Говард Шор. Отзывы на фильмы — стр. 2

Вне зоны доступа

Оценка 6 из 10

Шедевры о прочности веры появляются на экране крайне редко, в лучшем случае один раз в десятилетие, и это не самая легкая тема для фильмов. «Остров» Лунгина вышел на экраны примерно 10 лет назад, прошло уже полвека после «Андрея Рублева» Тарковского, страшно сказать, но почти 30 лет назад Мартин Скорсезе провоцировал зрителей «Последним искушением Христа». На премьерных показах новейшего «Молчания» Скорсезе присутствовал сам Папа и церковные сановники высшего эшелона, только подтверждая эту странную, почти конспирологическую, закономерность. И что есть «Молчание»: посыпание головы пеплом и отмаливание грехов великим режиссером или все-таки консервативность истого католика? Эта лента — редкий случай клерикальной драмы о внешнем и внутреннем поражении экспансии католицизма в Японии 17 века, история веры и мучений.

Основывая «Молчание» на одноименном романе Сюсаку Эндо 1966 года, тепло встреченном такими видными литераторами как Грэм Грин и Джон Апдайк, Скорсезе выводит этот фильм, подобно первоисточнику, в разряд беллетристики. Режиссер заполняет пространство фильма религиозными диалогами и рассматривает его как способ исследовать природу веры, не учитывая при этом контекст культурных различий. Есть ли шансы у западного христианства пустить корни в японском «болоте», которое очень неохотно принимает чужаков-миссионеров и стремится сохранить свою религиозную буддистскую целостность и культурную идентичность? Скорсезе стремится экранизировать ни больше, ни меньше историю Бога, страны и мифа о попытках духовной конкисты. Визуально — да — это ожившие на японском фоне полотна европейского Возрождения о мучениках веры, внутренне — нет — это скрытая гармония с гангстерскими фильмами Марти, надо сознаться под пытками, предать босса и получить взамен жизнь.

«Молчание» снято как продолжительное мучительное погружение, как опыт демонстрации тонкого вкуса в показе истории, далекой от голливудского приключенческого боевика о похождениях нескольких иезуитских святош в далекой стране. Прагматичная комиссия «Оскара» выделила только работу Родриго Прието, чья камера фиксировала ранее сюжет «Пассажиров» и с которым Скорсезе работал над «Волк с Уолл-стрит». Случайно ли это? И это ли не победа развлекательности над тем настоящим кино, для которого так много сделал Марти? Уверен, что нет, режиссер слишком озабочен, слишком увлечен нанесением физических увечий и организацией мученических смертей, которые не сокрушают, а, напротив, стимулируют интерес к Христу, поднимая вопрос о том, почему любой готов пожертвовать жизнью для церкви. И зачем только этим островитянам из глухой деревни нужно было выживать без христианского священника? Как они жили без служения мессы или крещения детей? Эта мотивация абсолютно не ясна и снижает эмоциональный накал «Молчания», потому что Скорсезе основные силы сосредотачивает на внешнем — на противостоянии японской (!) Инквизиции.

Актерские работы в «Молчании» заслуживают особого внимания и обсуждения. Чрезвычайно оптимистичный кастинг привел на площадку Эндрю Гарфилда ("По соображениям совести», «Новый Человек-паук») в роли Родригеса и Адама Драйвера ("Патерсон», «Звёздные войны: Пробуждение силы»). Первый — мягко, даже излишне сентиментально, мучается, но не может своей ролью объяснить всю боль религиозного сомнения, второй — с максималистским эффектом гиперчувствительного подростка резко сливается из ленты через несколько сцен сомнения и мученичества. Возникает ощущение, что эти парни вошли не в ту дверь и ошиблись веком в кадре. Прекрасен в роли Инквизитора Иссэй Огата, который ранее играл эксцентричного Хирохито в «Солнце» Сокурова, Скорсезе представляет его как улыбчивого дьявола, настоящего государственника, точно понимающего, что Родригес и его братья-иезуиты должны делать для Японии. Лиам Нисон ("Голос монстра», «Операция „Хромит“) в роли источника всех беспокойств падре Феррейры не добавляет значительного вклада в ленту, он живописен как у Караваджо в начале ленты и прагматичен как отступник при встрече с Родригесом, только харизма и темперамент делают его своеобразным якорем для „Молчания“».

