Отзывы на фильмы Тарека Зоди

У Зака проблемная семья: мама умерла, папа болен, легкомысленная сестра и племянник Коди, который души не чает в дяде. Очень много всего на плечах ответственного и отзывчивого мальчика. Среди способов отдохновения - рисование и серфинг. До какого-то момента все было понятно, что делать и как жить - жертвовать и помогать. Но тут возвращается Шон, друг из детства, и показывает, что кто-то и для тебя может жертвовать и тебе помогать.

Все действие разворачивается на фоне прекрасного океана, буйных волн, ярких закатов и тропических пальм. Настоящий рай. Но это только видимая сторона. В душе Зака творится настоящий кавардак. Не понятно, как уместить в одной жизни любовь к племяннику и желание помочь сестре со своими стремлениями и талантами. Как усмирить порывы, чтобы потом не жалеть. Мне было так тоскливо наблюдать за мальчишкой, который верит в хорошее, верит в семью, какой бы неидеальной она не была, насколько он привязан к Коди, считавшему его своим настоящим папой. Все грани нормальности стерты. Сестра ставившая других мужчин и свои удовольствия выше собственного сына. И Зак (младший брат) отстаивавший и защищающий то, что уже с трудом можно назвать семьей.

Это второй у меня фильм за неделю, где рассказывается о детях, к которым чужие люди относятся лучше, добрее, нежнее и заботливее, чем их собственные родители. Ладно бы это был отец, от мужчин обычно не ждут ничего особенного, но когда родная мать игнорирует любые позывные, исходящие от чада. Возникает закономерный вопрос - зачем!? Зачем было заводить ребенка. Себе на потеху?

Когда появился Шон, будто нарушился хрупкий баланс, выстроенный Заком из тех обломков, что были. Вроде бы он всем доволен: недосемьей, своим пребыванием в этом крошечном южном городке, девушкой, ставшей уже давно больше другом, чем любовницей. Шон оказался добрым и честным, заботливым и понимающим, забавным и разделяющим увлечения. Конечно, любого огорошит внезапное появление чувств к представителю собственного пола, но ведь против природы да и сердца не попрешь. Можно выжигать появившееся чувства огнем, можно попробовать вытряхнуть из головы надоедающие мысли-воспоминания, можно найти замену, только ведь не вычеркнешь... Зак боролся, и я его понимаю, боролся потому что не верил, что такие радикальные перемены смогут сделать его жизнь лучше. Спокойнее оставить все как есть - закопать мечты, быть нелюбимым.

Понравилось, что Шон оказался "взрослым". В том смысле, что давал время, принимал решения в нужные моменты, не обижался по пустякам или в отместку. Конечно, бальзам на душу - конец фильма. Может быть "ненормальный" по меркам нашей российской действительности, но зато честный и какой-то правильный.

Факт, который улыбнул - песу в финальных кадрах зовут Чарли Дисальваторе, он есть в титрах фильма и, мало того, его профиль есть на КП. Веселился.

Вердикт - душевный фильм для людей без предрассудков.

Смотрелось в рамках ТТТ по заявке "драматичненькое про мальчиков".
За совет благодарю Zaraza

До определённого переломного момента в своём творчестве гений сумрака человеческого разума Дэвид Линч не принадлежал к тому многочисленному аки легион сонму творческих единиц, кто нарочито, в открытую, не без эксбиционистского удовольствия переносит на кинопленку детали своей жизни, препарируя её с очевидным экзистенциальным сладострастием. Как и все сюрреалисты, Линч склонен к тотальному отрицанию бытового примитивизма, его киновселенная прикована железными цепями к надреальности, ирреальности, а там и прошлое, и настоящее, и будущее растворено в серной кислоте эксплицитной образности. Но пришёл и его час волка, и в 2001 году Линч снимает «Малхолланд Драйв» — авторскую исповедь, где Фабрика Грёз, Голливуд представлен режиссёром как царство мёртвых. Последовавшая же за «Малхолланд Драйв» «Внутренняя империя» 2006 года и вовсе стала, пожалуй, самым личным и автобиографическим творением Линча, поскольку весьма нетрудно найти в сюжете этой ленты отголоски крайне мучительного брака режиссера с Изабеллой Росселлини. Но это лишь внешний слой картины.

