правильно и доходчиво расставить акценты для массового избирателя. А достоевщина и психологизм - это уже для эстетов.

Итог - 3 балла из 10