Интерес Скорсезе к роману Сюсаку Эндо и к характеру Родригеса вполне понятен, это интерес к созданию человека в кадре, а не голливудского героя. Герой Гарфилда лишен высокомерия и тщеславия, он сжимается в страхе, отступает от своего совершенства, он, которому нравится мнить себя островным Иисусом, готов к самому главному шагу в жизни. Для Родригеса вопрос глухого Бога — это вопрос гипсовой святости Гарфилда, который прогибается под тяжестью роли и вера которого театрально бьется, оставляя зрителю, тем не менее, вполне жанрово уместный финал. Родригес слаб как любой человек, но его слабость на поверхности, а его вера не горит факелом и разрушает главного героя изнутри. Сомнения и страдания в этом большом и монотонном фильме делают его просмотр местами утомительным, а местами превращают в добровольную пытку, но у Скорсезе даже большая слабость содержит в себе фундаментальную силу высказывания.

Группа журналистов из Бостона берется за расследование дела с высоким резонансом - священники-педофилы. Никто из них и не подозревал, на какой вершине айсберга они оказались.

Интереснейший фильм. Тот случай, когда смотришь фильм, основанный на реальных событиях без спецэффектов, и тебе мало двух часов, которые пролетели незаметно. Хотел посмотреть его еще до Оскара. И в этом году на все сто согласен, что фильм достоин этой награды. Гармоничный фильм. Ничто не выбивается - актерский состав, работа режиссера, операторская съемка, сценарий. За такие фильмы и должно давать золотые статуйки за лучший фильм.

Лучший камбек за последние годы - Майкл Китон. Два года подряд сняться в фильмах, которые получили Оскара. Учитывая, сколько лет после Бетмена, он оказывался в трясине забытья. Здесь он сыграл на отлично. Также как и другие актеры из команды - Лив Шнайдер, правда, был похож на медведя, но это даже его слегка красило; Марк Руффало заслуженно был номинирован, но также заслуженно не получил награду - во всей его экспрессивности не хватило смысла, т.е. объяснения основы поступков, эмоций и вспышек, наверное, нужно было копнуть глубже, но это уже к сценаристам; Рэйчел МакАдамс - хорошо, что не очередной ромком или драма про путешествия во времени, ведь есть же у нее задатки для серьезных ролей (хотя я просто ее люблю). Ну и Стэнли Туччи (тут мои дифирамбы в адрес актера) в образе юриста армянского происхождения, настоящего борца за добро и справедливость.

В целом - замечательно, что бывают такие люди, которым не наплевать, которые готовы поступиться своей жизнью из желания докопаться до правды. У меня мурашки по коже были от цифр, которые росли в геометрической прогрессии. Сначала 1 священник и примерно 80 случаев на его душу. А потом 13 только в Бостоне, которые плавно переросли в 90 подтвержденных. Умножаете? Ближе к середине все это превратилось в 6% от двух тысяч. В одном только городе. Мелкий список перед титрами на черном фоне... несколько экранов, множество городов, а потом и стран. Уму не постижимо. Да! Моему уму не постижимо, как люди, которые являются законными представителями бога могут творить такое. Как другие тоже не понимаю, но с этими особенно гнусно. И ведь все закрывали глаза. Многие годы! Отвратительно. Может быть после таких скандалов люди станут несколько критически относиться к институту церкви и не будут верить безоглядно.

Вердикт - однозначно смотреть!

Не дожидаясь момента, покуда я прохихикаюсь, серьезно добавил: "...и из-за этого эмоционально расстроился!".

Ну да, тут не скроешь, что фильм тяжеловат для просмотра, хоть и оторваться от него тоже практически невозможно. Пусть даже я смотрела его спустя 20 лет после его выхода на экраны, и многие его приемы уже поистаскали по другим низкопробным боевичкам, все равно нельзя не оценить упорное стремление к реалистичности картины, первосортный уровень съемки и актерского профессионализма.