Кем в сущности является Никки Грейс, главная героиня «Внутренней империи»? Это актриса, находящаяся в творческом кризисе, идущая себя и свою роль, и при этом терзаемая, порой совершенно необоснованно, ревностью своего мужа. Линч практически не показывает зрителям мужа Никки; он фактически затворник, отшельник, коим некогда был в 70-80-х годах сам режиссёр, приманивший этой своей загадочностью Изабеллу Росселлини. И как и вымышленная Никки, реальная Изабелла мучилась в этом браке, ей было сладко и горько, больно и томно. Вместе с тем вторым отражением самого Линча в фильме становится Кингсли Стюарт, постановщик проклятой картины, в которой занята сама Никки и Дэвон Берк — сублимация всех ревностных страхов самого Линча. Стюарт в своей кинематографической работе — жёсткой, властной, подавляющей — суть рифма и самому Линчу, доведшего Изабеллу Росселлини до нервного срыва. Таким образом, перевоплощая на экран самый свой тяжёлый опыт отношений Дэвид Линч буквально проводит жирную черту над ним, отпуская все свои терзания на свободу, как Никки отпустила Потерянную Девушку, прощая и себя, и реальную Изабеллу при том, что на прямой контакт с актрисой Линч так и не решается. В кинематографе все проще…

Но, между тем, Внутренняя империя это не только империя самого режиссёра. Таковой обобществляющей империей являются авторские иллюзии, преподнесенные в удобном формате «фильма в фильме». По сути каждый кинематографический объект, любое кино в отрыве от жанров и стилей, это отдельная Вселенная, самоценный и самоцветный мир, претендующий на первичную реальность. Во Внутренней империи зритель наблюдает как порой незаметно стираются грани между постановкой и всамделишной бытийностью; роковой сценарий обретает плоть в нашем мире, захватывая в заложники чужой авторской воли — Режиссёр в картине не более чем посредник, а Демиургом, истинным и безжалостным, является невидимый сценарист — исполнительницу главной роли, которая жертвенно отдаётся на заклание этим язычникам от Цейса. Причём её жертва добровольна; настоящее искусство, по Линчу, это тотальное разрушение и растворение психофизиологической сути человека, актёра, природа которого заключается в множественностях перевоплощений, до степени утраты своей индивидуальности, в изощренном вымысле, который становится для него первичнее того, что снаружи.

Но вместе с тем Внутренняя империя — это империя нашего сознания, подсознательного. В фильме Линча сознание интроспективно, то есть все, что режиссёр показывает, происходит внутри разума субъекта Никки. Сознание главной героини становится фильмом, на протяжении которого она заново проживает свою жизнь и обретает своё истинное Я, коим есть Потерянная Девушка, заточенная до поры до времени в недоступных пределах разума Никки. Кролики — это посредники между подсознательным и бессознательным; это цепкие страхи и комплексы самой Никки, в прошлом которой было что угодно, но не гламур и притворство. Но когда приходит время понять кто ты и что ты есть, оказывается, что для Никки, обманывавшей саму себя на протяжении многих лет, это до чудовищности тяжело, мучительно, происходит слом её сознания, невысказанные кошмары оживают, а доппельгангеры своего затаенного озлобления несут лишь боль не только для Никки, но и для всех, кто был причастен к её судьбе.

И империя страстей и пороков человеческих это тоже, по Линчу, Внутренняя Империя. Кого не копни, неглубоко даже, из героев этой картины, то станет ясно, что для протагонистов во Вселенной Линча никогда и не было места. Никки — актриса, жаждущая большей славы, денег, готовая на все ради роли, даже если цена за неё будет высока: её жизнь и разум. В ней воплощены алчность, жадность, слепота. Девон Берк — самовлюбленный, эгоистичный, эгоцентричный актёр, пожалуй, давно продавший свою душу даже не за гениальность, но за отблеск её. Он — очевидное воплощение похоти и гордыни. В Кингсли Стюарте Линч воплощает уныние и гнев от невозможности создать то, что он желает, но не способен сделать, но лишь до определенного времени. Им овладевает зависть, как и Дорис Сайд, которая идёт на убийство, обрекая себя в дальнейшем на ничтожное небытие. Линч снова возвращается к финалу фильма к мысли о Голливуде как городе мёртвых, ибо «фильм в фильме» завершается смертью на Аллее Славы. И дальнейшим переходом Никки в потусторонье. Одновременно порождённая режиссером множественная тройственность — мир Потерянной Девушки, Польский Ад, Голливуд и Никки — кривозеркалит Трём Ступеням Лестницы Мироздания, и Никки, как и зрителям, суждено перед поднятием вверх, опуститься далеко вниз, посмотреть на неизлечимые уже души в польском борделе, туда, где царствует Фантом, новый лик Сатаны (его проводником была Старуха, косвенно предупредившая Никки), с тем, что бы в конце спастись и спасти других. Внутренняя Империя, как и Шоссе, сотворено по законам цикличности, и Линч зарифмовав финал сводит все к новой истории новой Никки, очистившей себя от грехов и страхов. Но надолго ли, ведь сумеречные пределы Голливуда она так и не покинула?