Это добротное кино, в котором есть и экшн со стрельбой, и мириады кровищи с раскуроченными телами, и небольшой кусочек от детектива, и философичные минутки, позволяющие зрителю поразмышлять о том, кто прав, а кто виноват, и литературно-исторические аллюзии вкупе с реминисценциями для утонченного наблюдателя-интеллигента, и даже немного любви. Этакое ассорти для капризного гурмана.

Под крышкой в нем варятся, собственно, действующие лица. Фриман - безупречно справляется с ролью апатичного и уставшего от жизни полисмена, впрочем это вполне ожидаемо с его-то амплуа. Спейси, конечно, тоже отличился, довольно неплохо справившись с ролью практически безэмоционального, обезумевшего фанатика, но первое место на пьедестале я всё же предпочитаю отдать Питту, поскольку мне всегда казалось, что даже никудышные тысячу разных эмоций сыграть сложнее, нежели непроницаемое лицо, апатию или тоску. А у Питта и вовсе безукоризненно чистая, правдивая игра в молодого борца за справедливость, периодически искрящаяся и пышущая гневом и исступлением, досадой и возмущением, несдержанностью и запальчивостью. Абсолютное мастерство. Невозможно не проникнуться.

О сюжете особо распространяться не буду. Стоит лишь отметить, что фабула здесь гипотетически может выступать в роли лакмусовой бумажки. На чьей стороне ты - того ты и стоишь.

Фильм очень неоднозначный, на самом деле. В конечном итоге, в нем не торжествует человечность и справедливость, город продолжает утопать в грязи и грехах, заставляя лучших из лучших становиться преступниками, позволяя безразличным и дальше продавать правду за еду, не обращать внимание на то, что происходит за окном и торговать своим телом и душой, поскольку "жить тоже хочется".

И всё это действительно вынуждает эмоционально расстроиться.

Просмотрено в рамках игры "Новогодний флэшмоб". За совет спасибо platinavi .

Зигмунд Фрейд хотел секса, поэтому родил психоанализ. Карл Густав Юнг хотел секса, поэтому родил аналитическую психологию. Отто Гросс хотел секса, поэтому ничего не родил кроме нескольких детей.
Если верить режиссеру Кроненбергу, секса хотят все и всюду. И в чопорной Вене, и в скучной Швейцарии, и в революционной России. Секса хотят мужчины и женщины, взрослые и дети. Но признаться в этом постыдном (хоть и естественном) желании могут себе позволить далеко не все. Да и то решаются они на это не добровольно, а во время лечения – лечения беседой…
Вульгарный подход к психоанализу встречается так часто, что уже не смешно. И характеризует такое отношение не сам «опасный метод», а тех, кто о нем рассуждает. Вот и от фильма Кроненберга остается ощущение, что специалист по ужастикам в психологии смыслит мало. Иначе почему истеричную пациентку Сабину Шпильрейн у него играет совершенно не подходящая на эту роль Кира Найтли – заламывающая руки, выпячивающая глаза, двигающая нижней челюстью и изо всех сил изображающая Хилари Суонк? Почему Фрейд выглядит как истукан, а Юнг как тупица? Почему фрау Юнг хлопает глазами, как фарфоровая кукла, а Венсан Кассель в роли развратного невротика ни на секунду не вызывает жалости – только презрение и отвращение?
Помимо откровенно плохой актерской игры и отсутствующей как факт режиссуры в «Опасном методе» смущают две вещи: невнятный пафос (нельзя же и вправду всерьез воспринимать мысль про секс, лежащий в основе всего сущего) и абсолютная картонность. Картонными кажутся не только персонажи, но и все происходящее на экране. В итоге рождается ощущение вранья и фальши, не слишком уместное в разговоре о человеческой психике.
Но самое главное разочарование связано с мелкостью картины, с ничтожностью результата – замаха-то было рублей на десять (Фрейд, Юнг, психоанализ, звезды первой величины и т.д.), а удар и вовсе не получился. Лучше бы Кроненберг продолжал снимать своих «Мух» и дальше. Время подумать о душе для него еще явно не наступило.

«Мы можем стать полицейскими или преступниками, вот только если на тебя наставлено дуло пистолета, кто ты такой совершенно не важно.»

Когда ведешь двойную игру, есть большая вероятность просчитаться. И они просчитались. Жалко парней, они ступили на неверную дорожку. Конец хороший, хоть и грустный. Но если бы он был хорошим, фильм не был бы таким интересным и захватывающим. Но в этом весь Мартин Скорсезе. Не зря это лучший фильм года.

Салливан — с детства был темной личностью, пошел в полицию, где сразу стал подниматься вверх по карьерной лестнице, живет в богатом доме, у него все есть, работает на Кастелло. Трус.

«Не обделайся в штаны от волнения.» (с) Фрэнк Кастелло

Кастиган — все доставалось с трудом, потерял всех близких, человек со сложной судьбой, даже в полицию его взяли с условием и отправили на самую грязную и опасную работу, как какого-то преступника. Чтобы попасть в полицию, ему пришлось стать кротом. Стать никем.

Сержант Дигнэм — хороший работник полиции со своеобразным юмором, ненавидел Салливана точно так же, как я.

«Обычно он бывает очень милым, не судите его по одному выступлению.»

Фрэнк Кастелло — самый главный преступник, злой, беспринципный и беспощадный, черствый человек, убьет любого и не моргнет глазом. Даже жалко его было немного, своя же крыса его и сгубила.

Салливан — крыса по натуре, а Костиган — крыса потому что жизнь заставила. Это два человека, которые хотели стать полицейскими, но оба ими по сути так и не стали.

Леонардо Ди Каприо — потрясающий актер, это один из моих любимых фильмов с его участием. Отлично вжился в роль подсадного. Лео для меня тебе нет равных.

Мэтт Дэймон — не люблю его, но для роли он подошел отлично, его немного неприятная для меня внешность, его эти надменные манеры. Хорош.

Джек Николсон — он потрясающий, его лицо, мимика и жесты, его дьявольский смех, он настоящий главарь преступной банды и безжалостный убийца, да простит меня Джек Николсон. Преклоняюсь перед его талантом! Лучший актер того времени.

Марк Уолберг — отличный персонаж, еще раз убеждаюсь, что ему идет роль копа. Еще один мой любимчик. По игре между Ди Каприо и Николсоном.

«Отступники» — это мой самый любимый боевик и не потому что здесь играют Ди Каприо и Уолберг, здесь есть интересный и динамичный сюжет, режиссер картины Мартин Скорсезе — это говорит о многом, и мимо фильма я не пройду.

Дерьмодемон!

Очень люблю этот фильм. Сначала я боялась его смотреть, тк путала его с Догвиллем Ларса фон Триера, который является создателем Догма 95 (вот так переплетение!).

А потом оказалось, что Догма - это совершенно гениальнейшая комедия с участием Джея и Молчаливого Боба. Ну тупые! А я скажу нет, потому что несмотря на дурацкий американский юмор в этом фильме поднимаются важные и сложные религиозные вопросы даже с феминистическим характером.

Что происходит?
Кардинал решил словить хайпа и объявил новую католическую догму, что всякий, кто пройдет через освященную арку в соборе в Нью-Джерси получает отпущение грехов. Два падших ангела в исполнении Бена Аффлека и Мэтта Деймона, Локи и Бартлби, только этого и ждали, так как им надоело торчать в Америке, а вернуться домой в рай - вот то, чего они так долго ждали!

Но если они это сделают, то все сущее на земле исчезнет. Так что в свой роуд-трип отправляется потомок Христа Вифания, ей помогает тринадцатый апостол Руфус (Крис Рок, и кто сказал что апостолы не могли быть афро?) и два смертных пророка Джей и Молчаливый Боб. + вдобавок муза Серендипити, работающая стрептизершей.

Я обожаю конец девяностых и нулевые за то, что можно было сделать такое. Сделать двух дибилов Джея и Молчаливого Боба пророками с серьезной миной, пройтись по Новому Завету, поднять важные религиозные вопросы и остаться в живых.

Бог это женщина! - не самое ли феминитрическое высказывание на свете?

«Речь не о том, кто прав – кто нет. Все конфессии небезупречны. Слишком самодовольны, чтобы понять: не так уж и важно, во что вы верите. Надо просто верить. Пусть сердце стремится к благу, но мозг напрягать тоже не вредно».

Кроненберг ставит шокирующие фильмы. С омерзительными деталями, фантастической фабулой и волнующим сюжетом. От некоторых я в восторге. Некоторые не нравятся категорически. Вместе с тем «Муха» - один из самых моих любимых ужастиков.
Дерзкий по своей сути рассказ написал малоизвестный в России французский писатель Жорж Ланжелан. Этот рассказ экранизировался несколько раз. Думаю, работа Кроненберга самая удачная.

Канадский кинорежиссёр сумел создать фильм в высшей степени потрясающий. Мы смотрим на постепенное перерождение Брандла. Это наблюдать гораздо страшнее, чем мгновенное превращение человека в монстра, которые мы видим в фильмах о вампирах и прочих сказочных персонажах, когда совершенно не ощущается реальности происходящего. Здесь всё по-настоящему и от того ужасно. Всё происходит постепенно и движется к катастрофичной концовке. Мелкие подробности поглощаются внимательным зрителем, что ещё более разукрашивает и без того содержательное повествование.
Другими словами, просматривая в который раз этот фильм, я представляю себя этим самым изобретателем телепортационных камер, который попал в такое трагичное положение, воспроизвожу себя на его месте. Ничего страшнее придумать, по-моему, просто не возможно!
В концовке Кроненберг наносит ещё один сокрушительный удар по нашим нервам. В результате всех этих необычных экспериментов на свет является такое экзотическое существо (молекулярно-генетический сплав человека, мухи и научно-технического агрегата), которое вызывает уже не омерзение, а жалость. Фильм из обычного ужастика становится эпически-философским, а на глаза сентиментальных зрителей наворачиваются слёзы.

Дэвид Кроненберг, как и другой Дэвид, тот что Линч, всегда в своём кинотворчестве был склонен к выразительной и до некоторой степени мучительной рефлексии собственного витального опыта, с неочевидным, порой излишне завуалированным чёрной вуалью фрейдизма, вуайеризмом фиксируя те или иные перипетии своей жизни, будто заново их проживая и фактически прожевывая в своём авторском кровавом колесе мутаций, как это было, к примеру, в «Выводке», в котором достопочтенный режиссёр в период развода с женой не без садистского удовольствия предпочел выставить всех женщин не в самом лучшем, мягко говоря, свете. Не меньшей глубоко личностной интонацией обладает и фильм Дэвида Кроненберга «Связанные насмерть» 1988 года, являющийся экранизацией бестселлера «Близнецы» американской писательницы Бари Вуд, датированном еще концом семидесятых годов и написанном ей в сотрудничестве с Джеком Гислендом. В этой картине, сюжет которой сводится к любовному треугольнику из братьев-близнецов и одной актрисы, Кроненберг через призму Мэнтлов в сущности сфрустрировал своё истинное отношение к кинематографу как таковому. Что раскованный Эллиот, что геморроидальный Беверли — это аверс и реверс одного человека, что находится по ту сторону камеры, и этот человек, с патологической увлеченностью творящий гомункулусов в своём сознании и сознании зрителей, обнажает самое себя, свою внутреннюю борьбу в миг, когда в ткань повествования врывается актриса Клэр. Её появление нарушает естественный ход вещей, запуская совершенно иной, новый, деструктивный и деконструктивный механизм реальности. Неспешный, монотонный, анемичный и коматозный нарратив, эта реальность авторского сна, взрывается сюрреалистическими вставками, стены обыденности рушатся и разлетаются на клочки синего бархата и красного шёлка, происходит тотальная корректировка привычной реальности. И в ней в авангард выдвигаются не братья Мэнтл, терзаемые любовью к одной и той же женщине, но сама женщина, актриса, которую в финале Кроненберг фактически низводит до монструозного состояния, выбрав в общем-то кинематографический путь не академиста, но эдакого экстремиста, анархиста и нигилиста от мира кино с откровенно куотермассовскими замашками; актёры для Кроненберга, как и человек вообще, лишь материал для исследований на молекулярном уровне, но чаще лишь как сырьё для экспериментов. Причём «Связанным насмерть» можно вменить некоторую атипичность режиссёрского подхода; борясь с академичностью тем и фабул, но полностью так и не выдавив из себя Хичкока, Кроненберг снял «Связанных насмерть» в духе большого стиля, расчетливо вплетая мотивы Буало и Нарсержака.

Очистившись от сугубо кинематографической мысли, «Связанные насмерть» являются фильмом, в котором отношения между близнецами есть отражением двойничества и двойственности. Что если на самом деле брат один, а второй — лишь плод его больного воображения из-за невозможности к нормальному сексуальному опыту? Что если все вплоть до финала кошмарный сон, отторгающий личность девиантного доппельгангера? Причём грани между условно добрым Беверли и условно злым Эллиотом режиссером размыты до илистого состояния; Кроненберг не привлекает в качестве аргументов религиозную диалектику, не допуская в кадр ничего святого. Холодный и отстранённый, остраненный внутренне и лощенно ограненный снаружи, израненный трещинами рефлексии и сомнений, мир братьев Мэнтл есть тотальным отражением философской борьбы телесного, плотского, и духовного, платонического, тем примечательнее, что братья — гинекологи, исследователи и врачеватели женского естества. Авторское же восприятие двойственности скорее материалистично, чем метафизично; финальным актом и сопутствующими ритуальными сценами в духе бедняги Алистера Кроули Кроненберг парадоксально отвергает дух в сторону торжества плоти, руша дуализм по заветам Томаса Гоббса и натуралистичного монизма, в ленте обретающего яркую визуальную оболочку с кровавым мясом.

Но в то же самое время «Связанные насмерть» это кино о невозможности познания мужчиной женщины. Привычный для режиссёра медицинский аспект в этой картине решен как эдакий сюрреалистический арт-дивертисмент, а не как зловещий богоборческий кошмар. Лишив своих героев белых халатов, по сути убрав как таковую чистоту, и обрядив в кроваво-красные с отливом балахоны, Кроненберг придаёт гинекологии чересчур символический оттенок познавания потаенного. Но при этом и от Эллиота, и от Беверли истинная тайна женщины ускользает, как и от самого режиссёра, напрочь отказавшегося от ранних представлений о Женском как дьяволическом в «Выводке» и «Бешеной». Триолистический психологический ребус, загаданный Кроненбергом, по идее решается или в постели, в духе Фрейда, или в Красной комнате операционной, в духе Линча. Но извращенную сексуальность Кроненберг скрадывает, а Красная комната становится дверью в подсознательное и бессознательное, где непостижимое знание вечного вопроса» Что хочет женщина» трещит по швам алогичностью и антропоморфностью. Разрывая кровоточащую пуповину собственной идентичности, ментальные братья, не сумев совладать и овладеть объектом вожделения, переступают грань дозволенного, сознательно взрастив в женщине монстра без единого следа какой бы то ни было человечности.

Третий фильм, как и второй, смотрел в режиссерской версии — уже совершенно уверенно. И впечатления примерно те же.

Снова — зрелищность. Третий том еще более эпичен, чем первые два, все идет к эпохальной решительной битве между Светом и Тьмой. И тут Питер Джексон и его команда не подкачали — битвы еще грандиознее, чем в «Двух крепостях». Одни мумаки чего стоят! Леголас демонстрирует чудеса ловкости, назгулы летают на своих «птеродактилях», многотысячные армии сходятся в бою — все как следует. Мордор тоже на уровне — гнетущая инфернальная атмосфера, чудовищная архитектура и невменяемые орки. Черные камни, подземелья, гигантские мосты и крепости, лава и непроницаемые тучи — тут тоже все отлично. Сцена на Ородруине полна должного пафоса и драматизма.

Более сомнительный момент — юмор. Как и предыдущие части, «Возвращение короля» сдобрено легкомысленным юмором в духе «Хоббита», для «Властелина колец» не слишком характерного. Чаще удачно, иногда — не очень.

Ну и любовная линия — на нее я уже ругался в рецензиях на первые две части.

Что не понравилось — так это опять отсебятина. Ну, в принципе, смотревшим второй фильм уже понятно, какие изменения коснулись концовки. Слыхал я, что вроде бы даже сам Толкиен сомневался, нужно ли было доводить историю Сарумана до того финала, который постиг его в книге — но подтверждения этой информации у меня нет. Есть и другие сомнительные нововведения. Неумный и трусливый киношный Денетор, история которого вместо книжной трагедии превратилась в несмешной фарс. Сцена с парламентером Мордора.

Но все это не слишком исказило смысл и настроение эпопеи. Главная идея осталась — возвращение обещанного Короля и победа Добра над Злом (а если точнее, неизбежное самоуничтожение Зла из-за его же, Зла, извращенной сущности). Ну, а до идеала творениям Джексона, увы, по-прежнему далеко.

Итог: на уровне 2-й части. Не идеальная, но красивая экранизация, позволяющая составить приблизительно верное впечатление о «Властелине колец».

Посмотреть смог только со второго раза. Первый раз — много лет назад, когда его первый раз показали по телевидению, выключил на середине. Теперь, второй раз, все-таки заставил себя досмотреть.

Как уже понятно, думаю, из вышесказанного, «Властелин колец» — одна из моих любимых книг. И, когда я еще даже не знал, что планируется экранизация (а может, она еще и не планировалась), мечтал — вот снять бы по нему кино, наподобие «Звездных войн». Масштабное, со спецэффектами.

Мечта сбылась? Не совсем.

Спецэффекты и масштабность — это да. Этого у фильма Джексона не отнять. С актерским составом уже хуже — все актеры хорошие, но соответствуют ли они типажу героев? Удачные образы: Гэндальф (Иэн МакКеллен), Арагорн (Вигго Мортенсен), Боромир (Шон Бин), Леголас (Орладно Блум), Гимли (Джон Рис-Дэвис), Саруман (Кристофер Ли) все хоббиты, кроме Фродо. Элайджа Вуд — очень спорный Фродо, какой-то слишком смазливый для хоббита, ему бы эльфа играть. А вот эльфы, все, кроме Леголаса, совершенно неубедительны. Не хочется говорить что-то обидное для актеров — но эльфы должны быть красивы. Нечеловечески, утонченно. При всем уважении — ни о Хьюго Уивинге, ни о Кейт Бланшетт такого сказать не могу. Не эльфийская у них внешность. Даже Лив Тайлер хороша по-человечески, но до эльфийки не дотягивает.

Кстати, любовная линия между Арагорном и Арвен выведена на передний план — а ведь в романе ее практические не было. Уступка массовой аудитории, девочкам не понравится фильм без томных взглядов и поцелуев. Но хронометраж не резиновый.

Поэтому в кадре очень много Арвен, но не нашлось места для Тома Бомбадила, Бирюка, Старого Вяза, Могильников. Да, всего этого нет. Даже в режиссерской версии. Из-за этого, кстати, создается впечатление, что «Гарцующий пони» находится практически в Хоббитании. Что совсем не так — ведь он находится в человеческом поселении, а люди в Шире — редкость. По карте, от Хоббитании до Ривенделла — почти пол-Средиземья! Питер Джексон сократил расстояние вдвое.

Зато Арвен теперь воительница. Дело даже не в каноне, Толкиен вообще был очень консервативным человеком, для него женщина на войне — это ненормально по определению. Одна такая героиня во «Властелине колец», конечно, есть, но она — исключение из правил, она переодевается мужчиной и тайно вступает в бой. А тут Арвен прямо вызывается спасать хоббитов.

В принципе, фильм неплох. Отлично показано торжество в честь Бильбо в самом начале, история Кольца (только вот не стоило бы раскрывать ее в прологе; подождали бы до совета у Элронда), Мория и последующие события. Балрога я представлял себе более антропоморфным, но и этот клон Диабло сойдет. Актерский состав хорош, несмотря на некоторые несоответствия. Спецэффекты — ну, тут и говорить нечего, без крутых спецэффектов и браться не стоило, это же фэнтези. Передана ли атмосфера книги? Фильм получился эпичным и тревожно-депрессивным, в то время как книга сложнее — там был некий контраст между «триллером» и доброй волшебной сказкой. За счет потери нескольких эпизодов эмоциональная тональность «выровнялась». Наверное, это плохо.

Итог: вполне нормальная экранизация, но до шедевра сильно недотягивает. Переоцененнный фильм, и понятно, почему — в ближайшее время вряд ли стоит ждать римейка, приходится довольствоваться тем, что есть. Впрочем, как трехчасовой рекламный ролик эпопеи Толкиена сойдет.